Джентльмены и снеговики (сборник) - Светлана Васильевна Волкова
* * *
Мерно капала в раковине подвязанная к крану марля с творожной массой, обещая наутро стать творогом. Женька вслушивался в звуки капель, думал свою тяжелую думу. Ненависть (а он представлял, что это именно она) теперь была похожа на великана, забравшегося внутрь его самого и пытавшегося уместиться там, за кожей, подминая громоздкие руки и ноги, вжимаясь в отпущенную ей такую маленькую оболочку.
На второй план уходило все прочее, стиралось, словно ластиком, вытесняло из сердца и маленький благословенный южный городок, ставший родным, и бабушку, и родителей, и Федьку. Даже насмешки ребят уже не так теперь занимали Женькины мысли – будто вытравились, как бабушка вытравливает содой пятна на рубашке. Женька размышлял лишь о том, как изменилась его жизнь с появлением Врага.
Прошло два дня. Женька упрямо отказывался выходить. Чтобы бабушка не приставала, он рисовал. Собака на бумаге получалась как-то неправдоподобно, очень напоминая сказочное чудище с огромной красной разинутой пастью. Самолеты с большими крыльями бомбили Собаку сверху. На другом рисунке рядом с Собакой были злые дети, все они плыли на лодке, и лодка тонула.
Дети вскоре забыли о нападках. Событие, вторгшееся в их однообразную каникулярную жизнь, было по местным меркам грандиозным: река принесла утопленника. Уже к вечеру того же дня нетерпеливые ладошки постучались в окно к Женьке, и через фрамугу наперебой девчоночьи и мальчишечьи голоса поведали ему, что он пропустил самое интересное: и как рыбаки обнаружили «водяного», и как вытаскивали на берег, и как приехала военная машина и всё оцепили и ждали водолаза. Потом все вместе бегали на речку, стояли рядышком плотненько, боязливо выглядывая из-за спин взрослых, и до темноты рассказывали во дворе страшилки, пока родители не загнали домой.
Только уже в постели Женька сообразил, что не видел Собаку ни разу за день.
* * *
– Да, говорят, это тот самый чернявый, что в нашем доме жил. А вот-еть, глядишь, утопленничек! Имя у него чудно́е, не вспомню никак. Господи, прости! И как же? Никому-еть плохого не делал, не вор, не бандит. Вот судьбинушка-то! – шепталась с соседками Антонина Егоровна, прикрывая край рта концом пестрой косынки.
Женька стоял поодаль, делал вид, что не слушал болтовню взрослых, но сам весь напрягся и ловил каждое слово.
– Ба-а! А куда пес подевался? – как бы безразлично спросил он, когда кумушки замолкли и засобирались по домам.
Но безразлично-то ему как раз и не было. Исчез Враг. Не побежден, а просто исчез. Действие незаконченное.
– А кто ж знает-то? Хотя и кормили здесь все подряд, я вот тоже, но, знамо, где-то лучше.
– У речки видали, когда покойничка вывозили, – отозвалась дворничиха Никитична. – Доча ей кости носила, так не ела. Воет, говорит, на реку. Плачет будто. Или просто съела что не то, брюхом мается.
Женьке нестерпимо захотелось сбегать на реку и посмотреть одним глазком, там ли Собака. Он решил: завтра непременно пойдет туда.
* * *
А на следующий день поднялся ветер. Да такой небывалой силы, что перевернул всё в городе вверх дном. Шумно бился он о карнизы, пел басом в водосточных трубах, гонял по двору клубки перекати- поля и мелкий мусор, засыпа́л пылью глаза людей и животных. На базаре срочно снимали палатки: срывало всё без разбору. Бабушка видела, как у магазина унесло целый лоток с яйцами и в воздухе кувыркался детский трехколесный велосипед. Ребятишек со двора загнали домой, закрыли наглухо форточки. Небо было низким, сиренево-серым, предвещало хорошую грозу.
Женька сидел на подоконнике обхватив коленки и наблюдал, как первые большие капли смочили асфальт и тот поменял цвет, сначала покрывшись черными крапинами, как леопард, а потом и полностью став угольно-черным. Забарабанило по стеклу. Ветер все не стихал, и бабушка стала тревожиться, не выбьет ли стекло.
Такого ливня Женька еще не видел в своей жизни. Куда там Ленинград с его дождиками! Настоящий потоп – вот что испытал их маленький город. Гнулись тополя, роняя шары омелы в грязные потоки; наклонялись, кряхтя, старые платаны; ивы полоскали свои косы в струящихся реках, что еще сутки назад были улицами и переулками. Белые стены домов в одночасье стали грязными. Припаркованные машины были похожи на севшие на мель баржи, и редкие прохожие, перебегая от дома к дому, напоминали серых крыс, бегущих с корабля. Старожилы не помнили такого ливня.
Съежившись на подоконнике, Женька вспомнил о Собаке. Где теперь Враг? Некого больше так отчаянно и сладко ненавидеть. Какие-то минуты он фантазировал, что Собака испугалась и палки, и его самого и позорно бежала. Но здравый смысл все же шептал ему: не обольщайся, не ты был причиной побега.
…Четверо суток не переставало лить. Двор превратился в мутное коричневое озеро с плавающими в нем обрывками газет и остатками ящиков, на которых любили сидеть дети. А на пятый день были затоплены подвалы, и бабушка, к ужасу своему, обнаружила, что из-под широких подоконников ее квартиры сочится вода. Они с Женькой кинулись подставлять тряпки и тазы, затыкать мочалом образовавшиеся щели. Телефон не работал. Бабушка надела резиновые сапоги и помчалась в ЖЭК, наказав Женьке постоянно выжимать тряпки и убирать подтеки.
Дверь ЖЭКа оказалась закрытой, крохотная комнатенка слесаря дяди Пети тоже. Бабушка вернулась в дом, по пути вымокнув до нитки и зачерпнув воды в оба сапога, хотя голенища были высокими. Поднялась на последний этаж, в квартиру жэковской начальницы Фаин Натановны, но вовремя вспомнила, что та несколько дней уже лежит в районной больнице со сломанным ребром: так тряхнул ее ураган, приподняв, словно соломенную куклу, и жахнув со всей силой о ворота.
Администрация района находилась совсем рядом, через две улицы, и Антонина Егоровна решила бежать за подмогой туда.
Женька отчаянно боролся с водой, которая все прибывала и прибывала. Не хватало времени, чтобы отжимать тряпку и подставлять пустые тазы. Забравшись на подоконник, он с ужасом увидел, что вода поднялась до самого карниза их цокольного этажа. Через каких-то пять минут стекло треснуло и грязный поток хлынул в комнату. Женька закричал, суетно пытался сообразить, что делать. Стоя по щиколотку в грязной жиже, он хватал то одну вещь, то другую, в ужасе понимая, что спасать что-либо уже бесполезно.
«Надо бежать к Федьке!» – пришла в голову простая догадка.
Второпях он нацарапал
