Жаклин Уилсон - Моя сестра Джоди
– Нет-нет, – неуклюже возразила я.
– Да-да. И это очень печально, потому что я привыкла учить малышей, они такие милые. Некоторые пансионеры даже называли меня Мамочкой. Я приходила посидеть с ними перед сном и читала им сказки. Матрона тоже очень хорошо к ним относится, только у нее нет на них времени, на ее плечах слишком много других забот.
– Может быть, вы могли бы продолжать заниматься с ними даже в своем кресле?
– Нет, это слишком неудобно, к тому же самые маленькие живут на втором этаже. Это мне уже не по силам. Но может быть… – она улыбнулась. – Знаешь, у меня появилась одна идея. Мне ее нужно обдумать. А теперь беги. Беги смело к бородатой Матроне, найди ее и попроси разрешения поиграть с Гарриет.
Бородатой бедную Матрону называли не потому, что у нее была настоящая борода. Просто на подбородке у нее росли пучки волос, а над верхней губой темнели усики. Она была жирной и так туго затягивала в корсет свою огромную грудь, живот и зад, что, когда шла, не могла даже повернуться. При этом у нее были удивительно стройные ноги с изящными лодыжками, а на ногах – маленькие остроносые туфли. В целом Матрона очень напоминала туго набитый диван на тоненьких колесиках.
Завидев Матрону, я всегда спешила свернуть куда-нибудь в сторону – я очень ее боялась.
Дверь общежития девочек была открыта, и я нерешительно зашла внутрь. Я знала, что спальня Сакуры находится наверху, но понятия не имела, где искать Гарриет.
Слышался смех, где-то работал телевизор, но я опасалась идти дальше без приглашения и стояла, переминаясь с ноги на ногу, до тех пор, пока из комнаты в конце коридора неожиданно не выскочила Матрона с огромной кипой наволочек и простыней в руках. Она посмотрела на меня поверх этой кипы и сказала:
– А, ты маленькая дочка мистера и миссис Уэллс… Джоди, да?
– Нет, я Перл.
– Ах да, да, конечно. Джоди другая, с диковинными волосами. Ей повезло, что она не у меня в пансионе, я бы посадила ее в горячую ванну и отдраила всю краску с волос.
– Мама уже пыталась, – сказала я.
– О господи! Может, она несмываемая, как фломастеры? Фиолетовая, по-моему, да? Ну ладно, лучше скажи, дорогая, чем я могу тебе помочь?
– А можно мне поиграть с Гарриет? – робко спросила я.
– Конечно, можно, глупенькая! Ее комната наверху, ты ее легко найдешь, потому что это самая шумная комната. Гарриет без умолку болтает, бедная маленькая Фрейя хнычет, Шеба поет, а Кларисса выпендривается, – весело улыбнулась Матрона. – Может быть, ты заодно поможешь мне, Перл? Отнеси эти простыни наверх и забрось в сушильный шкаф, это по пути.
Я поднялась наверх по лестнице, нашла сушильный шкаф, аккуратно, насколько смогла, заложила в него простыни, а затем прислушалась. Матрона была права, я услышала и девчоночий смех, и очень громкую музыку. Подошла к нужной двери и задумалась – постучать или сразу просунуть в дверь голову? Я облизнула губы, придумывая, что сказать, когда я просуну голову. «Можно мне с вами поиграть?» Нет, как-то по-детски звучит, будто мне шесть лет и я хочу поиграть в Барби. Кончилось все тем, что я постучала в дверь. Музыка оборвалась. Послышались визг, хихиканье, возня – я стояла и ждала с сильно бьющимся сердцем. Затем Гарриет приоткрыла дверь на маленькую щелочку и воскликнула:
– О, Перл, это всего лишь ты! Заходи, заходи! – Гарриет схватила меня за руку и затащила в комнату. – А мы уж испугались – думали, это Матрона!
На Гарриет был домашний халат, остальные три девочки лежали в кроватях, до подбородка натянув одеяла.
– Ой, прости! Я не знала, что вы так рано ложитесь, – смущенно пробормотала я.
– Ничего мы не ложимся, мы просто прячемся, – сказала Кларисса, выпрыгивая из-под одеяла. На ней были трусики, обвязанный вокруг груди шелковый шарф, а на тонких ножках – сетчатые чулки. Я уставилась на нее, раскрыв рот.
– Мы играем в лэп-дэнс, это такой танец, вроде стриптиза, – сказала Кларисса.
– А я – танцовщица с веером, – объявила Шеба, отбрасывая одеяло. На ней был купальник, а в руке она держала большой веер из перьев.
– Я тоже танцовщица, – сказала Фрейя. Она была в бикини, а на животе у нее пастельным карандашом были нарисованы розы и сердечки.
– Тра-ля-ля! – пропела Гарриет, сбрасывая халатик. Она была в трусиках и маленьком кружевном болеро на плоской груди. Гарриет закружилась по комнате, крутя бедрами. – Умеешь так, Перл? А вот наша милая Фрейя думала, что лэп-дэнс нужно танцевать сидя у кого-то на коленях – но ты же их так отдавишь, правда?
– Ты не считаешь нас слишком вульгарными, нет, Перл? – тревожно спросила Фрейя.
– И не говори Матроне! – сказала Шеба.
– Конечно, не скажу. Между прочим, мы с моей сестрой Джоди тоже так иногда танцуем. Знаете, тут такой случай был. Когда мы сюда только переехали, то начали перекрашивать стены в своей спальне, запарились, разделись с Джоди до трусиков, и вдруг – только представьте себе! – в комнату зашел Харли и застал нас в таком виде!
– Харли видел тебя в одних трусиках?
Они дружно расхохотались.
– Твою сестру он тоже видел? – спросила Кларисса.
– Да, но ее это ничуть не смутило. Ее никогда не смущают подобные вещи, – ответила я.
– Ясное дело, – сказала Кларисса.
– Что ты имеешь в виду? – сглотнула я.
– Да ничего она не имеет в виду, Перл, – сказала Гарриет.
– Я просто хотела сказать, что твою сестру невозможно смутить. Моя кузина Анна учится с ней в восьмом классе и говорит, что Джоди ведет себя просто… неслыханно, – сказала Кларисса.
– Да, это на нее похоже, – согласилась я и пристально посмотрела на Клариссу, молча бросая ей вызов.
– Ты совсем не похожа на свою сестру, – сказала Фрейя.
– Знаю, – кивнула я. – Но хотела бы стать похожей на нее.
– Ты мне нравишься такой, какая ты есть, – сказала Гарри. – Ладно, потанцуешь с нами лэп-дэнс, Перл?
Я чувствовала себя ужасно глупо, но тем не менее скинула юбку и туфли и прошлась по комнате, подмигивая, покачиваясь, вертя бедрами, стараясь копировать движения Джоди. Все рассмеялись, захлопали в ладоши и присоединились ко мне.
Когда лэп-дэнс нам надоел, я предложила поиграть, будто мы новая женская поп-группа, и мы стали придумывать свои танцевальные движения. На шум пришла Матрона и постучала в дверь, но в комнату заглядывать не стала, просто крикнула, чтобы мы вели себя тише, потому что она начинает укладывать маленьких спать.
Я решила, что мне пора идти. Гарри стала упрашивать, чтобы я завтра опять пришла поиграть вместе с ними.
– С тобой было так весело, Перл, – сказала она, обнимая меня на прощание. – Жаль, что ты живешь отдельно, а то поселилась бы у нас в комнате.
Честно говоря, мне самой хотелось бы этого. Я пошла домой, помахала рукой, проходя мимо бунгало миссис Уилберфорс, – на случай, если она наблюдает в окно. У тропинки, ведущей к барсучьей лужайке, я задержалась. Здесь на краю дороги темнело бурое пятно – засохшая кровь бедного барсучонка. Я свернула на тропинку, прошла к лужайке, чтобы посмотреть, не сидит ли там Харли. Никого не было. Я подошла к отверстию норы и встала перед ней на колени.
– Мне так жаль, – прошептала я. – Вы, наверное, очень тоскуете по своему малышу. Но я надеюсь, что у вас еще будет много-много новых барсучат и все они будут жить долго и счастливо.
Затем я вернулась на нашу квартиру. У мамы была мигрень, и она уже легла. Папа смотрел по телевизору футбол, сидел в кресле, сбросив с ног ботинки и расстегнув ремень. Он прихлебывал пиво прямо из банки и заедал солеными орешками из пакета.
– Маме не говори, – сказал он.
Джоди в нашей комнате не было. Я понятия не имела, где она. Может быть, снова повела на прогулку Старину Шепа? Я ждала, ждала и ждала. Давно пора было ложиться спать. Мама, слава богу, уже уснула. Я прокралась к гостиной и увидела, что папа тоже клюет носом – рука его свесилась с ручки кресла, из банки на ковер падали капельки пива.
Мне захотелось забраться к папе на колени – но если я разбужу его, начнется суета по поводу запропавшей Джоди, может быть, он даже примется будить маму. Я на цыпочках вернулась в нашу комнату, с беспокойством думая о том, что когда папа проснется, он запрет заднюю дверь на засов, и тогда Джоди останется на дворе до самого утра. А на улице между тем пошел дождь, по стеклу монотонно забарабанили капли. Я представила себе бредущую в темноте промокшую до нитки Джоди, и мне стало ее жалко.
Спустя довольно долгое время Джоди тихо вошла в нашу комнату. Я вскочила, радостно обняла ее и удивилась – она была теплой и совершенно сухой.
– Где ты была? – спросила я.
– Так, кое-где, – неопределенно ответила она.
– Но где именно? Я так волновалась. Я не хочу, чтобы ты уходила без меня.
– А сама ушла! – сказала Джоди. – Я, кстати, ходила к дому Уилберфорсов, чтобы встретить тебя, но ты куда-то пропала. Ходила с Харли смотреть барсуков?
– Нет, – замялась я. Мне было неловко оттого, что у меня появились подруги, а у Джоди нет. – Я играла с Гарриет.
