Эдуард Веркин - Мертвец
— Потом построим, — сказал я. — В июле.
Ну да…
Упырь толкнул дверь.
Тут я немного уже удивился. Я думал, комната у Упыря другая. Ожидал увидеть что-нибудь такое, в американском духе. Но ничего подобного. Кровать, компьютер, какое-то барахло в углу, тоже под синей плёнкой. И всё. Ни самолётов под потолком, ни Юнион Джека на стене. Даже чучела выхухоли и того нет, замучил её профессор Блэксворт.
Ботинки под окном. Здоровенные. Всё.
Упырь тут же упал за компьютер, принялся стучать по клавиатуре, мышкой возить. Потом заскрипел-замигал модем, потом тихо стало, и по экрану побежали какие-то картинки, по большей части звёздное небо в разных разворотах.
— Садись поближе, — повернулся ко мне Упырь.
Я сел поближе.
— Я по четырём машинам сразу иду, так что… вот. Смотри.
Экран сделался чёрным, а сверху зловещими белыми буквами написалось: «Секацкий Пётр Фомич». И внизу мелкими буковками почти страница добавилась. Я стал читать.
Ничего нового, тут это у нас каждый знает.
Секацкий Пётр Фомич, родился тогда-то, умер тогда-то, геолог, путешественник, эсер, находился в наших краях в ссылке. Увлекался охотой, во время одной из вылазок стал свидетелем падения метеорита.
В месте падения возник пожар, Секацкий зарисовал на карте место и вынужден был уйти. А на следующий год он вернулся, но место густо, просто ненормально густо заросло молодым ельником. Секацкий подумал, что метеорит этот не просто камень, что отличается он некими необычными свойствами. Впрочем, поиски успехом не увенчались, Секацкий заболел. Как он умер, не известно, но известно, что через два года рыбаки нашли на берегу его вещи и дневник тоже. Без карты. А у нас территория, как водится, — двадцать восемь Бельгий.
Об этой истории забыли, в начале века других проблем по горло хватало, а всплыл дневник в шестидесятых годах, его какой-то местный краевед раскопал, предшественник Озерова. Ну и пошло…
Вот и Упырь теперь в искатели записался.
Зря я к нему всё-таки приволокся. Что бы такого придумать, чтобы свалить по-быстрому?
— А про метеорит ничего… — растерянно сказал Упырь.
— А ты что думал, что там тебе координаты напишут? — усмехнулся я.
— Нет…
Я отодвинулся от компьютера и стал глядеть в окно. Там ничего интересного не происходило, лето как лето.
Упырь что-то там ещё выстукивал по клавиатуре, но и выстукивал как-то так, трупацки, как будто костяшки по клавишам цокают, повеситься хочется. А повода свалить я всё никак не мог придумать.
— Хочешь города посмотреть? — спросил Упырь.
— Какие города?
— Разные. Барселону, Дублин, Токио. В этих городах камеры стоят, можно на них по компьютеру выйти. Давай посмотрим? Давай?
Даже губа затряслась. И вдруг я подумал. Кто самый опасный враг? Самый опасный враг — это самый близкий друг.
— Ну давай посмотрим, — сказал я.
Я вернулся к монитору, и мы полчаса разглядывали площади, мосты, стадионы, парки, соборы и рестораны.
Но это тоже в общем-то оказалось интересно. Города. Больше всего мне понравилось, что города все разноцветные, у каждого свой цвет. Одни синие, другие оранжевые, некоторые белые и зелёные, а в некоторых вообще была ночь. Красивые. А в одном городе прямо на площади жарили рыбу или каких-то других трепангов, и так вкусно жарили, что я даже пожалел, что отказался от пиццы.
— Нравится? — спросил Упырь, когда мы обогнули весь шарик два раза.
— Ничего. А почему именно эти города? Почему нету… ну, Филадельфии?
— Не знаю… — растерянно сказал Упырь. — Можем ещё фотоальбом поглядеть. Поглядим?
День всё равно пропал. Во всяком случае, вторая половина. Чего терять было? И я ещё двадцать минут сидел и смотрел фотоальбомы. Собор Парижской Богоматери, Диснейленд, сфинкс и пирамиды. Самого Упыря на фотках не встречалось, наверное, он снимал.
Я вытерпел. Все пирамиды, всех дромадеров, все эти лавки с золотом, думал, что всё уже. Но Упырь не унимался. Он запинал альбомы под кровать и сказал, что у него есть сноуборды. Мы отправились в кладовку.
В кладовке обнаружились не только сноуборды. Там были обыкновенные лыжи, горные лыжи, микролыжи, водные лыжи и даже какие-то песчаные лыжи.
— Папка в Египте на них катался, — пояснил Упырь.
Разве может нормальный человек иметь такую чёртову кучу лыж? Зачем такая куча лыж? Зачем песчаные лыжи? Впрочем, кроме песчаных лыж, там было и другое спортивное оборудование: ролики, теннисные ракетки, велосипед, а в углу скучала свеженькая боксёрская груша. Причём видно, что груша не из дешёвых. Да и всё остальное тоже не с распродажи.
— А тут есть где кататься? — Упырь подышал на свой борд, протёр его рукавом.
— Есть, — ответил я.
— Это хорошо. Я люблю кататься. А грибы у вас растут?
— Растут.
Упырь продемонстрировал мне электрическую сушилку для грибов — сушит, но не жжёт. По-моему, чушь. Бабка грибы в печке сушит, на соломе, получается здорово, лучше, чем в любой сушилке.
— А рыба?
— И рыба растёт, — сказал я.
— А у нас эхолот! Сейчас покажу…
— Я верю…
Но Упырь всё равно показал. Эхолот.
— Тут такая штука… — Упырь принялся демонстрировать мне достоинства аппарата. — Можно рыбу находить за сто метров…
Я терпел. Кусал потихоньку язык, чтобы не взбеситься.
— Надо только правильно отъюстировать всё. А потом можно купить японскую леску и финских воблеров…
Тут мне в голову пришла идея.
— Пойдём посмотрим флюгер, — предложил я.
— Флюгер? Точно… Про флюгер я и забыл совсем. Ну пойдём… А про Секацкого не будем больше?
— Да у меня уже времени мало, мне надо матери помочь, — соврал я.
— Давай и я помогу!
— Ну да. Я ей дома буду помогать… Картошку окучивать будем. И этих… колорадских жуков собирать.
— Колорадских жуков?! — Упырь аж язык от восторженности вывалил.
Я испугался, что влетел ещё и на вечер. Конечно, что такое вечер после целой вампирской недели… Но я тут же успокоился, понял, что путь спасения нащупан.
— Ага, — кивнул я. — В этом году просто немерено их, говорят, опять из Канады завезли. Новый вид, сок такой жгучий, что даже резиновые перчатки прожигает.
Упырь потух. Потёр себя по щеке. Жучиный сок — опасная штука.
— Ну ладно, пойдём.
Мы спустились вниз и вышли на улицу. Никакой карусели на заднем дворе не было, был пруд. Самодельный, но аккуратный, с высокими бортиками. Над прудом возвышался флюгер, он шевелился с жестяным звуком. Мы сидели в доме, а тут ветер, потянуло со стороны реки…
И флюгер оказался самый обычный. А пруд глубокий, дна не видно. Ценный пруд.
— Папа сюда карпов специальных посадит, — сообщил Упырь. — Знаешь, такие карпы есть — по пятьсот долларов. Сам карп красный, а на спине оранжевые и белые пятна. Один уже тут живёт.
Упырь стал плюхать пальцами по воде, и откуда-то со дна всплыла здоровенная рыба радужной расцветки. Рыба вопросительно поглядела на Упыря, а тот сказал:
— В Москве на Птичьем рынке его купили. Он комаров ест. Полезный.
— Телефон у тебя есть?
— Кате хочешь позвонить? — спросил Упырь.
Я помотал головой.
— На, позвони. — Он достал мобильник.
— Да не хочу я никому звонить! — рыкнул я. — Не хочу! Просто спросил, на всякий случай…
— Ладно… — Упырь спрятал телефон. — Как скажешь…
Мы стояли у пруда, над головой скрипел флюгер. Предупредительный, гад, а пошёл бы он со своей предупредительностью…
— Катя хорошая, — неожиданно сказал Упырь. — Я с ней не очень знаком, но знаю, что она хорошая.
— С чего ты взял? А может, она дура?
— Нет, не дура. Они в августе на раскопки уезжают.
— На какие ещё раскопки?
Это я удивился.
Да, про августовские раскопки я не слышал. В ближайшее время намечалась большая метеоритная экспедиция, это да, а вот раскопки… Про раскопки ничего.
— А ты не знал?! — Упырь аж захлебнулся. — Они на Чёрное море собираются! С этим, Николаем Ивановичем, ну, из музея который. Краеведческий кружок который! Они грант вроде получили. Да у него и без гранта денег много…
А вот тут, кстати, удивительного мало. В смысле грант меня не удивил. И про Катьку неудивительно, Катька в самом деле умная, все знают, она даже на областные олимпиады ездит. Откуда Упырь всё это знает? И эта экспедиция…
Радужная гадская рыба посмотрела на меня из воды голубым глазом, будто понимала что, тварь.
— Будут скифские захоронения раскапывать, — продолжал Упырь. — Курганы. Их расхищают чёрные археологи, и поэтому сейчас реализуется такая программа. Ну, сбережения. Надо то есть быстро раскопать самим, а то враги ещё быстрее раскопают…
В августе Катька будет раскапывать скифские захоронения, да. Отбиваясь от чёрных археологов облезлой сапёрной лопаткой. А я… Я не буду раскапывать захоронения. Разве что Сенька решит эксгумировать свою любимую болонку, он её уже два раза перезахоранивал, всё ему место не нравится. Говорит, хочет, чтобы местность, как у Левитана, была — «Над вечным покоем». Вот здесь бы ему понравилось, тут красивое место…
