Люси Монтгомери - История Энн Ширли. Книга 2

Она упорно твердит, что это я помогла ей изменить отношение и к жизни и к людям. «Ты и не представляешь себе, скольким я тебе обязана», — пишет она. Что ж, нельзя отрицать, кое-что я для нее сделала. И поначалу это было совсем нелегко.

Все без конца приглашают меня в гости. Я еще раз ужинала в Томгаллон-хаусе с мисс Минервой, которая опять не дала мне и рта раскрыть. Но зато она меня очень вкусно накормила и сама получила большое удовольствие от возможности поведать мне еще несколько семейных трагедий. Правда, ей не удалось скрыть своего убеждения, что ей жаль любого, кто не родился Томгаллоном, но она сделала мне несколько очень милых комплиментов и подарила очаровательное кольцо с отливающим лунным светом аквамарином. Это кольцо ей подарил отец на день рождения, когда ей исполнилось восемнадцать лет и она была молода и красива. «Да, милочка, очень красива — теперь-то мне не зазорно о себе это сказать». Я рада, что кольцо принадлежало самой мисс Минерве, а не жене дяди Александра. Тогда я просто не смогла бы его носить, а в аквамарине есть какое-то неизъяснимое очарование.

Томгаллон-хаус выглядит великолепно, особенно сейчас, когда его окружают тенистые деревья и цветущие кустарники. Но я никогда бы не променяла наш с тобой еще не обретенный дом на Томгаллон-хаус со всеми его цветниками и привидениями.

Не то чтобы я так уж возражала против ненавязчивого аристократического привидения. Моя единственная претензия к Аллее Оборотней — это то, что там нет никаких оборотней.

Вчера я в последний раз прогулялась вечером по кладбищу, постояла возле могилы Герберта Прингла и подумала, что он, может быть, и там иногда похохатывает, вспоминая эпизод с мышью в церкви. А сейчас я прощаюсь с Царем Бурь: на его челе лежит закат, а в маленькой извилистой долине у его подножия густеет тьма.

Я немного устала за последний месяц — и экзамены, и прощальные визиты, и всякие незаконченные дела. Когда я приеду в Грингейбл, целую неделю буду бездельничать — просто бродить по лугам и рощам. Помечтаю вечером у Дриадиного ключа, прокачусь по Лучезарному озеру на ладье из лунных лучей или на плоскодонке мистера Барри, если ладьи не окажется на месте. Буду собирать цветы в лесу и землянику на выгоне мистера Гаррисона. И просто сидеть на ступеньке крыльца у задней двери, смотреть на звезды и слушать шум моря.

А когда эта неделя кончится, приедешь ты… И больше мне ничего не будет нужно».

Когда на следующий день Энн стала прощаться с обитательницами Звонких Тополей, Ребекки Дью не оказалось в гостиной, и тетя Кэт вручила Энн письмо:

«Дорогая мисс Ширли. Я прощаюсь с Вами письмом, потому что боюсь, слезы не дадут сказать мне ни слова. Вы прожили под нашей крышей три года. Наделенная от рождения добрым нравом и склонностью к естественным увеселениям молодости, Вы тем не менее никогда не отдавались бессмысленным удовольствиям легкомысленной и ветреной толпы. Вы вели себя с утонченной деликатностью в любых обстоятельствах и по отношению к любому человеку, особенно к пишущей эти строки. Вы всегда щадили мои чувства, и мысль о Вашем отъезде повергает меня в глубочайшую меланхолию. Но нам не должно роптать на испытания, ниспосланные Господом Богом.

Все жители Саммерсайда, которые имели честь Вас знать, будут оплакивать Ваш отъезд, а одно смиренное сердце останется преданным Вам навсегда. Я буду молиться, чтобы Вы были счастливы и благополучны в этом мире и познали вечное райское блаженство в мире грядущем.

Что-то подсказывает мне, что Вы не долго будете оставаться мисс Ширли, а вскоре соединитесь со своим избранником — не сомневаюсь, очень достойным молодым человеком. Пишущая эти строки, которой судьба отказала во внешней привлекательности и возраст которой уже дает себя знать (хотя у меня еще хватит силенок на десяток-другой годков), никогда не осмеливалась тешить себя матримониальными надеждами. Но она не отказывает себе в удовольствии радоваться свадьбам своих друзей, и я хочу от глубины души пожелать Вам долгого и безоблачного брачного союза. (Только не ждите от Вашего мужа слишком многого — он всего лишь мужчина.)

Мое уважение и — да позволено мне будет так выразиться — моя любовь к Вам никогда не ослабеют, и иногда, когда Вам больше нечего будет делать, вспоминайте, что есть на свете такой человек, как Ваша покорная слуга

Ребекка Дью.

P. S. Благослови Вас Господь!»

Энн свернула письмо. Она была глубоко растрогана, хотя и понимала, что большинство фраз списаны Ребеккой Дью из ее любимой книги «Об этикете и изящных манерах». Но это отнюдь не означало, что они не были выражением искренних чувств, а уж постскриптум шел прямо из доброй души Ребекки Дью.

— Скажите дорогой Ребекке Дью, что я ее никогда не забуду и что я каждое лето буду приезжать к вам в гости.

— Мы тоже вас не забудем, — рыдала тетя Шатти. — Никто не сможет отнять у нас дорогих воспоминаний.

— Никто, — подтвердила тетя Кэт.

Но когда, отъезжая от Звонких Тополей, Энн оглянулась, старый дом послал ей последний привет: из окна башенной комнаты Ребекка Дью неистово размахивала большим белым полотенцем.

Люси Монтгомери

ИСТОРИЯ ЭНН ШИРЛИ

В трех книгах

Кн. II

Редактор Т. Корженевская

Художественный редактор И. Марев

Технический редактор Т. Фатюхина

Корректор Н. Кузнецова

ТЕРРА — Книжный клуб.

Notes

1

[1] Героиня романа У. Теккерея «Ярмарка тщеславия». (Примеч. пер.)

2

[2] Библейские персонажи: Саул — гонитель христиан, в дальнейшем апостол Павел; Варнава, он же Иосия, привел уверовавшего Саула к апостолам. (Примеч. пер.)

3

[3]Азартная игра с помощью раковин каури.