Антон Иванов - Кошмары Серебряных прудов
Естественно, в классе и вообще в школе уже все знали о субботнем происшествии на пруду. Почти каждый считал своим долгом подойти к Жанне и что-нибудь ей сказать. А потому мы, при всем желании не смогли бы как следует поговорить. Даже если бы она захотела. Но она не захотела.
Лишь на последнем уроке мне на стол неожиданно плюхнулась записка: «Пойдем домой вместе, ладно? Жанна». Я посмотрел в сторону ее парты. Она глядела на меня. Я испытал сильное желание проучить ее и отправиться домой в гордом одиночестве, а еще лучше, чтобы она позлилась, в обществе Толяна. Однако, во-первых, мне было ее все-таки жалко, а во-вторых, я изнывал от неизвестности и неопределенности. Что у нее еще стряслось?
Одевшись, я вышел на улицу и остановился у входа. Вскоре появились Жанна и Дианка. Она жила прямо напротив школы, и мы сперва проводили ее. А затем уж направились к своему дому.
— Ну? — выжидающе посмотрел я на Жанну.
— Что ну? — похоже, не поняла она.
— Рассказывай, — потребовал я.
— Интересно, о чем? — пожала плечами она.
— А разве не о чем? — ответил вопросом на вопрос я. — На фига тогда ты посылала записку?
— Потому что мне не хотелось идти одной.
— Только поэтому? — не верилось мне.
— Только, — кивнула она и умолкла.
Я понял: она по-прежнему не собирается ничего мне рассказывать. Меня опять захлестнула обида.
— Не хочешь, не надо.
Жанна молчала. Так в гробовой тишине мы дошли до дома и поднялись на свой десятый этаж.
— Ну, пока? — холодно спросил я.
— Пока, — столь же холодно отозвалась Жанна, и мы разошлись по своим квартирам. Час спустя она позвонила мне:
— Федор, маме стало хуже.
— Откуда ты знаешь?
— Мне тетя Оля с работы сейчас звонила. Она поехала навещать маму, а ее даже к ней не пустили. Сказали: «Температура высокая».
— И чего теперь делать? — в полной растерянности спросил я.
— Ну, врачи, вообще-то, сказали, что маме сейчас колют антибиотики. В общем, должно обойтись. Но все равно ведь. — И, выдержав короткую паузу, она быстро проговорила: — Федя, зайди ко мне, а? Сказать кое-что надо.
— Говори, — откликнулся я.
— Не по телефону, — твердо возразила Жанна.
— Тогда я сейчас.
Вконец озадаченный, я пулей выскочил из квартиры. Жанна ждала меня возле приоткрытой двери, а Пирс вовсе сидел на лестнице. Увидев меня, он, взвившись ракетой в воздух, спланировал прямо мне на руки.
— Заходи, заходи, — поторопила Жанна.
— Ну, чего у тебя там еще? — плюхнулся я в кресло вместе с Пирсом. Жанна нехотя произнесла:
— Понимаешь, это очень сложно объяснить.
— А ты попробуй, — ободрил я. — Конечно, до гиганта мысли мне далеко. Но, с другой стороны, я и не Волобуев. Попытаюсь понять.
— Ладно, — будто решилась наконец Жанна. — Тетю Оля вчера видел? подтвердил я. — И что с — сердито бросила Жанна.
— Даже слышал, — того?
— Не ехидничай, на. — В общем, она…
— Кто она? — запутался я.
— Естественно-, тетя Оля. Вчера, когда ты ушел, она завела со мной долгий разговор. Оказывается, у моей мамы и так на работе были какие-то неприятности. Просто она от меня скрывала. Ну, а в последние дни сам знаешь. У нас просто какой-то кошмар творится. Так вот, тетя Оля считает, что нас с матерью наверняка сглазили.
— Бред собачий! — воскликнул я. При слове «собачий» Пирс, подняв одно ухо, с интересом посмотрел на меня.
— Извини, старина, бред не собачий, а кошачий, — поторопился исправить бестактность я.
— А вот тетя Оля совершенно серьезно считает, что это не бред, — тем временем продолжала Жанна. — Она в такие вещи верит. Особенно после того, как сама испытала… Ей…
— Ей чего, тоже аппендицит вырезали? — перебил я.
— Хуже, — покачала головой Жанна. — У нее сперва полностью залили квартиру, потом в доме был пожар. Пришлось ей переезжать на новую квартиру сюда. А во время переезда она сломала ногу. Пока у нее нога срасталась, еще куча всяких неприятностей произошла. В общем, как только сняли гипс, тетя Оля отправилась к бабке, сняла сглаз, и теперь у нее все в порядке.
— Рад за твою тетю Олю, — не знал, как реагировать на такое я. — Ну, и что дальше?
— В общем, она сперва уговаривала мою маму сходить к этой бабке. Но мать наотрез отказалась. Мол, она в такое не верит. После этого у нее как раз и начался приступ аппендицита. Ну, тетя Оля отвезла маму в больницу, а вечером принялась меня обрабатывать.
— Так ты из-за этого сегодня была такой мрачной! — наконец догадался я.
— Я не мрачной была, а думала, — принялась объяснять мне Жанна. — Понимаешь, с одной стороны, вроде бы полная чушь. А с другой — вдруг поможет? Вон тете Оле же помогло.
— Наукой не доказано, — возразил я. — Вдруг у нее и без бабки бы все наладилось?
— Не знаю, — продолжила Жанна. — Сама тетя Оля считает, что не наладилось бы.
— Почему бы ей в таком случае не отправиться к своей бабке и снять с вас сглаз? — спросил я.
— Тетя Оля говорит, так нельзя. Должны идти лично те, кого сглазили. Иначе не поможет. Она мне даже денег на эту бабку дала. Но вчера-то я идти наотрез отказалась. А вот когда узнала, что у мамы поднялась температура… Слушай, Федор, а может, и впрямь попробовать? Хуже-то не будет.
— Надеюсь, — ответил я. — Если хочешь, попробуй.
— А ты со мной сходишь? — спросила она.
— Я-я-я? — признаюсь, перспектива похода к какой-то бабке совершенно не вдохновляла меня.
— Мне одной как-то, знаешь… — Жанна не договорила, но я понял, что ей страшновато.
— Может, ты лучше Дианку с собой возьмешь? — предложил я.
— Нет, — решительно мотнула стриженной под мальчика головой Жанна.
— Почему? — не понял я.
— По кочану! — огрызнулась Жанна. Затем, взяв себя в руки, гораздо мягче добавила: — Трудно ей все объяснить.
Это польстило мне. Выходит, я пользуюсь особым доверием Жанны. Ну как тут было не согласиться.
— Когда идем? — посмотрел я на девочку.
— Да лучше бы прямо сейчас, — отозвалась она.
— А это вообще идти или ехать? — принялся выяснять я.
— Идти, но довольно далеко, — объяснила Жанна. — Туда, за Серебряные пруды, где деревня.
— Деревня? — переспросил я. — Откуда она тут?
— Остаток от прежних времен, — пояснила девочка. — Когда-то тут везде была одна сплошная деревня. Вернее, несколько деревень. Но остальные уже давно сломали. А эта каким-то чудом еще стоит. Кстати, она так и называется — Серебряные Пруды.
— Не знал.
— Ты многого, Федя, еще не знаешь, — не преминула отметить Жанна.
Что касается нашего нового места жительства, то я и впрямь за три месяца, прошедшие с нашего переезда, не заходил дальше Серебряных прудов. И понятия не имел о таких крупных достопримечательностях, как чудом уцелевшая деревня. Я посмотрел в окно. Декабрь, как известно, самый короткий месяц в году, и на улице уже начало смеркаться.
Жанна, — вкрадчиво произнес я, — а до этой деревни случайно какой-нибудь автобус не ходит?
— Случайно нет, — лишила меня последних надежд на быстрое и комфортное перемещение она. — Пойми, Федор, этой деревни уже как бы нет. Там даже электричество отключили.
— Интересное дело, — удивился я. — Название есть, а деревни нет.
— Так мы идем или не идем? — сурово глянула на меня Жанна.
— Идем, — вынужден был ответить я.
К тому времени, как мы достигли Серебряных прудов, уже совершенно стемнело. На льду каталось несколько человек. В будние дни это место пользовалось гораздо меньшей популярностью, нежели по выходным. Фонари уже горели. Однако их света хватало лишь на сами пруды. Окрестности утопали во тьме. И если за нашими спинами высились дома с освещенными окнами, то впереди царила темная ночь.
Мы продвигались дальше по довольно широкой тропинке. И чем большее расстояние отделяло нас от, если так можно выразиться, цивилизации, тем мне становилось неуютней и беспокойнее. А главное, никакого населенного пункта впереди не наблюдалось.
— Жанна, — наконец не выдержал я, — а ты точно знаешь, что мы идем правильно?
— Спокуха, Федор, — уверенно произнесла она. — Мы в сентябре вместе с мамой в эту деревню ходили.
— На фига? — не дошло до меня.
— За яблоками и овощами. И то и другое совершенно классные и экологически чистые. А цена гораздо ниже рыночной. За счет самовывоза. А верней, в данном случае самовыноса, так как мы с матерью ходили туда пешком.
Я несколько успокоился. Хоть идем туда, куда надо. «Цивилизация» оставалась все дальше и дальше. Мы шли словно в никуда. На какой-то край света, где было черным-черно. Впрочем, сперва на нашем пути возникла гора. А вернее, склон, с которого местные любители катались на лыжах.
