Андрей Шманкевич - Боцман знает всё
— Чего же ты теперь-то орёшь, когда они уже ушли? Раньше надо было реветь… А теперь бесполезно, в театр они пошли…
Узнав, что папа с мамой ушли без неё в театр, Томка окончательно расстроилась. Она уже знала, что такое театр…
— И я… И я хочу в театр… — заголосила она.
— В Большой или Малый? — насмешливо спросил Димка.
Томка на минуту перестала реветь, прикидывая в уме, какой лучше. Решила остановиться на Большом: Большой, наверно, настоящий…
— В Большой хочу… — затянула она.
Раздался звонок. Это пришёл сосед Вовка звать Димку во двор. В руках у него была проволочная клюшка.
— Не могу… — мрачно сказал Димка. — У мамы выходной, они с папой пошли в театр, а мне оставили вот эту домашнюю нагрузку. И что я с ней буду делать? Тебе хорошо, ты у вас один в семье…
— А чего нагрузка плачет? — поинтересовался Вовка.
— В театр ребёночку захотелось… — пояснил Димка.
— В Большой… — добавила Томка, всхлипывая.
Вовка был человеком удивительно находчивым.
— В театр? — переспросил он. — В Большой? Замечательно! Сейчас ей будет представлен Большой театр на дому…
Он моментально сбросил пальто и шапку, на глазах у изумлённой публики сдёрнул со стола красную бархатную скатерть, завернулся в неё, вскочил на стул и, взъерошив волосы, запел страшным голосом:
«Не плачь, дитя! Не плачь напрасно!..»
Томка сразу притихла и попятилась в свой угол. А Вовка запел ещё страшнее:
«Я тот, кого никто не любитИ всё живущее клянёт…»
Ну как? — спросил он.
— Здо́рово, — засмеялся Димка. — У Томки даже мурашки по спине пробежали…
— Ещё! Ещё хочу! — закричала Томка. — А на одной ножке ты играть умеешь?
— Это она Аистёнка видела, — объяснил Димка.
— Хо! На одной ножке… Вот невидаль!.. Я на руках умею… Алле! Гоп-ля!
Вовка стал на руки и прошёлся вверх ногами вокруг стола. Томка завизжала от удовольствия.
— А знаете что? — разошёлся Вовка. — Раз у вашей мамы выходной, а у тебя нагрузка и тебе во двор идти нельзя, давайте играть в цирк и в театр… Пускай Томка будет публика, а мы будем представлять…
— И куклы будут смотреть!.. — закричала Томка.
— И куклы… Третий звонок!.. Прошу занимать места согласно купленным билетам… Домашние нагрузки тоже надо выполнять добросовестно.
И начался театр…
* * *Вернулись папа с мамой в полночь из настоящего театра и попали… в домашний… Главного актёра в квартире уже не было. У дверей валялась только его проволочная клюшка. Второй актёр, с роскошными фиолетовыми усами, в маминой шляпе и в папиных охотничьих сапогах, похрапывал на диване. Рядом с ним, положив ему голову на руку, спала Томка. Она улыбалась во сне. Когда мать стала раздевать её, она на минутку проснулась.
— Мама… Почему Вовку никто не любит и все жильцы клянут? — спросила она. — А я его очень люблю, особенно когда он на руках ходит… И Димку я люблю… И Большой театр…
Что ответила ей мама, она не слышала, зато хорошо слышала, что сказал ей Кот в сапогах, настоящий кот из сказки, только почему-то папиным голосом:
— И они тебя любят… И они… Спи, доченька, теперь вы уже подросли у нас… Теперь и у мамы будет выходной…
Митя и Витя едут в лагерь
Витя позвонил Мите часов в пять утра. К телефону долго никто не подходил, потом тётя Клава спросила сонным голосом:
— Кого вам?.. — и шумно вздохнула: зевнула, наверно.
— Позовите, пожалуйста, Митю… — шёпотом попросил Витя.
— Что? Говорите громче! Не слышно…
— Позовите, пожалуйста, Митю… — чуть громче попросил Витя и опасливо покосился на дверь второй комнаты.
— Это ты, Витя? — спросила тётя Клава сердито. — Ты что, разучился соображать? Ночь на дворе, а ему Митя понадобился!..
— А у нас уже не ночь, тётя Клава… У нас уже совсем светло, солнышко уже… — начал оправдываться Витя.
— А на часы ты не мог посмотреть?
— Часы у нас во второй комнате, а там папа и мама ещё спят. Я боялся их разбудить…
— Молодец! Ах, какой молодец! Папу с мамой он будить побоялся, а меня нет… Меня можно, значит, будить?.. — совсем рассердилась Митина мама.
— Так я же не вам, тётя Клава, звонил… Я же Мите…
— А я вот же приду сейчас к вам и так оттаскаю тебя за уши!.. Марш в постель и не смей звонить до восьми часов! Понятно?
Витя сказал, что ему понятно, на самом же деле ему было совсем не понятно — как это люди могут спать в такой день? Ведь они сегодня с Митей в лагерь едут. В лагерь!.. Как же это так можно? На дворе день, солнышко светит, а они спят…
— Виктор! — послышался из соседней комнаты голос папы. — Если ты сейчас же не ляжешь, никаких лагерей не будет!
Вот это Вите было понятно. Раз папа говорил, что не будет, значит, не будет. С папой лучше не спорить, и Витя «громко» лёг в постель.
Пока Митя и Витя делают вид, что спят, давайте с ними познакомимся.
Они совсем не похожи друг на друга ни внешне, ни по характеру. Митя — высокий и спокойный, Витя — низенький и беспокойный. У Мити глаза серые, у Вити карие. У Мити волосы белые, у Вити ещё белее, точно ему нечаянно на голову опрокинули кринку с молоком. Живут они в одном доме, на одной лестнице, на одном этаже. Дружат с колясочного возраста, дружат так, что даже после ссор не расстаются друг с другом, а ссорятся они через каждые сорок — сорок пять минут… Они однолетки, учатся в одном классе, сидят за одной партой. Только отметки получают врозь и разные. Например, если на двоих приходится семёрка, то четвёрку получает Митя, а всё остальное Витя…
Если они что-либо затевали, а затевали они всегда только вместе, то идея принадлежала Вите, а делать всё приходилось Мите, и, если бы Витя не мешал Мите, они могли бы наделать очень много важных и полезных дел. Давно уже существовали бы «ножные» фонари, лампочки которых, будучи прикреплёнными к носкам ботинок, освещали пешеходам путь. Кошки носили бы с благодарностью тёмные очки, в которых они так же хорошо видели бы днём, как видят ночью. Караси разыскивали бы по всему пруду крючки системы Мити и Вити, чтобы убедиться, действительно ли на них удобнее ловиться, чем на все другие…
Вот какие это были приятели.
О том, что они отправляются в лагерь, вы уже знаете. Они давно уже и очень тщательно готовились к этому дню, продумали до мелочей, что им надо было захватить с собой. Составили список, но Витин папа сказал, что навряд ли им дадут в поезде специальный вагон для такого багажа, что список придётся немного сократить — процентов на девяносто девять… Один день они потратили на сокращение списка, ещё день — на добавления… Потом опять сокращали… Потом решили поставить в списке крестики и галочки.
То, что помечено было крестиками, должен был взять Митя, что галочками — Витя…
В семь часов снова раздался звонок, но на этот раз уже в квартире Вити. Витя сразу сообразил, что это звонит Митя, и натянул на голову одеяло. Притворился, что спит. Когда папа проходил мимо кровати, он ещё и всхрапнул для большей убедительности…
— Слушаю… — сказал папа сонным голосом.
Витя затаил дыхание.
— Ладно… — сказал папа. — Виктор, ты что-то важное хотел сказать Мите?
— Конечно, важное…
— Тогда иди говори… Приятель твой на проводе…
— Это ты, Митя? — спросил Витя шёпотом.
— Я… А кто же ещё?.. — громко ответил Митя.
— А почему ты так громко кричишь? Ты же разбудишь тётю Клаву, — опять прошептал Витя.
— Сам разбудил, а теперь шипит…
— Так я хотел тогда с тобой шёпотом разговаривать…
— А звонок? Он тоже, по-твоему, шёпотом должен был звонить? Ну ладно… Говори, чего звонил?
Витя наморщил лоб и принялся вспоминать, что он хотел важного сказать Мите.
— Знаешь что?.. Как ты думаешь… Поезд не опоздает?
— Куда?
— На станцию…
— На какую станцию?
— На нашу… Откуда мы поедем…
— Ты умнее ничего не мог придумать? — рассердился Митя.
— Придумай сам, если ты такой умник… Я ещё хотел тебя спросить: не взять ли нам насос?
— Какой насос?
— Тот, что в сарае лежит… Футбольный…
— Какой же это насос, когда там лежит только одна трубка от насоса? — возмутился Митя.
— Ну и что же? — не сдавался Витя. — Мы привезём трубку, а кто-нибудь привезёт поршень, вот и будет у нас насос. Как только мяч спустит, так мы его насосом…
— Вот что, — строго сказал папа. — Положи-ка трубку… И нечего всем нам голову морочить…
Так Витя и не узнал, что думал Митя о насосе.
С восьми до полудня состоялось ещё не меньше десяти телефонных разговоров, шесть раз Витя лично приходил к Мите выяснять всякие важные вопросы, пять раз Митя являлся по вызову Вити. Наконец мамы не выдержали и досрочно повезли их на вокзал.
