Чудеса Дивнозёрья - Алан Григорьев
Тут Тайка даже протестовать не стала — она всегда помогала коловерше с цитрусовыми. Совиными-то лапками попробуй справься!
Пока Веселина с Пушком наперегонки хватали оранжевые дольки, она всё пыталась подобрать нужные слова, а те никак не находились. Пришлось, сжав кулаки, сказать прямо:
— Мне жаль, но Новый год уже прошёл. Но если хочешь, я могу сделать оливье… Мандарин выпал из рук водяницы. Губы задрожали, глаза наполнились слезами.
— К-как прошёл?! Я же всё сделала правильно! Сугробы ждала, чтобы по колено. И должен быть первый день месяца, да? А сегодня как раз ночь на новолуние…
— По человеческому календарю новолуние не всегда первого числа, — вздохнула Тайка. — Ты дней на десять опоздала.
Веселина рыдала беззвучно и горько — так плачут только по мечте, которая не сбылась. Она спрятала лицо в ладонях и вся сжалась в комочек. Никифор, вздыхая, гладил её по плечу. А Тайке сказал:
— Ты бы уж как-нибудь полехше…
— А как?
— Сам не знаю.
Все повесили носы, и только Пушок, слопав последнюю дольку мандарина, вдруг выпалил:
— Эй, у меня идея! Есть же Старый Новый год, и он вот-вот будет. Устроим праздник, а? И Фантика позовём.
— А что такое Старый Новый год? — всхлипнула водяница.
— Почти то же, что и Новый Новый год, только лучше! Потому что традиция. Ис-то-ри-чес-ка-я! — очень уверенно ответил коловерша и, подлетев к ёлке, воткнул штепсель в розетку. В ветвях тут же затанцевали разноцветные огоньки. — Так, Тая — с тебя салатики и торт. Фантика попросим принести компот. Никифор, с тебя балалайка — что за Новый год без музыки? А мы с Веселиной украсим дом. У нас же осталась ещё мишура? А завтра все идём за подарками!
Водяница, взвизгнув, вскочила и запрыгала на диване.
— Ура! У меня всё-таки будет Новый год!
— Пойдём-ка Фантика порадуем, что ли, — домовой взял её под локоток. — То-то он обалдеет! Ты только шубейку накинь, чтобы не продуло. И шапку. И валенки. Мои те впору будут.
— Спасибо, дядь Никифор… А снег можно есть?
— Нельзя.
— А если совсем немножко?
— Всё равно нельзя. Нет, он не сладкий. И не солёный. Ай, да погоди ты, коза-егоза!
Когда они ушли, Тайка с улыбкой подмигнула Пушку:
— Признайся честно, ты просто хочешь ещё раз салатиков поесть и подарки получить?
— Хочу, конечно, — не стал спорить коловерша. — Но главное, Тая, не салатики, а исполнение заветных желаний наших друзей! Ради такого дела можно хоть ещё трижды Новый год устроить. Скажешь, я не прав?
На ёлке весело мигали огоньки, за окном кружился белый снежок, кто-то по соседству вышел взрывать петарды, и небо окрасилось красными и зелёными искрами. А Тайка вдруг почувствовала, как новогоднее настроение возвращается и сердце замирает в предвкушении настоящего чуда.
— Ты здорово всё придумал, хороший мой, — она притянула к себе коловершу. — Если у друга есть заветная мечта, которой ты можешь помочь исполниться, — непременно нужно брать дело в свои руки. И наградой тебе станет его сияющий счастьем взгляд. А потом, может статься, кто-нибудь исполнит и твою мечту…
— Наполеон, — муркнул Пушок, ткнувшись носом ей в ладонь.
— Чего-о? — Тайка захлопала глазами. — При чём тут французский император?
— Ой, Тая, ну какая ты непонятливая. Не император, а торт. Он — моя мечта. Исполни её, ну пожа-а-алуйста! Я крем замешу… замесю… помогу, в общем.
Тайка, рассмеявшись, почесала коловершу за ухом:
— Ладно, сделаю. На Старый Новый год!
Что упало, то пропало
— Таюшка-хозяюшка, а ты мою подушку не видела? Ту, что на Новый год мне дарили… — пробасил домовой Никифор из-за печки.
— Не-а, — Тайка мотнула косицами и чихнула. — Ой, ну и пылищу ты поднял… Спроси у Пушка, может, он на ней спит?
— Ничего я не сплю! — коловерша вылез из-под дивана. — И чужие подушки мне не нужны, пф! Тай, а ты мой мячик не видела? Красненький, антистрессовый, для когтей.
— Вроде на окне лежал.
— Нет его там, — Пушок встопорщил перья. — Ума не приложу, куда он закатился… Никифор, ты не брал?
— Ещё и кочерга пропала… — сокрушённо пробубнил домовой, то ли не расслышав вопроса, то ли не считая нужным на него отвечать.
Тайка, вздохнув, оглядела кухню. Да-а-а, после бурного отмечания Нового года им явно требовалось прибраться. Вон сколько посуды немытой накопилось! Весь стол был заляпан воском от догоревших свечей и усеян конфетными фантиками, а под ёлкой до сих пор валялась рваная бумага от распакованных подарков.
— Ребята, а давайте генеральную уборку устроим прямо сейчас?
В ответ воцарилась гробовая тишина. Коловерша, негодяй пушистый, первым придумал отмазку:
— Тая, я сегодня не могу, у меня…
В этот момент на чердаке что-то громыхнуло, и Пушок вздрогнул.
— Ой, мамочки! Что это?
— Ветер, наверное? — пожала плечами Тайка.
Наверху снова громыхнуло — на этот раз куда громче. Затем послышался скрип, как будто отворилась давно не смазанная дверца. Кто-то сухо кашлянул и запричитал — слов не разберёшь, но страшно. На этот звук даже Никифор высунулся из-за печки и, почесав кудлатую бороду, цокнул языком:
— Ох, непорядок.
А коловерша весь надулся, как шар, распушив шерсть, и зашипел:
— Тая, это наверняка барабашка у нас завёлся! От Алёнки-то ты его выгнала, теперь вот он у нас поселился и мой мячик стащил. Больше-то некому!
М-да… ей совсем не хотелось этого признавать, но, похоже, Пушок был прав. На днях Тайка и впрямь помогла Алёнке избавиться от незваного гостя. Та хоть уже и училась ведьмовству некоторое время, но с простым барабашкой отчего-то сама справиться не сумела, пришлось подсобить. Маленький негодник завёлся у подруги незадолго до Нового года и умудрился испортить ей и тёте Маше праздник. Топал на чердаке, хлопал дверьми, мешал спать, включая ночами музыку на стареньком магнитофоне, и даже спёр новогодние подарки. А Снежок — Алёнкин симаргл — вместо того, чтобы унюхать и выгнать маленького гада, лишь жался к ногам хозяйки и скулил. Впрочем, его и новогодние петарды пугали. Такой большой пёс — и, смотри ж ты, трусишка…
— Ну, барабашку-то изгнать просто, — Тайка пожала плечами, направилась к входной двери и чуть не поскользнулась на коврике, усыпанном конфетти. Наверху кто-то хихикнул. А может, почудилось? В любом случае, Тайка не собиралась оставлять это просто так.
Она открыла дверь, прошептала нужное заклятие, положила на порог шило и громко отчётливо рявкнула:
— Пошёл вон!
Именно так она сделала, когда выгоняла беспокойного духа от Алёнки. И помогло же! Ну, по крайней мере,
