Галина Ширяева - Человек Иван Чижиков, или Повесть о девочке из легенды
- Я - все.
Но когда Дина уходила, он, приплюснувшись носом к оконному стеклу, смотрел во двор так печально, что Дина не выдерживала, забирала салазки и возвращалась домой. Дома они с Андреем отдирали от оконного стекла намерзшие льдинки, прикладывали их к горячей печке-голландке, и льдинки, с громким шипением скользили вниз по черной блестящей поверхности печки, оставляя за собой струйки пара. Все-таки это было не такое уж скучное занятие.
Зато когда грянули весенние дни и одному из них можно было надеть вместо пальто старую мамину кофту, они пропадали во дворе весь день, до прихода матери. Нарушив запрет, они шлепали по лужам, пускали в ручьях кораблики, грызли похудевшие от солнца сосульки.
Весна была бурная. Сугробы во дворе уменьшались на глазах, превращаясь в прозрачные холодные ручьи, которые торопливо расползались в разные стороны, стали подбираться к старой хибаре в глубине двора. Жила в этой хибаре старуха, которую почему-то никто никогда не называл ни по имени, ни по фамилии, все звали ее Бабкой.
Во дворе никого, кроме Дины и Андрея, не было, когда Бабка, выйдя из своей хибары, принялась бидончиком вычерпывать воду из лужи, разлившейся возле крыльца.
- Не так! - подбегая к Бабке, крикнула Дина. - Надо канавку проделать. Вон туда, на тот двор. А у них там тоже канавка, за ворота. Мы знаем.
- Проделайте, - сказала Бабка и швырнула им лопату.
С трудом орудуя тяжелой лопатой, они прорыли неглубокое ущелье во льду, и вода из Бабкиной лужи потихоньку поползла к чужому забору.
- Лопату в дом отнесите, - приказала им Бабка.
Наверно, лопату полагалось оставить в сенях, но Бабка сказала "в дом", и они протопали прямо в комнату. В комнате на столе, покрытом белоснежной скатертью, стояла ваза с бумажными цветами, рядом лежала сторублевая бумажка. Наверно, это были очень большие деньги. Наверно, на них можно было купить пальто вместо старой маминой кофты. А может, и ботики для мамы... Или кирпич хлеба.
- Может, даже кило колбасы, - шепотом сказала Дина.
- Ага.
И Дина протянула руку и взяла сторублевку.
Потом пришла Бабка и выпроводила их на улицу. Они шли через двор к дому, старательно обходя лужи, перешагивая через ручейки, хотя все равно еще утром промочили ноги и в ботинках хлюпала вода. Деньги лежали у Дины в мокрой варежке.
Дома они спрятали их в самое надежное место - в одну из своих книжек. Они уже сами читали книги, и мать их книжек не трогала. На обложке книги был нарисован зеленый крокодил, держащий в зубастой пасти яркое солнце. Крокодил был вором: он украл солнце.
Но то - солнце! А это - замусоленная бумажка, которая, может, и самой Бабке-то не нужна!
Конечно, не нужна! Шуба у нее есть, валенки есть, теплый платок есть, на салазках она не катается. А если нужна, так они отдадут. Скажут: нечаянно утянули.
- Ага...
Оказалось, что деньги Бабке даже очень нужны. Она прибежала к матери, назвала Дину и Андрея бандитами, а мать еще как-то. Мать распахнула двери и сказала Бабке:
- Идите вон!
И они ничего не успели сказать.
Бабка ушла, а мать долго сердито гремела в кухне посудой. Дина с Андреем сидели в темном углу за буфетом и молчали.
Потом Дина сказала:
- Мы воры, да?
- Воры, - согласился Андрей и полез к этажерке за крокодилом.
Лицо матери стало мраморным, так она побледнела... Потом она сняла с вешалки платок, накинула его на себя и шагнула к двери. Дина и Андрей, оба разом, с отчаянным криком: "Мама, не уходи!" - бросились за ней и вцепились руками в подол ее платья.
Мать машинально отцепила их руки от своего подола, постояла немного на пороге, так и не отворив дверь, а потом опустилась на пол и заплакала.
И в тот день, вернее, в ночь, что наступила после того дня, Дина и Андрей впервые услышали от нее об Иване Чижикове.
А потом она вспоминала о нем уже не так часто. "Неужели стала забывать?" - иногда с тревогой думали они. Но все равно он уже успел прочно поселиться в их сердце. Отважный партизан. Герой. Их отец.
Он оставил их вместо себя на земле, и они не имели права быть непохожими на него.
* * *Когда все гардины были выглажены и развешаны, Дина села перед зеркалом, уставшая, довольная, растрепанная, посмотрела на свое отражение и подумала с гордостью: "Какая я все-таки хорошая!"
И красивая! Вот это глаза - огромные и блестящие! Вот это ресницы черные и длиннющие! Вот это волосы - каштановые и пышные!.. Ей захотелось что-нибудь спеть. Только не в одиночку, а с кем-нибудь.
Она вышла на лестничную площадку и спустилась по лестнице, подпрыгивая по два раза на каждой ступеньке. Пила затрезвонила, запела что-то совсем несуразное, но веселое. Дина поднялась снова вверх, потом снова вприпрыжку спустилась вниз.
Пила пела и пела, пока не вышел на лестницу сосед Алексей Николаевич и не отругал их обеих - и пилу и Дину. Тогда Дина вышла во двор.
Солнце, склонившись к горизонту, вышло из-за облаков и пригрело напоследок землю. От земли поднималось тепло. Можно было даже разглядеть его: оно было прозрачным и чистым, как стекло с маминого завода после полировки.
Во дворе возился со своим мотоциклом Вадим, сын Алексея Николаевича. Возле него толпились любопытные со всего двора - всех возрастов.
- У вас сегодня гости? - спросил ее Вадим.
Дина молча кивнула головой, и все посмотрели на нее с интересом и даже почтительно, словно она была именинницей.
Дина вышла за калитку, прислонилась спиной к забору, стала ждать. Пора бы им уже приехать. Солнце уже садилось.
Проехала по улице "медицинская помощь на дому", потом еще какой-то автомобиль. Потом мотоцикл, два велосипеда. А такси все не было.
Прошла мимо Дины маленькая девчонка с отцом.
- Папа! - сказала она ему. - Не шагай так быстро! Я устала.
Как просто она произнесла это недосягаемое, необъятное слово "папа"!
Вчера вечером, когда Дина и Андрей уже улеглись спать, мать зажгла в кухне настольную лампу и села дочитывать книгу, которую утром надо было сдать в библиотеку. На стену кухни упала тень. Настольная лампа увеличила ее, тень была большой. Казалось, в кухне за столом сидит большой и очень сильный человек.
Дина окликнула брата. Он заворочался на своем диване, дал знать, что не спит.
- Знаешь, - серьезно сказала ему Дина, глядя на тень. - Иногда мне кажется, что он не умер, что он всегда здесь, рядом. Вот позову его, и он придет...
- Нет, - тоже серьезно ответил ей Андрей. - Он умер. Просто его душа переселилась в маму.
Через минуту он уснул. В кухне было тихо, тень на стене не исчезала.
- Папа, - негромко позвала Дина.
Тень на стене всколыхнулась. Мать появилась на пороге комнаты. Вглядываясь, удивленным шепотом спросила:
- Ты меня?
- Конечно, тебя. А кого же? - сказала Дина и улыбнулась в темноте...
Еще один автомобиль вынырнул из-за угла, опять мимо! Еще один! Такси! Ну, теперь-то уж они! Но такси не остановилось... Тогда Дина побежала следом, растерянно вытянув вперед руки, словно хотела поймать такси.
- Дина! Ты куда? - послышалось за ее спиной.
Дина обернулась. У ворот дома стояли мать и Андрей. Одни. Больше никого с ними не было.
- Что же? Где же? - испуганно воскликнула Дина, подбегая. - Что случилось?
- Ничего, ничего! - ответила мать и отвела взгляд куда-то в сторону, куда-то за спину Дины, словно увидела там, за ее спиной, что-то интересное. - Просто она уже уехала. Она была проездом. С поезда на поезд. Всего двадцать минут. Не расстраивайся, Динок!
- Вот тебе раз!
Дине захотелось зареветь - вот тебе и гости! Ждали-ждали! Стирали-стирали! Гладили-гладили!
- Ничего, ничего! - снова сказала мать и снова посмотрела куда-то мимо Дины.
Дина оглянулась и ничего интересного за своей спиной не увидела.
- А что она вам говорила?
- Жалела, что тебя не смогла увидеть.
- И все?
- Все.
- А тебе что она сказала? - повернулась Дина к Андрею.
- Мне? - переспросил он угрюмо. - Мне она сказала: "На, подержи чемодан".
Ин-те-рес-но! Почему это они оба такие насупленные и угрюмые? И почему это мать то и дело тревожно поглядывает на Андрея? А Андрей не поднимает головы, словно боится взглянуть на мать. Что у них там произошло на вокзале?..
Дина шла следом за ними через двор к крыльцу дома и недоумевала.
Но у самого крыльца мать вдруг обернулась и улыбнулась Дине. Улыбнулась она устало и даже, как Дине показалось, грустно. Но этого было достаточно. Недоумение ушло.
2. Письмо
В доме одна за другой захлопали двери. Пришло утро.
Дина потянулась и разом сбросила с себя одеяло. Осторожно прошлепав босыми ногами по полу, она подошла к дивану и тронула спящего Андрея за плечо.
- Вставай!
Он сейчас же недовольно завозился, заворочался под одеялом.
