Виктор Баныкин - Здоровые, смелые!
— Сказку! — раздалось со всех сторон.
— Ладно, тогда слушайте! — сказал он, усевшись на ступеньке лестницы. — Я расскажу вам сказ про чудесное дерево.
Ребята окружили старика и замолкли.
— Когда-то, давным-давно, на краю большого и красивого города жил-был бедняк. Его маленькая хижина стояла на голой скале. Только вольный ветер приносил сюда запах цветов из городских садов да птицы, пролетая над головой бедняка, пели ему грустные песни.
Однажды, когда бедняк сидел на пороге своей хижины, прилетел соловей. Увидев старика, соловей защелкал, засвистел, и вдруг… из его клюва вывалилось крошечное семечко. Оно медленно слетело вниз и упало прямо на ладонь бедняка. Старик хотел съесть семечко, но вдруг услышал тоненький голосок.
— Не ешь меня! — взмолилось семечко. — Какая тебе польза от такой пылинки? Лучше посей меня в землю.
— У меня нет земли, — ответил старик. — Всю плодородную землю захватили богатеи. Ты само видишь, что вокруг моей хижины только камни.
— Все равно не ешь! — молило семечко. — Возьми молот, раздроби камни, посей меня и полей. Заботливо ухаживай за мной, и я принесу тебе много добра.
И старик послушался. Он достал молот и стал дробить камни. Но руки старика скоро опустились от усталости.
— Да, один ты с ними не справишься, — сказало семечко. — Разве на свете мало таких людей, которые тоже живут в бедных хижинах на голых скалах! Позови их, и вместе вы раздробите твердые скалы.
Тогда старик собрал бедняков. И вот раздробили они скалу, превратили ее в плодоносную землю и посеяли семечко. После этого люди присели на порог хижины и сказали:
— Расти и не обмани нас, семечко! Не сомневайся, мы предохраним тебя от холодных ветров, от зноя, засухи и злых людей.
И вдруг на глазах бедняков стало подниматься из земли невиданное растение. Оно быстро тянулось кверху и вскоре раскинуло свои ветви над кровлей хижины. На концах ветвей стали расцветать алые, большие и душистые цветы. Растение отвесило глубокий поклон беднякам:
— Спасибо за вашу работу! Сегодня ко мне в гости прилетят пчелы и принесут вам много меду, а с моих ветвей вы сможете снять несметное число вкусных плодов.
Когда богачи узнали, что на голой скале расцвели алые чудо-цветы, они созвали свои войска и сказали им:
— Идите и превратите этих кудесников-садоводов в рабов, а чудесное дерево пересадите в наш сад!
Войска пришли и попытались вскарабкаться на скалу. Но мирные люди сбросили врагов к подножию скалы и стали счастливо жить и работать. А на неприступной скале вырос необъятный сад, над которым светит солнце…
Старый Иост умолк и выколотил пепел из потухшей трубки.
Ребята посмотрели вокруг, а затем задержали взгляд на площадке, где одиноко гонял мяч Юля Розит.
Иост, следивший за мальчиками, сказал:
— Нетрудно сообща сделать и наш двор таким же красивым, как всё вокруг: почистить, насадить цветов, деревьев.
Первым поднялся Зигурд. Мальчики разыскали лопаты и метлы, и работа закипела. Они трудились, пока солнце не закатилось за Белую дюну.
Вечером Зигурд рассказал обо всем отцу.
— Правильно, сын! — похвалил его отец. — Мы, старики, тоже решили навести порядок во всем поселке. Во дворе и на улицах посадим деревья и цветы, а возле Белой дюны построим стадион.
Через несколько дней в рабочем поселке состоялся большой воскресник.
Зигурд все время помогал отцу и старому Иосту: намечал колышками дорожки и места для посадки деревьев. Работали и другие мальчики. Только одного Юли не было видно.
Однажды утром, идя в школу, Зигурд схватил отца за руку:
— Взгляни! — На длинном зеленом стебле, как уголечек, тлел красный бутон с мерцающими росинками на краях лепестков. — Тюльпан!
В тот день после уроков на новой спортивной площадке должно было состояться футбольное состязание с командой ребят соседней улицы. Зигурда, как всегда, выбрали капитаном команды, а рослый и ловкий Юля был вратарем.
После уроков ребята спешили домой пообедать и приготовиться к игре. Войдя во двор, Зигурд увидел Иоста.
Старик, ссутулившись, сидел на скамье у цветочной грядки.
Зигурд взглянул на грядку и все понял: красный цветок исчез.
— Кто это сделал?
— Не знаю, сынок, — грустно ответил Иост.
Уже задолго до начала игры на спортивной площадке собралось много зрителей и, конечно, все игроки. Не было только Юли. Он появился перед самым началом игры и на виду у всех самоуверенно зашагал через поле. К его кепке был приколот увядший на солнце красный цветок.
Все узнали тюльпан Иоста.
Зигурд подошел к Юле и, сорвав с его головы кепку, сказал, обращаясь к своей команде:
— Вот, взгляните! Я думаю, что таких футболистов нам не надо. Вратарем встанет кто-нибудь из запасных.
Юля выхватил из рук Зигурда кепку и, потупясь, ушел с поля.
Первая половина игры сложилась очень неудачно для команды Зигурда — она пропустила мяч в свои ворота.
Но после перерыва ребята играли так дружно и напористо, что сумели забить два мяча.
На следующее утро, провожая отца на работу, Зигурд встал очень рано. Он повторил уроки и не спеша пошел в школу. Поравнявшись с палисадником Иоста, он остановился от неожиданности. Там, где вчера был сорван цветок, снова цвел красный тюльпан. Вокруг цветка земля была заботливо взрыхлена и полита.
Зигурд в недоумении посмотрел вокруг и заметил около сторожки Юлю, смущенного, с перепачканными землей руками. Мальчики долго молчали, не находя подходящих слов. Наконец Зигурд подошел к Юле и протянул руку:
— С добрым утром! Ты тоже в школу?
— Да.
— Пойдем вместе!
— Пойдем.
И они зашагали к воротам.
Мальчики поднялись на Белую дюну. Внизу лежала спортивная площадка. За ней начинались улицы и светлые дома, аллеи из молодых липок, зеленые площадки и цветочные грядки.
— Зигурд, — попросил Юля Розит, — не расскажешь ли мне сказку, которую в тот раз вы слышали от папаши Иоста?
Ребята присели, и Зигурд повторил своему другу сказ Иоста о чудесном дереве.
Оскар Адольфович Хавкин
У нас на Кайдаловке
Нет ничего удивительного в том, что Илюша Макареня, Витя Вологдин и Филя Епифанцев встретились и сдружились на Кайдаловке: для катанья на лыжах лучшего места, чем берег Кайдаловки, в нашем городе не найти.
Только, разумеется, не туда надо идти, где речку в бетонный канал упрятали, — не в сторону железнодорожного моста. Настоящая Кайдаловка выше, за желтым зданием окружного госпиталя, между обрывом Угданской улицы и крутыми склонами старого кладбища.
В зимний солнечно-морозный день сюда приходит детвора со всей Читы. И кто хоть раз на Кайдаловке побывал, не поленится прийти еще и еще.
Красиво и привольно здесь! Снег искрится под солнцем. На той стороне Кайдаловки — густой сосняк; поверх зеленых вершин стынет стеклянная сизая дымка. Город близко, в двух шагах, но этот уголок упрятан от него внезапным поворотом речки и склоном кладбищенской сопки.
Тишину здесь нарушают лишь ребячьи голоса. Любо ребятишкам скатываться вниз по солнечному снегу, перемахивать через ветвистые расщелины, взлетать с бугорка на бугорок! Смех, возня, суета…
Кайдаловку и малыши любят. Они больше на санках: кто на фабричных, с крашеными перекладинами, кто на дощатых, самодельных, обитых жестью. А у некоторых — особой конструкции: на трех коньках и передний конек служит рулем. Несутся такие санки с крутизны, лежит на них плашмя юный конструктор, зорко смотрит вперед и, знай, только поворачивает дощечку с коньком. Такие санки в магазине «Динамо» не купишь…
В это новогоднее утро, с которого начинается наш рассказ, трое друзей встретились на Кайдаловке в особом настроении: позади — вторая четверть; вчера они были на праздничной елке в своих школах; впереди — десять веселых, безмятежных дней…
Скатившись несколько раз вперегонки к Кайдаловке, мальчики собрались под одинокой сосной близ вершины сопки — здесь они обычно отдыхали.
Плотный, коренастый семиклассник Илюша Макареня, опираясь на палки, глядел вниз, на маленькие фигурки, сновавшие на кайдаловском льду.
— Эх, хорошо у нас на Кайдаловке! — сказал он, и видно было по его лицу, что ему в самом деле очень хорошо.
Витя Вологдин, стоивший по другую сторону дерева, открыл было рот, собираясь ответить, но ему помешал чей-то голос сверху:
— Хорошее местечко! Лучше даже, чем у нас, на Подгорной.
Мальчики разом обернулись. Филя, подправлявший крепление правой лыжи, даже привстал, чтобы разглядеть говорившего; при этом задел палки, воткнутые в снег, и они упали.
В пяти метрах от друзей, на бугорочке, выдвинув вперед лыжи, стоял паренек лет тринадцати. Стеганка на нем была распахнута, ушанка сидела боком, словно готовясь слететь; левый глаз припух от синяка с непроливашку величиной. А правый глаз смотрел задорно и насмешливо. У ног паренька вертелась черная кудлатая собака с злыми глазами навыкате.
