Андрей Шманкевич - Боцман знает всё
— Отдай! — завопил Гриша на всё Заполярье, но козёл только рогами в ответ помотал.
— А что он у тебя отнял? — спросил подбежавший Миша.
— Рубль, который мне мама на завтраки дала… — ответил Гриша.
— А зачем ты всяких нахальных козлов рублями кормишь? Их надо за разбой берёзовой кашей кормить! — сказал Миша, отвёл Гришу в сторонку, вооружил его хорошей берёзовой хворостиной и добавил: — Иди смело прямо на него, а хворостину держи за спиной… Как только он заступит тебе дорогу, так ты и угости его берёзовой кашей! Мало будет — добавки всыпь… Да не трусь! Скоро пионером будешь…
Гриша так и сделал. Он собрал всю свою храбрость, двинулся на мост и, как только Разбойник преградил ему дорогу, требуя к рублю ещё и хлеба с рыбой, огрел его хворостиной. От неожиданности козёл даже на задние ноги присел…
После первой же добавки «берёзовой каши» он бросился со всех ног наутёк. На досках настила остался только вконец изжёванный рубль. Гриша поднял его двумя пальцами, поморщился и бросил в водопад: на такой рубль уже ничего нельзя было купить.
Однако Гриша не огорчился — это был последний день, когда он остался без завтрака на большой перемене. Впрочем, Миша поделился с ним по-братски куском пирога с рыбой и рисом.
— На́! За храбрость! — сказал он.
Разведка третьей стороны
Сержант Синельников вернулся от командира батальона озабоченным и так посмотрел на солдат, что те понимающе переглянулись.
— В разведку пойдём… — шепнул Сосипатров своему другу ефрейтору Ивлеву. — Вот увидишь…
— Разговорчики… — коротко бросил сержант и снова посмотрел на всех, что-то прикидывая в уме. — Нам дано серьёзное задание: пойдём в разведку. В пяти километрах отсюда есть деревня Нагорки, за деревней скрещиваются две дороги… Нашему командованию необходимо знать, как противная сторона использует их. Это задача. Выполнять её будем так, как будто противной стороной является не наш второй батальон, а самый настоящий противник.
Сержант помедлил немного и, как и ожидали солдаты, добавил:
— Помните золотое суворовское правило: «Тяжело в ученье — легко в бою».
Синельников вызвал из строя Ивлева и Сосипатрова. Им он поручил идти передовыми.
— Маршрут я вам сейчас объясню…
— Разрешите обратиться, товарищ сержант, — сказал Ивлев.
— Слушаю вас…
— Я эти места, товарищ сержант, отлично знаю и дорогу в Нагорки хоть ночью найду…
— Отлично… Это облегчает нашу задачу. А разве вы из этих мест?
— Нет, я москвич… Но тут недалеко пионерский лагерь нашего завода, и я шесть раз в нём бывал. Последние годы был как вожатый.
— Ну тогда вам и карты в руки… А вернее, не надо в руки никакой карты. Проведёте нас кратчайшим путём. На фронте знание местности часто помогало нашим разведчикам — используем фронтовой опыт, — усмехнулся сержант.
Ефрейтор действительно отлично знал местность: он вёл отделение еле заметными тропками, часто сворачивал с них и вёл прямо через лес. Он выбирал не только самый короткий путь, но и самый скрытный. Километра через три он оставил в дозоре Сосипатрова, а сам пошёл к сержанту:
— Товарищ сержант, отсюда можно пройти совсем коротким путём, только нужно будет переходить вброд речонку.
— Большая?
— Шириной метра три, но глубина по грудь…
— Беда, какая серьёзная преграда для русского солдата, — нарочно громко сказал сержант, так чтобы слышали все солдаты. — Ведите, ефрейтор…
Ивлев догнал Сосипатрова и резко свернул влево под уклон, в гущину ельника. Они пошли, осторожно ступая по мягкому ковру хвои, спускаясь всё ниже и ниже.
— Там, внизу, речушка будет, — сказал Ивлев. — Но разве она может служить преградой для русского солдата?
Чем ниже спускались разведчики, тем сильнее становился запах лесной прели. Он щекотал в носу и кружил голову, как хмель. Где-то рядом, справа, громко затрещал дятел, и сразу же слева застучал второй. Сосипатров беззвучно засмеялся.
— Автоматчики… Короткими очередями палят, — прошептал он. — Окружают…
— Пробьёмся… — в тон ему ответил Ивлев и тоже засмеялся.
Но вдруг ефрейтор перестал смеяться, с недоумением посмотрел вперёд, потом по сторонам.
— Что такое? Ничего не понимаю… — сказал он довольно громко.
— Что не понимаешь? Заблудились, что ли?
— Да нет… Шли всё время правильно… Только… — Ивлев взглянул снизу вверх на Сосипатрова, тот был на две головы выше его. — А ну посмотри со своей колокольни: что там впереди?
— Река впереди… А что?
— Вот именно — река! А должна быть речка… Речонка. Понимаешь?
— Ничего не понимаю, — сознался Сосипатров. — Какая разница — река, речка…
Разницу между рекой и речкой Ивлев мог бы объяснить, а вот как вместо небольшой речонки внизу перед ними очутилась широкая и, видать, глубокая река, этого он объяснить не мог и приказал Сосипатрову вызвать сержанта.
— Непонятное что-то, товарищ сержант… Чудеса какие-то, — начал докладывать Ивлев, но сержант перебил его:
— Яснее… Чудес в военном деле не бывает.
— Бывают, оказывается, — с жаром начал было Ивлев, но тут же спохватился: — То есть я вот про это говорю. — Он указал рукой вниз. — Тут ручей был, а не речка… Вот честное пионерское…
Сержант усмехнулся.
— А кстати, товарищ ефрейтор, когда вы последний раз были в вашем лагере?
— Да не так давно… Три года назад…
— Три года-а-а… — протянул сержант. — Ну, знаете, в наше время это такой срок, что на месте вашего лагеря могли металлургический комбинат выстроить. А что рядом с вашим лагерем — колхоз был?
Ивлев посмотрел на сержанта и вдруг хлопнул себя рукой по лбу.
— Вот пустая-то голова! Ясно, товарищ сержант. Ещё при мне поговаривали колхозники о гидростанции. Только колхоз здесь был маломощный…
— Теперь, наверное, объединились, — вставил Сосипатров. — У нас тоже, пока сами по себе жили, только мечтали об электричестве, а как пришло слияние, так за год станцию отгрохали на Безымянке… А она у нас далеко не Волга. И деревня наша Куриным бродом называется… Сами понимаете, товарищ сержант.
— Понимаю… Своими руками межколхозную ГРЭС строил. Но об этом мы с вами в другое время поговорим, а сейчас надо выполнять боевое задание. Это во всех отношениях лучше, что нам встретилась такая преграда. Поучимся преодолевать… Вы, Сосипатров, приведёте сюда отделение, а мы спустимся с ефрейтором к реке и посмотрим, что там и как.
Ширина новой реки была не меньше ста метров и не сужалась ни вниз, ни вверх по течению. Не видно было и переправ на ту сторону.
— Придётся на подручных средствах форсировать, товарищ сержант, — сказал Ивлев.
— Придётся… Только не в этом месте. Тут слишком зрителей много, — ответил Синельников и показал на ребят, что сидели с удочками на том берегу.
— Из нашего лагеря, — уверенно определил Ивлев.
— А в каком часу они обедают?
— В два…
Сержант посмотрел на часы.
— Значит, просидят ещё не меньше трёх, — подсчитал он, — придётся нам поискать броду где-нибудь повыше…
Отделение снова двинулось в боевом порядке вверх по реке. Только теперь вместе с Ивлевым и Сосипатровым шёл сержант. За поворотом реки оба берега оказались лесистыми и совершенно безлюдными. Сержант решил переправляться в этом месте и послал солдат на поиски подходящего материала для плота. Но очень скоро выяснилось, что найти в лесу хоть одно брёвнышко не так-то просто. Солдаты не нашли даже валежника. Видно, в местном лесничестве сидели хозяйственные люди. Нашли солдаты только поленницы мелко наколотых дров, но, во-первых, плота из такого материала не сделаешь, а во-вторых, такие вещи и не полагалось делать без разрешения хозяев.
— Придётся, видно, на сапогах переправляться, — сказал сержант и, видя, что не все его поняли, пояснил: — Старинный солдатский способ. Сапоги связываются за ушки, с маху погружаются в воду вверх подошвами, в головках остаётся воздух, и получается два поплавка… Только вот Иванов и Селифанов меня беспокоят, плавают они как топоры… Да ещё рация…
— Переберёмся, товарищ сержант. Помогут ребята, — в один голос заверили солдаты.
— За рацию тоже не беспокойтесь. Она у меня ко всему привычная, — сказал радист.
— Тогда приступим. Первым поплывёт Ивлев…
Ефрейтор торопливо стал стаскивать сапоги. Верёвочки у него не нашлось, и он принялся связывать ушки голенищ носовым платком. Вдруг сержант прервал его занятие.
— Отставить, — сказал он тихо. — Всем укрыться…
Солдаты пригнулись и исчезли в зарослях орешника. Ивлев хотел тоже метнуться в кусты, но сержант задержал его, только заставил лечь рядом с собой:
