Избранное в двух томах. Том 1. Повести и рассказы [1987, худ. Б. Н. Чупрыгин] - Анатолий Иванович Мошковский
— Да ничего я с ним… Ругался, и только. Все насмехался, гад, над нашим Шарановом: грязные канавы, вонища и как только вы тут живете, среди комаров и змей? Уходили бы…
— Куда уходили? — резко спросил Аким. — Неужели он так и говорил с тобой? А мне помнится…
— Еще хуже говорил. Все маскировался. То спросит, Румыния ли на той стороне, то начнет уверять, чтоб я ничего плохого не думал, что он не шпион, а очень даже преданный человек… Буду я помнить имя такого? Ничего не помню!
— Дурак он, вот кто! — отрезал Аким. — Настоящие шпионы — они поумней и не будут так открыто фотографировать местность, и никаких объектов здесь нет…
— Тебе завидно, что не ты первый заметил его? Да? Ничего, не бойся, я не жадный. Все мы заметили его по-равному: я, ты и даже Фима…
— Почему — даже? — спросил Аким. — Она что, полчеловека?
— Полтора! — крикнул Аверя и рассмеялся.
Фиме не понравился его смех.
— Пойдем проверим: забрали других или нет? — предложил Аверя.
Ребята ринулись к пляжу, где стояли автомашины и палатки туристов. Палатки и «Москвича» пограничники не тронули.
— Палатки-то на месте, а вот как их содержимое? — улыбнулся Аверя.
— А ты бы хотел, чтоб их всех арестовали? — спросил вдруг Аким.
— Да что ты! Жалел бы их, слезки проливал бы! — передразнил его Аверя.
— Может, они хорошие ребята, а ты…
— Дай бог! — вскричал Аверя.
Его стал злить глупый спор, где все было так ясно. Аверя вообще, насколько помнила Фима, не очень-то любил споры, особенно с таким человеком, как Аким.
— А я б хотел, чтоб они оказались нашими людьми, — сказал Аким, — и это было бы лучше всяких там наград за поимку и…
— Дам в рыло! — вспылил Аверя. — Поговори еще у меня… Я, что ли, за наградами стремлюсь?
— А кто тебя знает. Вон сколько знаком с тобой, а так и не раскусил, что ты за человек… к чему стремишься…
Фима с неприязнью посмотрела на аккуратно зачесанные назад волосы Акима и остроносые туфли фабрики «Буревестник», — он покупал их при ней в обувном магазине за семь рублей. Неплохой вроде парень, а воображает. Ходит в рубахах навыпуск, как приезжие, точит, как червь, книги и уж думает, что можно оскорблять таких ребят, как Аверя.
У Фимы с Акимом всегда были приятельские отношения: с ним и о новых книгах можно поговорить, и о кинофильмах, а сейчас она не сдержалась.
— Не дери, пожалуйста, нос! — крикнула она и отошла за Аверину спину, хотя знала, что Аким с девчонками не дерется. — Он за границу болеет, а не за награду. Сам, наверно, мечтаешь…
«Куда меня понесло! — ужаснулась она. — Ведь все не то говорю!» Даже Авере не понравилось, как она себя вела.
— Прекрати! — Он дернул ее за кофту.
— Тоже мне подпевала! — резанул Аким. — Прячешься за его спину?
Фиме стало жарко и стыдно. Даже пот выступил меж лопаток. Она не нашлась, что ответить. Только крикнула ожесточенно:
— Дурной ты!
Как назло, у пляжа появилась Алка — из девчонок только Фима и Настя Грачева были в отряде.
— Опять Фимка ругается?.. — сказала она. — Грубая, не может без этого… Ну, как ваш улов?
— Одного диверсанта точно и троих под сомнением, — желчно проговорил Аким.
Алка сделала испуганные глаза:
— Мальчики, это правда?
— Это ты вчера им глазки строила, — сказал Аким, — этим туристам?
— Они диверсанты? Это ужасно!
— Заданий от них не получала? — Аким с ухмылкой косился на Аверю.
Алка побледнела, голубенькие глаза ее в черных ресницах замерли, рот приоткрылся.
— Кайся, — проскрипел Аким.
— Дам в морду, — повторил Аверя. — Не трожь ее, она не виновата.
Фима молчала в сторонке и не могла собраться с мыслями и чувствами, нахлынувшими на нее, — так все было сложно и запутанно: ей был неприятен Аким своим отношением к Авере, но с Алкой он вел себя как нужно; с другой стороны, в словах о диверсантах был удар и по Авере. Аверя хороший, но почему он вступается за Алку?
Ничего нельзя понять! Что за штука — жизнь: в хорошем есть и плохое, а в плохом — хорошее; и все это так перемешано, что не так-то просто отрезать ножом, отделить одно от другого. Это в кишмане — рыбьих кишках — нетрудно отделить пузырь с желчью, чтобы все мясо не испортить, а в жизни…
От реки с котлом, наполненным водой, прошли мимо них две девушки в ситцевых платьицах. Лица их показались Фиме знакомыми.
— Куда это Левка запропастился? — спросила одна. — Два часа, как пропал, сказал: «Не спится, пойду погуляю», — и нет.
— Вернется. Верно, набрел на что-то.
Девушки скрылись в огненно-красной палатке.
— Съел? — бросил Авере Аким.
— Это еще ничего не значит. Может, они и невиноватые, а один он и скрывает от них…
Фима вдруг хватилась, что пора домой: явилась вчера поздно и убежала тайком ни свет ни заря, когда все спали, чтобы мать не могла запретить ей уйти сегодня из дому.
Потом Фима вдруг вспомнила про бабку Матрену и про Авериного подшефного деда, которому тоже надо помочь. И побежала не домой, а к нему. Часа два таскала воду, мыла полы, сдувала пыль, бегала в магазин за хлебом и едва даже не столкнулась с матерью.
Перед тем как идти домой, решила искупаться. Добежав до реки, сбросила платье и готовилась уже нырнуть с мостков, как вдруг услышала голос Авери.
— Слабо́, говорите? А вот смотрите…
Послышался плеск. Фима выглянула из-за кустов, росших у подножия корявой, полуразвалившейся от старости вербы, и увидела…
Нет, в это нельзя было поверить! На кладях на корточках сидел тот самый, в очках, тот самый, длинный, обнаруженный Аверей за неположенной съемкой, и, опустив вниз руки, смотрел на то место, где только что был Аверя.
Вот Аверя шумно вынырнул и поплыл к берегу, держа в руке, поднятой над водой, рака. Рак был крупный, яростно работал клешнями и всеми ножками, а Аверя хохотал.
— Лови́те, Лева! Здесь обрыв, а в нем полно их нор… Хотите, еще поймаю?
— А не искусают тебя?
— Надо уметь брать их: за спинку — и тогда ничего, не дотянутся клешнями.
— Ну поймай еще трех: преподнесем Аркашке и двум нашим дамам как подарок от тебя… Не возражаешь?
— А чего? Не.
Аверя стал нырять, выбрасывая из воды ноги. Вода вокруг бурлила, пенилась, и Фима представила, как его пальцы скользят по срезу обрыва, влезают в норки, ощупывают их и, почуяв рачью спинку, берут за
