Чудеса Дивнозёрья - Алан Григорьев
Тайка захлопала глазами:
— Погодите, баб Лип, какой-такой Иваныч?
— Да упырь этот, — старуха вздохнула. — Не любит он тебя, Таюша, ох какой вострый клык точит… и чем ты ему досадила?
— Так вот почему ты чеснок повыкидывала, — ахнула Тайка.
Баба Липа понизила голос до шёпота:
— Не любит-с…
— И где найти этого упыря? — Яромир хрустнул костяшками пальцев.
— А я почём знаю? Наше дело маленькое: он мне прядку волос принёс, на неё наговор и сделала. А больше знать ничего не знаю, ведать не ведаю.
Дивий воин провёл ножом над её головой, будто перерезал невидимые нити, и знахарка шлёпнулась на пол, хватая ртом воздух.
— Отдай.
Та выдвинула кухонный ящичек и бросила в Дивьего воина нитяной куклой с тёмными косичками из Тайкиных волос.
— Да подавись.
Яромир поймал куколку в воздухе, смял и бросил в печь.
— И не вздумай больше докучать нам, старая ведьма. Задумаешь причинить зло — в следующий раз не помилую.
Он говорил тихо, но выглядел при этом так грозно, что Тайка почувствовала, как у неё трясутся поджилки. Или, может, это колдовство стало отпускать?
Сглотнув, она пошатнулась и повисла на Яромире.
— Пойдём скорее. Нечего нам больше здесь делать…
* * *
С тёмного неба крупными хлопьями шёл снег. Тайка едва переставляла заплетающиеся ноги, крепко сжимая руку Яромира. Тот всю дорогу помалкивал и лишь изредка бросал на неё тревожные взгляды.
Наконец Тайка не выдержала:
— Прости, что назвала тебя идиотом. Но я же бабу Липу с детства знала. Кто мог подумать, что она с проклятым упырём свяжется и извести меня захочет?…
— Не извиняйся, — пожал плечами Яромир. — Понимаю, сложно поверить, что родной человек тебя обманывает… Но главное, что всё хорошо закончилось.
Тайка поёжилась.
— Знаешь, я что-то совсем не чувствую радости. Может, чары ещё действуют?
— Не в этом дело. Потерять радость легко, а обратно вернуть её не так-то просто. Вот наберёшься хороших впечатлений, и снова почувствуешь вкус к жизни.
— И где же их взять? — она шмыгнула носом.
Яромир остановился, заглянул ей в глаза и улыбнулся:
— Просто посмотри вокруг.
— На что?
— Какой снегопад красивый…
Тайка задрала голову, и снег вмиг облепил её ресницы. Небо казалось бархатным, а горящие вдоль дороги фонари отливали искрящимся золотом.
— Ага, красиво. Только холодно, — она чихнула.
— Ничего, скоро вернёмся в тепло. А дома ждёт горячий чай и вкусный торт.
— И завтра будет день рождения! — подхватила Тайка, улыбаясь впервые за этот невозможно длинный день.
Она больше не переживала из-за грядущего праздника. Пускай придут не все, зато Пушок с Никифором уж точно не забудут её поздравить. И Марьяна с Сенькой. И, конечно, Яромир — его Тайка особенно была рада видеть, хотя никогда в этом не призналась бы.
Она поймала несколько снежинок на варежку и, улучив момент, сдунула их Яромиру прямо в лицо.
— Ты чего творишь? — возмутился дивий воин, а Тайка рассмеялась.
— Готова поспорить, у вас в Дивьем царстве никто не играет в снежки?
— Во что?
— Я так и думала. Завтра научу, — она отряхнула рукавицы и с улыбкой зашагала по укатанной зимней дороге — вперёд, на поиски радости.
Всё ради Нового года
— Тая, у нас на огороде кто-то лежит! — Пушок ворвался в форточку вместе с морозным воздухом и снежинками. — Ух и страшно!
Тайка сплела руки на груди. Так-так-так, где-то она это уже слышала. Рыжий оболтус, наверное, прикалывается. Напугать хочет — летом они именно так Лихо Одноглазое нашли. Прямо на грядке среди репок. Но зимой-то на огороде нет ничего, кроме снега…
— Не выдумывай, — недоверчиво фыркнула она, но коловерша не унимался:
— Тая, я серьёзно. Там кто-то есть!
— Не «кто-то», а «что-то». Мы с Алёнкой вчера снежную бабу слепили. А тебе, наверное, с перепугу померещилось страшное.
— Видел я вашу бабу. Только это не она. Потому что шевелится. И хнычет. Вот так, тихонечко: и-и-и… — Пушок призывно захлопал крыльями. — Нужно срочно разобраться с этим супостатом!
Тайка издала недовольный звук.
Меньше всего ей сейчас хотелось идти на улицу — за окном уже стемнело, и мороз больно щипал за нос. Но рука уже потянулась за пуховиком: а вдруг там снаружи кто-то попал в беду? Ведьма Дивнозёрья спешит на помощь в любое время суток! Такая уж работа.
— Сковородку возьми или кочергу, — коловерша подпрыгивал от нетерпения. — И обереги от оборотня. И противоупыриную водичку. И меч-кладенец. И…
— Пушок, мы же не на войну собираемся. Чего ты так испугался?
— А зачем оно так страшно стонет?! — Пушок перепрыгнул с умывальника ей на плечо, прижался к щеке тёплым боком.
И они вместе вышли в мрак и холод…
На самом деле, было даже не очень поздно — просто зимой дни стали такими короткими, что казалось, будто ночь пришла раньше времени. Снег скрипел под ногами слишком громко, а на соседском участке ухал филин — тут поневоле сердце в пятки уйдёт! Если Пушок действительно собирался напугать Тайку, у него почти получилось.
Ей пришлось даже остановиться, чтобы перевести дух и напомнить себе: эй, всё в порядке. Ты в родном Дивнозёрье. В твой двор, защищённый заговорами-оберегами, никакое зло проникнуть не сможет. Или?…
Всё-таки Пушку не померещилось: пройдя немного вперёд по садовой дорожке, она тоже услышала тоненький плач. Так плачут котята или щенки — никак не супостаты.
Она прибавила шаг.
— Не беги, — пыхтел на ухо Пушок. — Может, жалостливый скулёж на самом деле — приманка. А подойдём ближе, тут нас и сцапают. Неужто сказок не читала? Это может быть аука. Или кто ещё в лесу ребёнком притворяется и плачет?
— Но мы не в лесу, — возразила Тайка. — К тому же все ауки зимой спят. Можешь не подходить, если боишься.
— И тебя одну отпустить на встречу с недругом? Даже без сковородки? Нет уж, на такое я пойти не могу! Просто… будь осторожнее. Если что, беги.
О, она была предельно осторожна. На цыпочках подкралась к холмику, присыпанному снегом, вытянула шею…
Плач прекратился. Тайка подобрала палку и потыкала в холмик — тишина.
Делать нечего, пришлось разгребать снег.
Увиденное потрясло Тайку до глубины души, и она не смогла сдержать удивлённого возгласа. Пушок заметался, захлопал крыльями, пришлось на него шикнуть:
— Успокойся, малохольный.
