Сергей Антонов - Молодые граждане

— Но, но! Куда! Втроем на маленького?

Коровы немножко подумали и шарахнулись в сторону. Так, с Бобиком подмышкой, и пришлось Егорке идти до дому: коровы не любят собак. Они могли поднять щенка на рога.

Отца Егорка не застал дома: отец был бригадиром и всегда вставал раньше всех в деревне.

В избе громко говорило радио: передавали «последние известия», потом утреннюю гимнастику. Старший брат — колхозный шофер — и сестра — заведующая колхозным огородом — только еще умывались, а мать возилась у печки. Егорка передал ей торбочку с рыбой.

— Ай да сынок! — сказал мать улыбаясь. — Всех накормил!

Сестра помогла матери очистить рыбу, и через десять минут на сковородке шипели Егоркины окуни и плотицы.

— Давеча Никанорыч-рыбак говорил, — сказал Егорка, садясь за стол: — ненастье будет. Как бы сена не загибли…

— Слыхали, — отозвался брат-шофер. — Веденеич заходил, предупреждал. Да, авось, раньше ночи дождя не будет — управимся.

После завтрака мать укладывала Егорку спать. Но Егорке казалось: заснешь, а тут дождь и польет. Как же без него, без Егорки-то?

Он отказался ложиться, сказал, что совсем не хочет спать.

— Ладно уж, — согласилась мать. — Тогда на вот, сбегай наперед, снеси отцу завтрак.

И она подала Егорке еще теплый, завернутый в чистое полотенце пирог-рыбник и бутылку молока.

Минут через десять колхозная бригада в полном составе вышла из деревни. Егорка с Бобиком проводил мать до Сенькиной речки, а там свернул по тропке — к отцу в Дальний лог. До этого места было не близко: километра три. Но Егорка добежал туда быстро. А Бобик еще и мышковал по дороге. Найдет мышиную норку, сунет в нее нос и нюхает: там вкусно пахнет мышкой. А где увидит в траве мышку, кинется на нее обеими передними ногами сразу, как это делает лиса. Да ведь глупый еще, разлапистый — где ему шуструю мышку поймать!

Скоро Егорка услышал стрекотанье машины и увидел отца на пароконной косилке. Отец сидел на высоком желтом сиденье и помахивал кнутом на лошадей. А сбоку от него острые пальцы длинного стального бруса хватали траву и резали ее под корень, как стальные гребеночки машинки для стрижки волос. Срезанная трава покорно, ровными рядами ложилась позади этих прямых стальных рук.

Завидев сына, отец остановил лошадей и взял у Егорки завтрак.

Егорке очень хотелось сесть на место отца и покосить машиной.

— Тять! — сказал он смущенно. — Ты бы сел под кустик завтракать-то… Вишь, рыбы-то я какой тебе наловил! Вкусная! А я бы пока маленько покосил. Хоть один бы круг…

— Рыбка отменно вкусная. Спасибо тебе. А на машину не заглядывайся. Молод еще на таких ездить, подрасти надо.

Егорка подумал про себя: «Рыбу ловить — так я им не молод… Жалко, что ли, на машину-то пустить!»

Увидев, что Егорка надулся, отец сказал:

— Чего набычился? Беги вон к матери в бригаду — она тебе даст на конных граблях поработать. Сейчас последний лужок кончаю. К обеду сам подъеду.

Услышав про конные грабли, Егорка повеселел. Он взял у отца полотенце, в котором принес ему пирог, и пустую бутылку из-под молока, лихо свистнул Бобику и побежал назад, к Сенькиной речке.

Широкие луга за Сенькиной речкой напоминали издали болото, они были сплошь в копёшках сена, как в кочках. Женщины разбрасывали эти копёшки и ворошили сено граблями: сушили его на ветру и на солнышке. Мать Егорки работала тут же на конных граблях: сгребала уже высушенное сено в новые копны. Она охотно пустила Егорку на свое место и присматривала только, чтобы он аккуратно подбирал сено. Но Егорка и так работал на совесть. Он подъезжал к началу прокоса, опускал к земле полукружья граблей и пускал лошадь шагом по прокосу, то и дело оглядываясь назад. Когда большие грабли набирались полные сена, он нажимал ногой педаль, — грабли поднимались и опускались, сено оставалось на лугу, — а он все так же медленно ехал дальше.

Бобик в это время носился по прокосу, совался всем под ноги, расшвыривал своими длинными ногами сено, всем мешал и был ужасно доволен, когда кто-нибудь из работающих на лугу мальчиков бросался его ловить.

Солнце стояло уже высоко в безоблачном небе. Работать становилось все жарче и жарче, и Егорка обрадовался, когда подъехал отец и стал собирать свою бригаду на обед.

— А вы, ребята, — обратился он к собравшимся парнишкам, — распрягите коней да сведите выкупайте их, пока мы обедаем. Да смотрите не гоните коней: не горячите их.

Егорке повезло: не каждый день доставалось на его долю такое счастье, как ехать с ребятами купать лошадей. Егорка быстро выпряг из граблей молодую крутобокую кобылку Звездочку, попрыгал около нее, ухватившись за холку, пока ему наконец не удалось взобраться на нее верхом. Егорка был лихой наездник, хотя никогда еще не ездил в седле. Широко расставив ноги, он бил пятками по крутым бокам лошади, как по барабану, и покрикивал на нее, как богатырь в былине:

— Но! Но! Волчья сыть, травяной мешок!

Кобылка добродушно потряхивала ушами и шла шагом. Кругом Егорки, также без седел, ехали другие ребята. Но когда они подъехали к озеру, то, как по уговору, погнали своих коней в воду. Первым доскакал долговязый Володька. Его высокий рыжий конь был уже по брюхо в воде, когда Егоркина кобылка подбежала к берегу. И как Егорка ни понукал ее, дергая за повод и шлепая по бокам голыми пятками, добрая лошадка остановилась на берегу, сперва опустила голову, понюхала воду, фыркнула раза три и только тогда потихоньку вошла в озеро.

Бобик с визгом носился по берегу, но в воду за Егоркой пойти побоялся. Впрочем, он скоро нашел себе интересное занятие: напал на прилетевших на берег ворон и с громким лаем начал их гонять с места на место.

Пока лошади нюхали воду, ребята успели скинуть с себя рубахи и штаны, остались в одних трусах. Весело перекликаясь, они гнали лошадей все дальше от берега. Лошадям была приятна прохладная вода озера. Они охотно зашли в воду по брюхо, по грудь — и поплыли.

Вдруг дружный хохот заставил Егорку оглянуться. Оказывается, это долговязый Володька насмешил всех. Поторопившись, чтобы всех обогнать, он не снял с себя одежды. Когда лошадь поплыла, он встал ногами ей на спину. Вдруг он поскользнулся, мелькнул в воздухе руками и ногами и плашмя шлепнулся в воду.

Это никого не испугало, потому что все деревенские ребята плавали, как лягушата, и утонуть Володька не мог. Просто неожиданно нырнул и выплыл.

Егорка соскользнул со спины своей кобылки в воду и, одной рукой держась за повод, поплыл с ней рядом. Однако долго сидеть в воде не пришлось: ребята знали, что родители ждут их в поле обедать. Одна за другой почерневшие от воды лошади выходили на берег, фыркали и отряхивались. Ребята натягивали на себя рубахи и, прихватив штанишки, помогали друг другу забраться на лошадей. Въехав на гору, ребята соскочили с лошадей, стреножили их и побежали в поле обедать.

Был полдень. Солнце стояло прямо над головой. На небе попрежнему ни одного облачка. Не было ни малейшего ветерка. От раскаленной земли струилась в воздухе марь.

Бригада расположилась обедать в тени кучки берез среди поля. Освеженные купаньем, ребята присоединились к взрослым.

Старики уже кончали обедать, когда на дороге показалась велосипедистка с туго набитой сумкой на боку. Это была кольцевой письмоносец Нина.

Бобик с лаем помчался ей навстречу и чуть не попал под колесо.

Нина соскочила с велосипеда и повела его рядом с собой.

Все вышли на дорогу, окружили ее. Нина порылась в сумке и раздала колхозникам письма, а бригадиру вручила целую пачку газет. Поболтав немножко с колхозницами, она вскочила на велосипед, дала звонок и так быстро покатила в другую деревню колхоза, в Заозерье, что Бобик не мог за ней угнаться.

Егоркин отец развернул газету и только было принялся читать вслух «Последние известия», как на дороге раздался быстрый топот копыт. Через минуту подъехал Анатолий Веденеевич. Он осадил коня около деревьев и торопливо заговорил:

— Ну-ка, товарищи, кончай чтение, живо берись за работу! Барометр еще упал — показывает прямо на «бурю». Не иначе, как через час-другой дождь хлынет. У тебя сколько еще незаскирдованного сена осталось? — обратился он к Егоркиному отцу и оглядел с коня широкие луга. На них вдали возвышались большие темные скирды, а ближе стояли копны и кое-где лежало разбросанное для просушки сено.

— Да к вечеру, поди, как-нибудь уберемся, — нерешительно ответил бригадир.

— Какой тут вечер! — закричал председатель. — Через два часа, а то и через час может туча нагрянуть. Я в Заозерье — во вторую бригаду, а тут чтоб в час управиться! Иди объяви: всех с работы снимаю, всем грабли в руки дай. Или постой… нечего тебе отлучаться… — Тут взгляд председателя упал на Егорку: — Вот, Егор Бригадирыч сбегает в деревню. С огорода всех снимешь, с птицефермы. Трактористы картошку окучивают, в кузне кто работает — им скажешь, шоферу скажешь, да и конюху в деревне делать тоже нечего — живо чтоб лошадей сюда пригнал! Всем будешь говорить: председатель велел. Ну, беги! Одна нога тут, другая — там…