Чудовище из озера - Анастасия Вячеславовна Дробина
– Но… знаешь, вообще-то она права, – осторожно сказала Соня. – В Интернете много сидеть вредно и…
– Да я много и не сижу! – огрызнулся Мишка. – Ну, пару часов, может быть, вечером! С пацанами поиграем вместе или «Вконтакте» потреплемся… Так она прямо ко мне в комнату войдёт, сядет на кровать – и в монитор таращится! Проверяет, какие сайты смотрю! Потом ещё и историю поиска проглядывает! Так противно было… Я её сначала вежливо просил, потом уже орать начал… А она сразу же бежит отцу звонить и жаловаться! Что я её не слушаюсь, хамлю и матом ругаюсь! Ма-атом… Да меня бы дядя Аслан убил, если б я её обматерил!
Соня с горечью подумала о том, что, кажется, пропавший без следа охранник был для мальчишки гораздо бо́льшим авторитетом, чем вечно занятый отец.
– Но ты ведь мог позвонить отцу сам? – всё же спросила она. – Рассказать, как на самом деле обстоят дела?
– Я один раз позвонил, – мрачно сообщил Мишка. – Он сказал: «Разбирайтесь сами. Не смей Альбину не слушаться» – и всё.
– Некоторых родителей убивать надо… – пробормотала Соня.
Мишка с интересом посмотрел на неё, но ничего не сказал. Затем, помолчав, хмуро продолжил:
– Потом она в мои книжки на полке полезла! И опять началось: «Что ты за чушь читаешь? Сплошные попаданцы! Сплошная война! Нужно читать хорошие, правильные книги! А эту гадость я уберу!» И унесла всё! И компьютер с планшетом забрала! И притащила мне… – Нырнув под кровать, Мишка вытащил ворох запылённых книг.
Взглянув на обложки, Соня покачала головой:
– «Братья Карамазовы»… «Анна Каренина»… Господи, «Тихий Дон»! Миш, ты знаешь, это, вообще-то, правда хорошие книги. Но тебе их ещё рано… и неинтересно, наверное.
– Фуфло голимое! – убеждённо заявил Мишка. – Я читал-читал – и бросил! А мои книги она не отдаёт! Хорошо хоть, гулять выпускает… Мы с дядей Асланом и в лес за грибами ходили, и на рыбалку, и машину водить он меня научил! И на автоматической коробке, и на механике! Дядя Аслан военным был, он всё-всё знает! И умеет всё! И змея бы он поймал, если бы… – Голос мальчишки прервался, карие глаза снова наполнились слезами.
– Не надо плакать, – мягко сказала Соня. – Я уверена, что дядя Аслан жив-здоров. Просто что-то произошло. Вспомни, не случилось ли чего-нибудь странного накануне? Может быть, ему кто-то звонил? Может, он был чем-то расстроен?
Мишка покачал головой:
– Я не знаю. Я всю ночь спал. И ничего не слышал.
– Подожди-ка… А о чём дядя Аслан хотел поговорить с Альбиной? – вдруг вспомнила Соня. – Ты говорил, что он обещал с чем-то разобраться.
– Да, обещал! Насчёт меня! – уверенно сказал Мишка. – Дядя Аслан же видел, как она тут командует… и никого не хочет слушать, и всё делает по-своему, и в Интернет меня не пускает, и книги даже… Вы не думайте, я его ни о чём не просил! Я вообще не жаловался, мужики жаловаться не должны… – Соня невольно улыбнулась, но Мишка этого не заметил и с жаром продолжал: – Но дядя Аслан сам всё видел! А три дня назад… когда мы все вместе ночью на кухне в карты играли… Дядя Аслан нас в покер учил, крутая вещь! Мы ещё смеялись так, что Альбину разбудили!
– Чего смешного оказалось в покере? – удивилась Соня.
– Да не в покере! А просто Наташа рассказывала, как она в своих Свинищах возле забора посадила какие-то сиреневые мальвы, а они разрослись и теперь ничем их вывести нельзя. Дядя Аслан сказал, что придёт и выкопает ей их все. А Наташа говорит, что противотанковая траншея вокруг дома ей тоже не нужна, дети и поросята проваливаться начнут – и мы как начали хохотать все вместе! А ЭТА проснулась, спустилась и… Ну, в общем, устроила скандал! Говорила, что я тут хозяин и не должен с прислугой на кухне в карты играть! Наташа обиделась сильно, дядя Аслан молчал, а я… ну, в общем, разорался. И много чего Альбине сказал… нехорошего.
– Она пожаловалась отцу? – тихо спросила Соня.
– Нет, – сквозь зубы процедил Мишка. – Сказала, что я распустился совершенно, но она из меня человека сделает. И… отобрала мой телефон. Будешь, сказала, сидеть без него, пока не извинишься. Только не дождётся! Я извиняться не пойду! У меня вот этот старый телефон остался, она про него не знает.
– И дядя Аслан пообещал, что поговорит с Альбиной, – осторожно уточнила Соня, думая про себя: «Интересно, на что они рассчитывали? Мишка и этот… Аслан? Что наёмный охранник в чём-то убедит хозяйку дома?»
– Да, он обещал, – подтвердил Мишка. – А на другой день… пропал.
– Послушай, ты обязательно должен позвонить отцу, – в который раз сказала Соня.
– Он не будет меня слушать.
– Но тогда сам поговори с Альбиной! Это уже не шутка, если пропал человек! Тут уже надо отбросить свои обиды и…
– Говорил! – заорал Мишка. – Просил даже! «Что за чушь, всё с ним в порядке, я с тобой не разговариваю!» – и всё!
– Вот холера! – выругалась Соня – чуть ли не впервые за все свои девятнадцать лет. Мишка молча смотрел на неё сердитыми глазами. И Соня поняла, что уйти и бросить его без помощи она не сможет.
– Миша, я постараюсь тебе помочь. И узнать всё про твоего… друга. Запиши мой номер телефона. Ведь с этого, маленького, ты же можешь позвонить?
– Он только эсэмэс принимает и шлёт, – предупредил Мишка, записывая в «контакты» Сонин телефон. И вдруг спохватился: – А… кто вы такая? Вы вообще на деревенскую не похожи!
Соня решила, что надо говорить правду.
– Я из Москвы. Живу здесь у друзей, там, где вы молоко брали. Меня зовут Соня, Соня Гринберг. Так что пиши и… – Соня не договорила: рядом скрипнула дверь.
– Миша, с кем ты разговариваешь? – послышался недовольный женский голос. – Я же запретила тебе звонить по телефону! Где ты его взял? Украл у меня из сумки?!
– Бегите… – прошептал Мишка. Соня встала, но оказалось поздно: дверь открылась. На пороге стояла блондинка лет двадцати семи со спутанными со сна волосами, в кое-как запахнутом поверх ночной рубашки халате. Альбина была действительно очень красива: даже заспанная и ненакрашенная. Некоторое время она, хлопая ресницами, смотрела на Соню. Затем изумлённо спросила:
– Ты кто такая?
– Что это ещё за «ты»? – холодно поинтересовалась Соня. – Разве мы с вами близко знакомы?
Глаза блондинки стали совершенно круглыми. Она беззвучно открыла и закрыла рот. Соня, воспользовавшись этим, величественно прошествовала к двери. Обернувшись на пороге, сообщила:
– Я из Островиц, принесла молоко и
