14-14 - Поль Беорн
Он закрывает глаза и с облегчением вздыхает. Она жива!
– Ты видишь над собой крышку люка?
– Да, я прямо под ней!
Отлично! Он достает из кармана ключ от дома: это единственный твердый и острый предмет, который у него есть. Стиснув зубы и задыхаясь, Адриен остервенело вычищает землю из щели в крышке. Через минуту он весь покрывается испариной.
– Теперь выключи фонарик и посмотри наверх. Видишь что-нибудь?
Молчание. И тут раздается ее голос:
– Да, я вижу пятнышко света прямо над головой!
– Это щель в крышке! Закрой глаза и дыши через нее, давай! Я вернусь через минуту!
Адриен как безумный бросается в лес; его глаза блуждают по земле в поисках какого-нибудь полого стебля, который можно приспособить под трубочку. Он идет так быстро, что не замечает Марион, спускающуюся по склону, и чуть не сбивает ее с ног.
– Эй, осторожнее! – говорит она, потирая живот.
– Что ты здесь делаешь? – кричит он в полной растерянности. – Здесь опасно находиться, возвращайся к остальным!
– Разреши мне тебе помочь! – просит Марион. – А потом я уйду, обещаю!
– Поклянись!
– Клянусь матерью! – говорит она. – Так что я могу сделать?
– Мне нужен бамбук, какой-нибудь стебель, любое полое растение, чтобы Сара могла через него дышать.
Она достает из своего рюкзачка пакетик яблочного сока.
– Бамбука нет… но есть пластиковая соломинка, – говорит она, вынимая ее из упаковки. – Как думаешь, это поможет?
– Марион, ты гений!
Он выхватывает соломинку у нее из рук.
– А теперь беги, ты поклялась матерью!
Он возвращается к люку, просовывает соломинку в отверстие, крепко держит ее за один конец и кричит Саре:
– Возьми соломинку в рот и дыши через нее, скорей!
Пластиковая соломинка в его пальцах немного дергается, и вскоре он чувствует, как сквозь нее начинает ритмично проходить струя воздуха.
– Хорошо! Ты отлично справляешься! Не разговаривай, контролируй дыхание и дыши только через соломинку. Я останусь здесь.
Движение воздуха внезапно прекращается.
– Но если снаряд взорвется, ты тоже умрешь! – кричит Сара.
– Немедленно возьми соломинку в рот! Я запрещаю тебе ее вынимать! Ты что, хочешь отравиться насмерть?
Прибывшие с ломами и противогазами жандармы[26] находят Адриена, лежащего с соломинкой в руках на крышке люка.
– Все уже, пойдем, мальчик, – говорит жандарм и надевает на него противогаз. – Мы позаботимся о твоей девушке.
– Она… не моя девушка, – отвечает Адриен. Он позволяет отвести себя к группе школьников, которые ждут его на парковке. Перед музеем другие жандармы разматывают желтую ленту, обозначая периметр, за который нельзя заходить. Поблизости стоит пожарная машина и даже скорая помощь. Все ошеломленно смотрят на Адриена, некоторые даже фотографируют его на телефоны, когда он снимает маску.
– Адриен! – кричит ему Марион, появившаяся за желтой лентой. Поравнявшись с ним, она бросается к нему, протягивая руки… но в последнюю секунду в замешательстве останавливается.
– Привет, – говорит он.
Звучит довольно глупо, но это все, что он смог сказать.
Марион широко улыбается, но ее щеки до сих пор мокрые от слез.
– Как же ты меня напугал!
И, ткнув его слегка кулаком в плечо, добавляет:
– Никогда больше так не делай!
Из глаз у нее снова текут слезы, и, когда два фельдшера уводят Адриена, она отворачивается.
В этот вечер он пишет письмо.
Дорогой Адриан!
Сегодня случилась невероятная вещь, и благодаря тебе Сара до сих пор жива…
Он описывает свой день, а потом приступает к подробному рассказу о ходе войны: о том, как она началась, как распространялась, какие районы следует избегать… и заканчивает такими словами:
Уже совсем скоро немцы объявят войну Франции и нападут на Бельгию. Надеюсь, ты уехал из Корбени, я даже почти уверен, что ты уже далеко и это письмо тебя не застанет. Но даже если мы не сможем больше писать друг другу, я хочу, чтобы ты знал: ты мне помог гораздо больше, чем думаешь! Ты – самая большая удача в моей жизни.
Твой друг навеки,
АдриенГлава 22
5 июля 1914 г.
Сидя за кухонным столом, Адриан чистит морковь и режет только-только созревшие помидоры. В доме стоит тишина, которую нарушает лишь гудение мух. На него возложена обязанность готовить более или менее съедобную еду, что очень нелегко, потому что мать никогда не подпускала его к плите. Но у отца получается такое густое варево, что по единогласному решению готовку взял на себя Адриан. Обедать вдвоем в пустом доме, оказывается, очень невесело. Его взгляд скользит по кухне: всё по-прежнему, всё на своих местах – разве что пыли стало немного больше
