Дом под сиренями - Луиза Мэй Олкотт
И кончился Чинджери Чал.
Конечно, так оно и было, поскольку, пораженный кукольным тазиком с настоящей водой, брошенным жестоким волшебником, бедный Чал скончался в таких ужасных конвульсиях, что его голова покатилась в публику. Мисс Кай Хай наклонилась посмотреть, что стало с ее жертвой, и ставень отрубил ей голову, к восторгу всех детей, которые говорили друг другу, что «помидорная пантомима» удалась.
Потом они утихомирились в предвкушении представления. Торни уверил их, что сейчас они увидят самое первоклассное шоу, которое когда-либо ставилось на сцене.
После некоторого ожидания и непонятного треска за сценой, еще больше возбудившего аудиторию, представление началось с хорошо известной трагедии о Синей Бороде. Эта пьеса игралась так часто, что ее было очень легко поставить, лишь внеся небольшие поправки в сценарий и костюмы.
Торни был просто великолепен в роли тирана с бородой из ярко-синей шерсти, надвинутой на глаза шляпе с длинным пером, меховой накидке, красных чулках и с настоящим мечом, который очень выразительно звякал при ходьбе. Он говорил таким низким голосом, так хмурил подведенные жженой пробкой брови и смотрел так свирепо, что неудивительно, что бедная Фатима понесла какую-то чепуху, когда он вышел к ней, держа огромную связку ключей, среди которых был один особенно большой и сверкающий.
На Бэб было приятно смотреть. На ней было надето голубое платье мисс Селии, шею окружала нитка настоящего жемчуга, а в волосы вколото белое перо. Она превосходно играла свою роль, особенно хорошо получалась крупная дрожь, которая сотрясала ее при взгляде на роковой чулан. Она с бешеной энергией крутила предательский ключ и была просто неподражаема, когда с беспокойством вопрошала:
— Сестра Анна, о, сестра Анна, посмотри, кто-то идет?
А ее озверевший муж кричал:
— Вы будете спускаться, мадам, или мне прийти и самому вас спустить?
Бетти играла роль очаровательной Анны — вся в белом муслине и шляпке с красивыми розами. Она постоянно поднимала руку и ощупывала их, стоя на ступеньках лестницы и глядя на дорогу, по которой скакали ее братья. При этом они производили такой грохот, как будто их было не двое, а по крайней мере дюжина.
Бен и Билли были экипированы на славу. На их ремнях висели целые арсеналы, а деревянные мечи были достаточно велики, чтобы вселить ужас в любую душу, хотя не смогли выбить ни одной искры из клинка Синей Бороды в ужасном сражении, которое предшествовало падению и смерти злодея.
Мальчикам очень понравилась эта часть представления. Они криками подбадривали воюющие стороны:
— Давай, Бен!
— Ударь его еще раз, Билли!
— Двое против одного — это нечестно!
— Ура, он побежден!
После ужасающего сражения тиран упал на землю и скончался в страшных конвульсиях. Леди сначала попадали в обморок, а потом стали дружески обниматься. Воины еще немного помахали мечами, а потом пожали друг другу руки над трупом поверженного врага.
Пьеса закончилась восторженными аплодисментами. Все участники вышли на поклоны, предводительствуемые покойным Синей Бородой.
Немного успокоившись, собравшиеся стали ждать следующего номера, обещавшего быть весьма интересным, судя по взрывам смеха, которые раздавались из-за занавеса.
— Там будет участвовать Санчо, я знаю! Я слышал, как Бен говорил: «Держите его спокойно, он не собирается кусаться», — прошептал Сэм.
— Надеюсь, что Бэб исполнит еще какую-нибудь роль, она такая смешная. А как она одета! — со вздохом проговорила Салли Фолсом, сама страстно желая носить такое длинное шелковое платье и вколотое в волосы перо.
— Мне больше всех нравится Бетти, она классно играет. Она так выглядывала из окна, словно действительно видела, что кто-то подъезжает к замку, — ответила Лидди Пекэм.
Наконец занавес взлетел вверх, и высокий голос объявил:
— Трагедия в трех картинах.
— Это Бетти! — раздался общий возглас.
Публика узнала знакомое личико под маленьким красным колпачком. На сцене девочка брала корзинку из рук учительницы, игравшей добрую мать. Она подняла вверх палец, как будто предупреждала крошку не задерживаться в пути.
— Я знаю, что это такое! — закричала Салли. — Это Мейбл из «Летнего дня». Об этом отрывке говорила мисс Селия.
— Нет! Спорим, что это «Красная Шапочка»? — закричала Лидди.
Вопрос прояснился, когда на сцене появился волк — и какой волк! Очень мало любительских театров могли бы предоставить столь подходящего актера для этой роли и такой натуральный костюм. Санчо был чрезвычайно смешон в серой волчьей шкуре, которая обычно лежала около кровати мисс Селии, а теперь была наброшена ему на спину и аккуратно скреплена на животе. С одной стороны шкуры выглядывала его морда, а с другой весело махал обрубок хвоста.
Лицо под красной шапочкой выглядело столь простодушным, что было очевидно: именно к этой девочке подбежит трусцой серый волк со своим обманчивым дружелюбием. И она похлопает его по спине и доверчиво заговорит о бабушке, а потом они уйдут со сцены вместе, причем волк будет вежливо нести корзинку, а Красная Шапочка доверчиво положит руку ему на голову, не имея представления, какие дьявольские планы в ней роятся.
Дети оглушительно хлопали, кричали и вызывали актеров на бис. Затем они стали прислушиваться к приглушенным взрывам смеха, раздававшимся из-за занавеса, и гадать, какой будет следующая сцена.
Наконец, занавес поднялся. На сцене стояла кровать, а на ней лежала фальшивая бабушка в ночном чепчике с оборками, белой ночной рубашке и очках. Бетти легла рядом с волком, глядя на него так, как будто немедленно собиралась спросить насчет его больших зубов и далее по списку. Пасть Санчо была полуоткрыта, из нее виднелся длинный розовый язык. Он часто дышал, прилагая неимоверные усилия, чтобы лежать неподвижно.
Эта сцена была такой смешной и одновременно такой натуральной, что дети принялись кричать и неистово хлопать. Подобное поведение публики до крайности взволновало пса. Он вскочил и уже собирался спрыгнуть с кровати, чтобы облаять нарушителей спокойствия, но Бетти вовремя схватила его за задние лапы, а Торни ловко опустил занавес как раз в то мгновение, когда злобный волк, по всей видимости, уже приготовился слопать бедную маленькую девочку, издавая эффектное рычание.
Актерам пришлось выйти на поклон в довольно потрепанном виде. У Санчо шляпа свисала с одного уха, а красная шапочка Бетти съехала набок. Тем не менее она очень изящно сделала реверанс, а ее партнер с большим достоинством раскланялся на все стороны, насколько позволяла ему его шкура, после чего оба удалились.
Затем Торни, выглядевший очень возбужденным, сделал следующее заявление:
