Жаклин Уилсон - Моя сестра Джоди
Для меня было большим облегчением увидеть, что Джоди сидит в нашей спальне и даже выглядит повеселевшей.
– Я водила на прогулку Старину Шепа. Френчи была так рада видеть меня. Сказала, что Шеп очень привязался ко мне, что совсем на него не похоже. И сам Шеп, как только меня увидел, запрыгал как сумасшедший и всю меня облизал. Потом мы хорошенько с ним пробежались, а когда вернулись, Френчи приготовила сэндвичи с печеными бобами, налила себе стаканчик красного вина и мне тоже полстаканчика.
– Что я слышу? – сказала мама, просовывая голову в дверь нашей комнаты.
Было заметно, что она все еще очень сердится на Джоди.
– Эта Френчи дала тебе вина? Она что, совсем с ума сошла?
– Она сказала, что французы всегда дают своим детям немного вина. Такая у них традиция. Культурная.
– Она так считает, да? Традиция? Культурная? Но ты не слишком культурно себя вела, когда шлялась тогда где-то со своей Шейнис, а потом заявилась домой в стельку пьяной. И облеванной с ног до головы. А разве культурно закусывать вино какими-то печеными бобами? Как она вообще посмела кормить тебя такой гадостью? Или думает, что тебя дома голодом морят?
– Ах, если бы ты хоть иногда могла слышать себя со стороны, мам! – сказала Джоди. – Бу-бу-бу, бу-бу-бу. Поражаюсь, как только папа тебя терпит.
– Отца не трогай! Он никогда на меня не жалуется!
– А я хочу, чтобы ты прекратила жаловаться на меня.
– Не я одна на тебя жалуюсь. Эта Френчи может быть довольна тобой, но она же не настоящая учительница. Я спросила у мистера Майклза, стала ли ты лучше стараться в школе, и он ответил… – мама задрожала, с трудом выдавливая из себя слова. – Мистер Майклз сказал, что когда он пытался объяснить тебе урок по алгебре, ты скомкала свой листок и ответила, что не намерена забивать себе голову всяким мусором. Ты действительно так сказала?
– Ну, может быть не совсем так, – ответила Джоди. – Пожалуй, там была еще парочка нецензурных слов.
– Как ты можешь?! Считаешь себя умнее всех? Да я бы что угодно отдала, чтобы меня учили алгебре, и геометрии, и тригонометрии, и прочим премудростям. Я всегда была способной к арифметике, но, к сожалению, дальше этого дело не пошло. Когда я была в твоем возрасте, мать заставляла меня сидеть с моими младшими братьями, поэтому в школу я могла ходить через день. Ты просто не понимаешь, как тебе повезло, что ты можешь получить хорошее образование!
– Мне кажется, ты зациклилась на моей учебе, мам, – сказала Джоди.
– Если бы я своей матери сказала такое – не смогла бы сидеть до середины следующей недели, – ответила мама.
– Ну ударь меня, выпусти пар, – сказала Джоди, подставляя маме свою щеку. – Давай влепи мне еще одну пощечину, если тебе от этого полегчает.
Мама подняла руку. Я ахнула.
Мама посмотрела на меня, потом снова на Джоди, заплакала и выбежала из комнаты. Мы услышали, как она зовет папу.
– О боже, – вздохнула Джоди. – Пошла жаловаться. Почему они не хотят оставить меня в покое? Вот увидишь, через минуту здесь появится папа, такой весь из себя серьезный, и начнет: «Послушай, Джоди, я не позволю тебе так огорчать нашу маму».
В дверь постучали. Вошел папа, весь из себя серьезный, пригладил волосы и сказал:
– Послушай, Джоди, я не позволю тебе так огорчать нашу маму.
Джоди посмотрела на меня и закатила глаза. Я не смогла сдержаться и хихикнула.
– Ничего смешного, девочки! – грустно сказал папа. – Прекрати, Перл. А ты, Джоди… Ах, Джоди, милая ты моя, что же нам с тобой делать, а?
Он сел на ее кровать. Джоди прильнула к папиному плечу:
– Мама все время пилит меня, пап.
– А как ей тебя не пилить, если ты так себя ведешь? Ты не должна дерзить маме. Это ужасно ее расстраивает, а ей сейчас и без тебя нелегко. У мамы масса проблем на работе, с которыми ей приходится разбираться.
– Ну, это не моя вина, что у нее проблемы на работе. И вообще, начнем с того, что я была против переезда в эту дурацкую школу.
– Ну-ну, она вовсе не дурацкая, эта школа. Просто тебе нужно успокоиться и серьезнее взяться за учебу. Ты умная девочка. Вы обе умные. Не то что ваш старый папа! Я же тупой как пень. Я всегда был последним учеником в классе, «отлично» у меня было только по столярному делу. Но ты-то способная, Джоди, ты можешь хорошо учиться. Нужно только стараться.
Папа задел ногой одну из коробок, которые стояли под кроватью. Джоди так и не удосужилась до сих пор их разобрать. Папа вытащил коробку, посмотрел, вздохнул, потом достал из нее старую деревянную ракету.
– Батюшки, ты до сих пор сохранила эту старую штуковину, – сказал он, улыбаясь. – Ты всегда была такой странной девчонкой. Ракета тебе понадобилась, ха! Не очень похожей она у меня получилась на настоящую, надо признаться, – он легонько ткнул Джоди носом ракеты. – Ну что, моя маленькая астронавтка? Не хочешь ли потрудиться хорошенько, чтобы слетать на Луну?
Джоди выхватила ракету и принялась кружить с ней по комнате, гудя как ребенок.
– Пу-у-у!
Папа покачал головой, глядя на нее.
– Сдаюсь, – сказал он, посмотрел на меня и поднял брови. – Ну ладно, рад, по крайней мере, что ты счастлива, Джоди. В конце концов, это самое главное.
Похоже, папа не понимал, что Джоди несчастлива. Она громко смеялась и паясничала, но ее глаза всегда оставались при этом пустыми, мертвыми. Она полностью порвала отношения с Джедом, даже не смотрела в его сторону, но я знала, что она ужасно по нему тоскует.
Придя к миссис Уилберфорс, чтобы возвратить «Хайди», я сказала ей, что Джоди больше не водит компанию с Джедом.
– Это хорошо, – сказала миссис Уилберфорс.
– Да, я тоже так думаю. Но Джоди, по-моему, так не считает. Она не слишком счастлива.
– Ну, мистера Майклза она тоже не делает слишком-то счастливым. Он вчера приходил к нам на чай, и похоже, что у него лопнуло терпение. Мне стало очень жаль его. У него в классе Харли, который умнее всех нас вместе взятых, и Джоди, которая изводит всех своими выходками. Скажи, Перл, в Джоди есть что-нибудь хорошее?
Я задумалась:
– В ней много хорошего. Джоди остроумная, умеет придумывать удивительные истории, она всегда присматривала за мной, следила, чтобы со мной ничего плохого не случилось. Но самое хорошее в ней то, что она моя старшая сестра.
– Прекрасная характеристика, – кивнула миссис Уилберфорс. – Я это обдумаю. Ну ладно, хочешь, я дам тебе отличную книгу про сестер? Скажи, ты читала «Маленькие женщины»[11]?
– Я слышала о ней, но прочитать ее у меня не было возможности.
– Это прекрасная книга. Думаю, тебе особенно понравится то, как в ней рассказано об отношениях Джо и Бет. Тебе повезло, ты впервые прочитаешь «Маленьких женщин», это такое удовольствие! А что вы читаете сейчас в классе?
– То, что мы читаем в классе, совсем не похоже на ваши чудесные книги, это современная история про близнецов. Я уже читала ее раньше. Грустная история. Их разлучили, и одного из них отправили в школу-интернат, а второго нет, этим все и заканчивается. А мне бы хотелось, чтобы они снова были вместе и никогда не расставались.
– Может быть, ты сама допишешь новый конец к этой истории? – предложила миссис Уилберфорс. – Кстати, ты продолжаешь вести свой дневник?
– Да, – солгала я. Я не могла заставить себя написать в дневнике о гибели барсука и прочих грустных вещах, которые случились после этого.
Миссис Уилберфорс внимательно посмотрела на меня:
– А как твои дела, Перл? Я знаю, что ты оказалась прекрасной ученицей. Миссис Левин не перестает тобой восхищаться.
– Правда? – покраснела я.
– И еще она говорит, что у тебя появилось много подруг.
– Да, типа того, – кивнула я. – Особенно мне нравится Гарриет.
– Так почему бы тебе не пойти сейчас в дом к девочкам и немного не поиграть с Гарриет?
До этого я никогда не заходила к Гарриет. Мы сидели с ней за одной партой в классе, болтали на переменах, но после чая я всегда уходила к себе. Я не решалась пойти и поискать Гарриет после школы – а вдруг она не захочет меня видеть?
– Давай же, иди! – сказала миссис Уилберфорс.
– А меня пустят? – жалобно спросила я. – Я хотела сказать – сестра-хозяйка не станет возражать?
– Ты же не боишься Матроны, правда, Перл? – рассмеялась миссис Уилберфорс.
– Я всех боюсь, – ответила я.
– И меня тоже?
Я замялась. Миссис Уилберфорс расхохоталась, но тут же прикрыла рот здоровой рукой и посерьезнела:
– Маленькие дети боятся меня, я знаю. Из-за инвалидного кресла и моего внешнего вида.
– Нет-нет, – неуклюже возразила я.
– Да-да. И это очень печально, потому что я привыкла учить малышей, они такие милые. Некоторые пансионеры даже называли меня Мамочкой. Я приходила посидеть с ними перед сном и читала им сказки. Матрона тоже очень хорошо к ним относится, только у нее нет на них времени, на ее плечах слишком много других забот.
