Владимир Степаненко - Компасу надо верить
— Разве утащишь! — я засмеялся. — Без слона здесь не обойдешься. Придется вам кран вызывать!
Не хотелось мне смотреть на Баскета и Элю. Если решили собирать металлолом, надо было самим таскать, как мы делали в прошлом году. Эля должна помнить, как мы ходили по дворам, по свалкам, чего нам стоила каждая балка, каждая шестерня! Порядком нам тогда это надоело. Собирать железо, когда под землей сколько угодно руды! Просто Эля Березкина не может придумать для ребят ничего интересного. Я это точно знаю. Мы с ней чуть со скуки не умерли. Начнет составлять план работы на месяц, и выходит одно и то же: сбор металлолома и коллективный поход в кино.
Баскет отвернулся от меня. Надувала проклятый! Рисоваться еще вздумал!
— Володя, ты договорился с фотографом? — спросила Эля.
— Обещал прийти, — ответил Баскет и важно посмотрел в мою сторону.
Ко мне подошел Федя Зайцев. Мы его снова избрали звеньевым. Парень он очень старательный и любит командовать.
— Юра, видишь, сколько собрали железа, — взволнованно сказал он. — А мы еще и не думали… Директор премию установил: отряд, собравший больше всех железа, получает футбольную форму.
— Бутсы купят?
— Факт.
— Все понятно, — угрожающе протянул я. — То-то Баскет так старается. Отца подговорил. Шоферы железо возили из гаража.
— Я тоже видел: шоферы возили, — возмутился Федя и стиснул маленькие кулаки. — Это же нечестно!
Федя Зайцев у нас в классе самый слабый. Любой мальчишка его поборет запросто. Но Федя решил стать сильным. Целыми днями он сжимает пальцами резиновый мячик, чтобы развить руки. С мячиком он не расстается даже во время уроков.
Скоро весь наш класс собрался на школьном дворе. Федя Зайцев обходил ребят и рассказывал о премии, которую установил директор за сбор железа.
— Ребята, а где наш вожатый? — спросила Настя Вяткина.
— Злата Рыжова болеет. Ногу она вывихнула! — охотно сообщил Заяц.
— Юра, надо забрать нашу балку, — сказала возбужденно Настя. — Она сверху лежит.
— Требуйте! Пусть отдадут! — горячился Федя.
Мы направились к куче. Но Баскет загородил дорогу. Он поднес кулак к носу Феди Зайцева и вызывающе сказал:
— Попробуй, Заяц, сунься! Влеплю!
— Тарлыков, отдай балку! — Настя смело направилась вперед. — Меня не ударишь. Мы с Мурашкиным грузили балку на машину.
— Я не видел, как вы грузили, — Баскет громко засмеялся. — Рядом не стоял.
— Баскет, отдашь! — спокойно сказал я. — Я за Алешкой сейчас смотаюсь. Он привез балку, пусть и забирает.
— Я с тобой! — решительно заявила Настя. — Обещал показать карьер.
— В другой раз поедем. Я один быстрей. Моментом обернусь.
Настя отвернулась. Принялась носком туфли ковырять землю.
— Еще успеем съездить. Не сердись! — оправдывался я.
— Не берешь? Да?
Я убежал, чтобы не поддаться уговору. Мне повезло: на дороге показалась машина. Я не стал дожидаться, когда шофер распахнет передо мной двери кабины и пригласит сесть рядом с ним. На ходу вскочил в кузов. Несколько раз перекувыркнулся через голову, перелетел от одного борта к другому, прежде чем ухватился за высокую кабину.
«Хорошо, что не взял с собой Вяткину, — подумал я. — На ходу бы не вскочила!»
Машина все время подпрыгивала, как будто шла галопом. Алешка объяснял мне, что у МАЗа короткая рама.
Шофер МАЗа был настоящий артист. Наш самосвал летел, словно тяжелый танк, свирепо рыча, обдавая черным дымом встречные машины.
Скоро с высокого кузова мне стала видна круглая чаша карьера. Пока не вырос глиняный откос, я хорошо успел рассмотреть экскаваторы. Ребристые стрелы с тяжелыми ковшами и лопатами то и дело взлетали к облакам.
— Красота!
Шофер круто повернул, и картина сразу изменилась: теперь уже было видно стену с желтыми и белыми пластами песка и мела.
Мы вовремя успели проскочить железнодорожное полотно: упала длинная палка шлагбаума, и, пронзительно гудя, промчался электровоз, таща за собой длинный состав думпкаров. С гремящих металлических платформ ветер сдувал песок.
Шофер свернул на бетонку. Резко затормозил, и я, не ожидая этого, больно ударился спиной. Через заднее стекло заглянул в кабину.
Шофер достал из кармана комбинезона мятую пачку «Беломора» и закурил.
По дороге прямо на нас двигался МАЗ с огромной цистерной. Из толстой трубы под радиатором во все стороны широким веером разлетались струйки воды.
«Ловко придумали дорогу мыть! — догадался я. — Для шоферов стараются».
Бетонка кончилась, и машина снова запрыгала по разбитой, ухабистой дороге. Мы оказались на среднем горизонте. На самом краю песчаного уступа стоял большой четырехкубовый экскаватор ЭКТ-4.
В стеклянной кабине, весь на виду, за множеством рычагов сидел машинист. Ноги лежали на педалях. Как машинист не спутает, какую ручку надо ему дергать?
Длинная стрела экскаватора упала вниз, и тут же огромный ковш пополз по отвесному склону, вгрызаясь тяжелой зубастой челюстью в песок.
По карьеру понесся пронзительный гудок сирены.
Шофер МАЗа махнул рукой, высовываясь по грудь из кабины, и стал подгонять машину под погрузку. Я быстро спрыгнул на землю и отбежал в сторону. «По технике безопасности шофер не имеет права оставаться в кабине, — вспомнил я пояснения Алешки. — Должен он знать. А вдруг экскаваторщик промахнется, и ковшом снесет кабину?»
Я с испугом уставился на экскаватор. Четырехугольная стрела описала полукруг и повисла над машиной. Зубастый ковш раскололся. Песок зашуршал и брызнул тонкими струйками через редкие обточенные зубья. Но уже через секунду он пополз по железным стенкам и всей массой многих тонн ударил с высоты по дну самосвала. Большой МАЗ подпрыгнул, как резиновый мячик.
Машинист экскаватора вторично взмахнул стрелой и набрал второй ковш. Под новым грузом кузов машины осел к самым колесам, и толстые листы рессор заскрипели и прогнулись.
Раздались один за другим настойчивые гудки сирены. Сигналы были длинные и требовательные. Шофер МАЗа включил первую скорость и стал медленно отъезжать. Высокие кучи песка колыхнулись и, как вода, потекли к бортам.
Помощник экскаваторщика, молодой парень в черной мичманке, помахал шоферу рукой. Взялся за веревку и стал перетаскивать электрокабель.
— Ты откуда? — спросил удивленно помощник экскаваторщика, разглядывая меня.
— Алешку Звездина ищу.
— Алешка Звездин на ЯАЗе ездит. Так? А ЯАЗы все на третьем горизонте работают, внизу!
Мы подошли к самому краю обрыва. Из-под ноги сорвался камень и, осыпая песок, полетел вниз. Я испуганно отпрянул назад.
Сквозь клубы пыли я с трудом рассмотрел стоящие внизу экскаваторы. Около них столпились ЯАЗы. Сверху машины казались маленькими и плоскими, как будто их расплющили молотками.
Лязг металла, скрежет, тяжелые удары долбежных станков сразу оглушили меня.
— Ищи машину с красным флажком! — прокричал мне на ухо помощник машиниста. — Алешка на ней ездит! Флажок у него! Вон стоит, третья справа! Видишь? Что у тебя стряслось?
— Нужен очень. Я с уроков убежал.
— Ну да? Не успеешь. Карьер вон какой! Через час вернется Алешка! Отвал далеко у них!
Я умоляюще посмотрел на парня. Наверное, у меня в тот момент на глазах навернулись слезы. Я поспешил отвернуться.
— Ну-ну, сырость не разводи. И без тебя здесь воды хватает! — Помощник машиниста вскинул перед собой перекрещенные руки.
Машинист на экскаваторе заметил сигнал и сразу выключил мотор. Торопливо вылез из кабины.
В наступившей тишине раздался громкий голос:
— Эй, Егор, что случилось у тебя?
— Афанасий Иванович, парнишка пришел! Просит помочь! — закричал парень и сорвал С головы мичманку.
— Не ослеп еще. Вижу.
— Афанасий Иванович, уважь! Опусти ты его в ковше на третий горизонт. Алешку Звездина ищет!
— Ты что, Егор? Инструкцию учил?
— Знаю, Афанасий Иванович, инструкцию учил. Два раза сдавал. Алешка сейчас грузится, мы смотрели. Укатит, а потом жди целый час! А у парнишки беда!
— Что случилось?
— Не говорит! Всё слезы утирает! — Помощник перегнулся ко мне и негромко сказал: — Афанасий Иванович жалостливый.
— Ладно, опущу! Ты садись с ним сам.
— Слышишь, разрешил! — Парень улыбнулся и подмигнул мне. — Вошел Афанасий Иванович в твое положение. Счастье твое, что Алешка — мой кореш! Иначе бы не старался. Два раза сдавал экзамен по инструкции.
Перед ковшом я остановился. Сделал вид, что завязываю шнурок у ботинка. На какой-то миг представил, как ковш повиснет в воздухе, и стало страшно.
— Ну, лезь! Чего копаешься?
Я пересилил страх и принялся карабкаться в ковш. Парень подхватил меня. Я перевалился через толстый стальной борт и упал на дно.
Ковш оказался глубоким, как колодец. Я встал на цыпочки, но все равно ничего не мог увидеть.
