Люси Монтгомери - История Энн Ширли. Книга 2
Джервис застонал:
— Ты не прожила жизнь под каблуком Франклина Весткотта, Энн. Ты не представляешь себе, что это за человек. Ну хорошо, я сделаю последнюю попытку. Ты права: если Сибил меня любит, она должна уйти от отца, а если нет, то лучше этому положить конец. Я чувствую, что становлюсь всеобщим посмешищем.
«Если так, — подумала Энн, — я бы посоветовала Сибил решаться побыстрее».
Через несколько дней, вечером, Сибил сама пришла к Энн посоветоваться:
— Ну что мне делать, Энн? Джервис хочет, чтобы я сбежала из дому. На следующей неделе папа поедет в Шарлоттаун… это был бы подходящий случай. Тете Мэгги и в голову не придет проверять, дома ли я. Джервис хочет, чтобы я пошла с ним к миссис Стивене и там с ним обвенчалась.
— И что тебе мешает это сделать, Сибил?
— Ты с ним согласна, Энн? Пожалуйста, помоги мне решиться. У меня просто голова кругом идет. — Сибил всхлипнула. — Ты не знаешь папу, Энн. Он ненавидит Джервиса. И за что — ума не приложу. За что можно ненавидеть Джервиса? Когда он первый раз зашел за мной, папа запретил ему показываться у нас в доме и сказал, что если Джервис ослушается, он натравит на него собаку, нашего бульдога. Знаешь, что это за собаки — если уж вцепятся, то ни за что не разожмут челюсти. И папа никогда меня не простит, если я тайком выйду замуж за Джервиса.
— Тебе надо выбрать, Сибил: отец или Джервис.
— Вот и Джервис то же самое говорит, — сказала Сибил. — В последний раз он был так суров со мной… я никогда его таким не видела. А я не могу… не могу… без него жить, Энн.
— Тогда живи с ним, моя дорогая. Ничего нет зазорного в том, чтобы прийти в дом его родственников и там обвенчаться.
— Все равно папа скажет, что я обвенчалась тайком… Но я сделаю, как ты говоришь, Энн. Ты плохого не посоветуешь. Я скажу Джервису, чтобы он достал лицензию, и приду к его сестре в тот вечер, когда папа уедет в Шарлоттаун.
Джервис с торжеством объявил Энн, что Сибил наконец сдалась.
— В следующий четверг я буду поджидать ее на дорожке. К дому она мне подходить не разрешает — боится, что тетя Мэгги увидит. Мы пойдем к Джулии и в одно мгновение обвенчаемся. Там будут все мои родственники, так что Сибил нечего стыдиться. Франклин Весткотт уверяет, что мне не видать его дочери как своих ушей. Вот я ему и покажу, чья взяла.
Глава седьмая
Во вторник дул холодный ноябрьский ветер, то и дело принимался лить дождь. Сквозь серую сетку дождя мир представал скучным, безрадостным местом, в котором все хорошее уже произошло и больше ничего никогда не будет.
«Не повезло Сибил с погодой, — подумала Энн. — А вдруг… вдруг этот брак окажется неудачным? — Она передернула плечами. — Сибил никогда не согласилась бы, если бы я ей не посоветовала. А что, если Франклин Весткотт и правда не простит ее до конца своих дней? Энн Ширли! Перестань изображать из себя кузину Эрнестину! Всего-навсего испортилась погода».
К вечеру дождь перестал, но было холодно и сыро. Тяжелые тучи висели низко над землей. Энн сидела у себя в комнате, проверяя ученические тетрадки, а Мукомол спал у печки. Вдруг кто-то принялся барабанить во входную дверь.
Энн побежала вниз. Ребекка Дью высунула испуганное лицо из своей комнаты. Энн махнула ей рукой — сама, дескать, открою.
— Стучат в парадную дверь! — испуганно сказала Ребекка.
— Это пустяки, Ребекка. То есть боюсь, что не такие уж пустяки, но стучит, конечно, Джервис Морроу. Я видела его из бокового окна. Ему нужно со мной поговорить.
— Джервис Морроу! — воскликнула Ребекка. — Этого еще не хватало!
— Что случилось, Джервис? — спросила Энн.
— Сибил не пришла! Мы ее ждали-ждали… пастор… и мои друзья… Джулия приготовила ужин… а Сибил не пришла. Я ждал ее на дорожке — чуть не спятил от беспокойства. Но в дом войти не посмел — вдруг Франклин Весткотт неожиданно вернулся. А может, ее заперла тетя Мэгги? Но я не могу оставаться в неизвестности. Энн, пожалуйста, сходи в Элмкрофт и узнай, в чем дело.
— Я?! — изумленно воскликнула Энн. — Но почему я?
— Да, ты. Больше я никому не доверяю. Энн, пожалуйста, не бросай меня в беде! Ты нас все время поддерживала. Сибил говорит, что ты ее единственный настоящий друг. Сейчас не так уж поздно — только девять часов. Пожалуйста, Энн.
— А вдруг меня бульдог загрызет?
— Ты что, боишься эту старую псину? Да ему все равно — хоть все вещи из дома выноси. Неужели ты думаешь, я не ходил к Сибил, потому что боялся бульдога? И потом, на ночь его запирают в доме. Я не хочу, чтобы у Сибил были неприятности с отцом, вот и все. Пожалуйста, Энн!..
— Вижу, спасенья мне нет. — Энн обреченно пожала плечами.
Джервис отвез ее к началу дорожки, ведущей к Элмкрофту, но дальше она ему ехать не позволила.
— Оставайся здесь. Вдруг Весткотт и в самом деле вернулся.
Энн поспешила к дому. Вокруг царила тьма. Только изредка луна прорывалась сквозь бегущие по небу тучи и освещала длинную, обсаженную деревьями дорожку. У нее совсем не было уверенности, что бульдог заперт в доме.
Свет горел только в одном окне… на кухне. Боковую дверь открыла сама тетя Мэгги. Это была старшая сестра Франклина, сутулая старуха, которую все считали глуповатой, хотя она отлично содержала дом и вкусно готовила.
— Тетя Мэгги, а Сибил дома?
— Сибил лежит в постели, — невозмутимо ответила тетя Мэгги.
— В постели? Она что, заболела?
— Да нет, вроде не заболела. Просто весь день была сама не своя, а после ужина сказала, что устала и пойдет приляжет.
— Мне нужно ее повидать, тетя Мэгги…
— Тогда идите к ней наверх. Подниметесь по лестнице, ее дверь сразу направо.
И тетя Мэгги заковыляла на кухню.
Энн довольно бесцеремонно вошла в комнату, едва постучав в дверь. Сибил подскочила в кровати. При свете крошечной свечи было видно, что она плакала, но ее слезы только еще больше взбесили Энн.
— Сибил Весткотт, ты забыла, что обещала сегодня вечером обвенчаться с Джервисом Морроу?
— Нет, не забыла, но я так страдаю, Энн… — заныла Сибил. — Ты просто не можешь себе представить, что я пережила за этот день.
— Зато я знаю, что пережил бедняга Джервис, который прождал тебя два часа под дождем, — безжалостно произнесла Энн.
— Он очень сердится, Энн?
— А ты как думаешь?
— Энн, мне стало страшно. Вчера ночью я совсем не спала и поняла, что не могу. Я не могу на это решиться. Убежать из дому — в этом есть что-то постыдное, Энн. И у меня не будет свадебных подарков… во всяком случае, если и будут, то мало. Мне всегда хотелось… обвенчаться в церкви… в б-б-белом платье… с фатой… и в серебряных т-т-туфельках!
— Сибил, сейчас же вылезай из постели — сейчас же! Одевайся и пошли.
— Энн, но разве еще не поздно?
— Сейчас не так уж поздно. И ты должна понять, Сибил, если у тебя в голове есть хоть сколько-нибудь мозгов, что это твой последний шанс. Если ты выставишь Джервиса дураком перед всей его семьей и друзьями, он порвет с тобой навсегда.
— Нет, Энн, он меня простит, когда узнает…
— Не простит! Я знаю Джервиса Морроу. Он не собирается всю жизнь ждать твоего соизволения. Ну же, Сибил, силой, что ли, тащить тебя из постели?
Девушку била дрожь.
— У меня и платья нет подходящего!
— У тебя десятки прелестных платьев. Надень розовое из тафты.
— И у меня нет никакого приданого. Его семья мне это будет помнить всю жизнь.
— После обзаведешься приданым. И потом, Сибил, неужели ты обо всем этом думаешь в первый раз?
— Знаешь, Энн, действительно, мне все это пришло в голову вчера ночью. А папа… ты не знаешь папу, Энн…
— Сибил! Я даю тебе десять минут на то, чтобы одеться.
Девушка принялась поспешно одеваться.
— Что-то платье мне стало тесно, — жаловалась она, пока Энн застегивала крючки. — Если я еще потолстею, Джервис меня… наверное… разлюбит. Как бы мне хотелось быть похожей на тебя, Энн, — высокой, тоненькой и бледной. Ой, Энн, а что, если тетя Мэгги услышит, как мы уходим?
— Не услышит. Она сидит на кухне, и ты знаешь, что она глуховата. Вот твое пальто и шляпка — надевай, а я пока сложу в сумку кое-что из самого необходимого.
— Ой, как у меня колотится сердце! Я, наверное, ужасно выгляжу, а, Энн?
— Ты выглядишь замечательно, — искренне ответила Энн. У Сибил была гладкая бело-розовая кожа, а глаза еще не успели опухнуть от слез.
Но Джервис в темноте не видел глаза Сибил, и, естественно, сердился на свою избранницу и молчал всю дорогу до дома сестры.
— Слушай, Сибил, ну почему у тебя такой испуганный вид? — возмутился он, когда они поднялись на крыльцо. — Я же не силой тащу тебя к алтарю! И не плачь, пожалуйста, а то у тебя нос распухнет. Уже десять часов, а нам надо успеть на одиннадцатичасовой поезд.
