Владимир Степаненко - Компасу надо верить
Я узнал Егора, Алешкиного кореша, который спускался со мной в ковше на третий горизонт.
Протискался к нему. Помощник машиниста сразу узнал меня.
— И ты успел? Алешку не видел? Неужели проспал? Руда! Отколоть тебе?
Мне достался тяжелый кусок темно-синего цвета с блестящими краями.
— Синька! — Егор улыбнулся. — Понял? Руда так называется!
— Понятно! — Я продолжал разглядывать камень, удивляясь его весу. В мокрых валенках стыли ноги, и я решил вернуться домой.
Выбрался я из карьера с большим трудом. В котловане было много рабочих. Дядю Макария и Алешку нельзя было отыскать.
Я присел на бревно и перемотал портянки. Озябшим ногам стало теплее.
Я ушел далеко от карьера, а все так же гулко доносились удары ковша. Афанасий Иванович продолжал дробить руду.
«Есть руда!» — радостно думал я.
Неожиданно на дороге я увидел Настю.
— Юра, я тебя жду. Мама сказала, что ты в карьер побежал.
— Хочешь посмотреть руду? — я вытащил из кармана свою первую находку — маленький кусочек породы с острыми краями. — Синька!
— Тяжелая! — Настя поднесла ладонь к лицу. — Железом пахнет! Юра, а мы останемся… Мама так решила…
Выглянуло солнце. Снег ослепительно засверкал тысячами блестящих звездочек.
Мы еще не дошли с Настей до Встреченки, как нас обогнал темно-зеленый «четвертак». Он был в красной пыли.
Алешка Звездин высунулся из высокой кабины и радостно завертел над головой шапкой. Лицо его так и сияло.
— Руда! Братцы, руда!
Потом тяжелые машины шли мимо нас одна за другой без остановки. Их встряхивало на ямах и припорошенных снегом колдобинах, и на белую дорогу сыпалась крошка и пыль. Скоро вся снежная дорога была красной от руды.
Я повернулся и посмотрел на Настю. Она была серьезной, между бровями залегла глубокая складка, которой раньше не было. Видно, нелегко далось им с Валентиной Васильевной принятое решение.
— Слышишь, железом пахнет?
— Да, пахнет! — Настя открыто улыбнулась. Посмотрела на показавшиеся маленькие домики и белые хатки: — Здравствуй, Встреченка! Мы идем!
