Сергей Алексеев - Великие битвы великой страны
– Мне, – отвечает военный.
Стала Гликерия Сергеевна доставать книги. Достала «Как закалялась сталь» Николая Островского, достала «Войну и мир» Льва Толстого, достала стихи Александра Сергеевича Пушкина.
– Простите, – говорит военный, – а нет ли у вас Пушкина на армянском языке?
Посмотрела Гликерия Сергеевна искоса на военного.
– Есть, – говорит, – и на армянском языке.
– Отложите мне на армянском.
Продолжает пожилая библиотекарша подбирать для военного книги. Достала Толстого, достала Шолохова, достала стихи Тараса Шевченко.
– Простите, – вдруг говорит военный, – а нет ли у вас Тараса Шевченко на грузинском языке?
Вскинула Гликерия Сергеевна глаза на военного:
– На грузинском?
– Да, на грузинском.
– Простите, должна проверить. Проверила.
– Есть, – говорит, – стихи Тараса Шевченко на грузинском языке.
– Будьте любезны, отложите, – просит военный.
Принесла Гликерия Сергеевна стихи Тараса Шевченко на грузинском языке.
– И на украинском тоже, – сказал военный.
Принесла на украинском. Вновь подбирает книги. Достала Жюля Верна, достала Джека Лондона, вынула «Хижину дяди Тома».
– Простите, – вдруг говорит военный, – а нет ли у вас «Хижины дяди Тома» на татарском языке?
Вскинула снова Гликерия Сергеевна удивленно глаза на военного:
– Минутку. Должна проверить. Куда-то ушла. Вскоре вернулась.
– Есть, – говорит, – на татарском языке «Хижина дяди Тома».
Принесла она «Хижину дяди Тома». Смотрит опять на военного. Поразительный из поразительных прямо читатель.
– Это все вам? – спрашивает библиотекарь.
– Мне, – отвечает военный. И уточняет: оказывается, лечится он в одном из ленинградских госпиталей, пришел в библиотеку с просьбами от раненых товарищей.
– Ах вот как, – сказала Гликерия Сергеевна.
Засуетилась она, заторопилась. В стопки собрала книги. Перевязала, дает военному.
– Приходите, – говорит, – приходите. Рады всегда вас видеть.
Из многих ленинградских госпиталей приходили в те дни за книгами в Публичную библиотеку. Просили книги на русском и украинском языках, на белорусском, армянском, киргизском, узбекском, азербайджанском, башкирском, таджикском и многих других языках.
Поражалась Гликерия Сергеевна. Сколько разных бойцов, сколько разных национальностей защищает ее родной Ленинград.
И это верно. Вся страна помогала Ленинграду. Вся страна Ленинград защищала.
Генерал Федюнинский
Генерал Иван Иванович Федюнинский был одним из героев обороны Ленинграда. Это его войска не пустили фашистов к Волхову. Это 54-я армия, которой он командовал, вместе с другими громила фашистов под городом Тихвином.
Еще в январе 1942 года советские войска предприняли первую попытку прорвать блокаду Ленинграда.
Знали об этом в Ленинграде. Пошли по городу разговоры:
– Наши идут к Ленинграду.
– Скоро пробьются наши.
Но это было не так. Не смогли тогда одолеть фашистов советские войска. Не было достаточных сил у наших.
Не пробили советские армии ни зимой, ни весной 1942 года дорогу к осажденному Ленинграду.
По-прежнему Ленинград оставался в блокаде.
Как-то после весенних боев 1942 года генерал Федюнинский направился в одну из своих дивизий. Поехал генерал на танке. Для удобства надел ватную фуфайку, на голову простую солдатскую шапку-ушанку.
Танк шел по железнодорожной насыпи.
Распутица. Размокла, раскисла кругом земля. Лишь насыпь одна пока сохраняла твердость.
Неважное настроение у Федюнинского. Не пробились наши войска к Ленинграду.
По дороге в дивизию и повстречал генерал солдата. Солдат был из пожилых. Хитринка в глазах играет. Бывалый, видать, солдат. Посмотрел на него Федюнинский. Ватная фуфайка на солдате – точь-в-точь такая, как на самом Федюнинском. Шапка ушанка на голове – простая, солдатская, такая же, как на голове генерала Федюнинского.
Остановились генерал и солдат.
– Здравствуй, земляк, – произнес солдат. Не думал, что по шпалам шел генерал.
– Здравствуй, – ответил Федюнинский. Решил Федюнинский закурить. Полез в карман. Достал пачку папирос, протянул солдату.
– Ну и даешь! – произнес солдат. Папиросы в то время, особенно здесь, на фронте под Ленинградом, были почти как чудо.
Покрутил папиросу в руке солдат, посмотрел на Федюнинского, на фуфайку, на шапку солдатскую, сказал:
– Ты, видать, земляк, близко к начальству ходишь.
Ясно Федюнинскому: не признал за генерала его солдат.
– Бывает! – усмехнулся Федюнинский.
– В ординарцах небось гоняешь?
– Да так… – смутился, не знал, что ответить ему, Федюнинский.
Понравился солдат генералу. Разговорились они. О том о сем, какие вести идут из дома. Затем речь пошла о недавних боях.
– Не получается что-то, – сказал солдат. И тут же: – Ничего, не сразу оно, земляк. Сегодня не удалось – завтра удастся. Помяни: лед под напором всегда проломится.
Поднял глаза Федюнинский.
– Это уж точно скажу, земляк. Слову поверь. Сил не жалей – проломится. А что там начальство думает?
Улыбнулся Федюнинский:
– Считает, проломится. Считает, получится.
– Вот видишь, – сказал солдат.
Возвращался Федюнинский в штаб, все о солдате думал.
– Сил не жалей. Проломится, – повторял генерал Федюнинский.
Началось
Наступил январь 1943 года. Крупных военных успехов достигла к этому времени наша армия. Под городом Сталинградом была окружена огромная 330-тысячная фашистская армия, которой командовал генерал-фельдмаршал Паулюс. Еще дальше советские войска отогнали фашистов от Москвы. Нанесли поражение врагам и в ряде других мест. Пришло время с новой силой ударить по фашистам и здесь, под Ленинградом.
Разгромить фашистские войска южнее Ладожского озера, прорвать в этом месте блокаду Ленинграда – таким был приказ.
Удар должны нанести два фронта. Со стороны Ленинграда и реки Невы войска Ленинградского фронта. Со стороны реки Волхов и города Волхова войска Волховского фронта.
12 января 1943 года наступление началось.
Правый берег реки Невы. Чуть ниже того места, где Нева вытекает из Ладожского озера. Здесь сосредоточились готовые к атаке войска Ленинградского фронта. Среди них и 136-я стрелковая дивизия, которой командует генерал Симоняк.
Напротив, на левом берегу, находятся фашисты.
Рядовой Метальников служит как раз в этой, 136-й дивизии. Стоит он в одной из колонн. Представляет картину скорого боя. Сражение начнут артиллеристы. Туда, на левый берег Невы, кроша укрепления врага, обрушатся сотни и сотни снарядов. Затем подымется в бой пехота. Рота, в которой служит Метальников, а вместе с ней и другие роты, батальоны, полки и вся их дивизия, а также и те дивизии, которые стоят слева и справа, устремятся вперед, понесутся по льду Невы, достигнут левого ее берега. И вот тут уже на левом берегу и начнется главный прорыв обороны противника, главный начнется бой.
Январь. Мороз. Холод стоит на улице. Температура – 25 градусов ниже нуля. Деревья застыли в инее. Стоят, как на снимке. Как в дивной сказке. Смотрит на них Метальников. Ударят сейчас снаряды. Ураганом пройдут по лесу. Обрушится иней с веток. Померкнет, исчезнет сказка.
И вот – 9 часов 30 минут утра. Ударили наши пушки. Крушат они левый берег. Приблизилась к реке наша пехота. Сигнала к атаке ждет.
Ждет и Метальников. Глянул налево, глянул направо. Что там такое справа?! Видит Метальников медные трубы. Одна, вторая, третья, четвертая. Поменьше, побольше, еще побольше, совсем огромная. За этими трубами снова трубы. И дальше трубы. И снова трубы. Ясно солдату – стоит оркестр.
Смотрит Метальников – поражается.
Рядом стоит рядовой Науменко. Смотрит Науменко. Поражается.
Рядом стоит сержант Петросян. Смотрит сержант Петросян. Поражается.
Рядом другие стоят солдаты. Смотрят солдаты. Трубы! Оркестр! Поражаются.
Громят, громят, крушат орудия левый берег. И вдруг, перекрывая раскаты орудий, заглушая разрывы снарядов, загремел над Невой оркестр. Прислушались солдаты – Интернационал.
– Ура! – пронеслось над колоннами.
Рванулись вперед солдаты. Рванулся Метальников. Рядом бежит Науменко. Рядом бежит Петросян. Рядом другие бегут солдаты. Бежит, бежит Метальников. Все громче, все громче звучит оркестр.
Проносятся в сознании у Метальникова слова из Интернационала:
Кипит наш разум возмущенный…Никто не даст нам избавленья…Чтоб свергнуть гнет рукой умелой,Отвоевать свое добро,Вздувайте горн и куйте смело,Пока железо горячо!
Бежит, бежит Метальников. Бегут, несутся другие солдаты.
Кипит наш разум возмущенныйИ в смертный бой вести готов.
«Малютка»
«Малютка» – это танк. Танк Т-60. Он и вправду малютка по сравнению с другими советскими танками. Экипаж такого танка состоял всего из двух человек.
