Владимир Добряков - Король живет в интернате
Шагая затем к дому, Андрей размышлял о том, какие разные на свете люди. Взять Льва Васильевича и Зубея. Даже сравнить невозможно. «Хорошо, если бы мне никогда-никогда не пришлось больше встретиться с ним», — со страхом думал Андрей о Зубее.
Приглашение
В последние дни каникул морозы ослабли, еще навалило снегу, и не пойти на лыжах просто никак было нельзя. Договорились, что вылазку устроят в пятницу. Накануне смотрели кино, потом всей компанией ходили по белому городу, забрели в безлюдный, молчаливый парк, где на скамейках ровными пуховиками лежал снег. Дурачились, смеялись, играли в снежки. Расставаться не хотелось. Но зимний день короток. В парке сгущались тени. Гусева сказала: пора по домам. Сбор — завтра в одиннадцать часов, здесь, в парке. А Лерчик пусть сегодня же сходит к Раисе Павловне и узнает — в ботинках она пойдет или в валенках. Снимет мерку и подгонит крепления лыж.
— Будет исполнено, товарищ отрядный! — весело ответил Лерчик.
Когда выходили из парка, Света подула на летевшую снежинку и сказала шедшему рядом Андрею:
— Заходи утром за мной. Хорошо?
Он не совсем понял, растерянно спросил:
— К тебе? Домой?
— Конечно. — Она взглянула на него и улыбнулась карими, лукавыми глазами. — Посмотришь крепления моих лыж. Я в этом году еще не каталась. Может, рассохлись за лето.
Ладно, — тихо сказал он.
— Часам к десяти. Дом ты знаешь, а квартира — пять.
Дом он знал. Прошлый раз, возвращаясь из цирка, они до самого ее дома шли вместе. Он еще тогда пошутил: «Нам почти по пути». Это «почти» было в пять-шесть кварталов. Крюк изрядный. Только он почему-то показался Андрею совсем не таким большим. Однако громадная разница: вроде бы случайно пройти мимо ее дома или зайти в дом. Андрей еще ни к одной девочке никогда не приходил. И вот… А удобно ли это? Андрей ворочался на диване, вспоминал ее лицо — бледные веснушки возле прямого, тонкого носа, лукавые глаза — и боялся поверить, что она хочет с ним дружить. Зачем? Нет, это не нужно и… как можно? Если бы она знала о нем…
Проснулся Андрей рано. Ирина Федоровна еще не вставала. Десять раз он говорил себе, что не пойдет к Светлане, и все же пошел. В конце концов, это ничего не значит. Разве он ей не школьный товарищ! И крепления надо проверить. Эти девчонки никогда толком не могут все проверить и подремонтировать! А попробуй-ка, свяжи на морозе лыжный ремень!
Оставалось пройти полтораста-двести метров до ее дома, а на больших уличных часах стрелки показывали только двадцать минут десятого. Андрей потолкался в продовольственном магазине, постоял под часами. Стоять было холодно. Лыжный костюм и фуфайка хороши для быстрой ходьбы, а долго стоять в них не очень весело. Да и врут всегда эти уличные часы. Даже фельетон об этом читал в газете. Положив на плечо связанные лыжи, Андрей зашагал к дому Светланы, храбро поднялся на второй этаж и постучал.
Света была еще не готова. Она встретила его на пороге с распущенной косой, в синем с цветочками халатике и тапочках на босу ногу.
— Ой, так рано? — сказала она.
— Разве нет десяти? — краснея, удивился Андрей. — Знаешь, эти уличные часы!.. Не разберешь. На одних больше, на других меньше, третьи вовсе стоят. Не читала фельетона, как у одного гражданина сто бед приключилось из-за этих часов?..
Он говорил торопливо, не глядя на девочку. Поставил в углу лыжи, сиял шапку и, подталкиваемый Светой, вошел в комнату. Очень простая обстановка. Две кровати, уже аккуратно застеленные, простые, железные, без никеля и шариков. Стол с рябенькой клеенкой. Длинное зеркало без рамы. Фикус в голубой кадке. Возле фикуса стояла на табуретке худенькая девочка и вытирала тряпкой листья.
— Это моя сестренка — Люся, — сказала Света.
— Здравствуйте! — улыбнулась сверху Люся, и Андрей поразился — до чего похожа на Светлану! И косы точно такие же.
— А это Виталька, — кивнула Светлана на дверь, откуда на минутку выглянул мальчик. — Входи, Виталька. С Королем познакомлю.
Виталька, круглолицый, сбитый крепко и плотно, оказался человеком предприимчивым и знающим, несмотря на свои одиннадцать лет. Он сообщил, где можно купить хорошую лыжную мазь. Потом принялся советовать, куда им пойти кататься.
— Жаль, что мы на каток с ребятами уговорились, показал бы места! Ух, знаю, где кататься! Такой трамплин — голову сломаешь!
— Спасибо! Нам головы еще пригодятся! — заплетая косу, перебила Света болтливого Витальку. — Лучше принеси, пожалуйста, мои лыжи. Посмотрим крепления.
По единодушному мнению обоих мужчин, крепления нуждались в ремонте.
— Без шила и крепкой нитки не обойтись, — заключил Андрей.
— Это надо у папы. Он у нас главный сапожник, — сказала Светлана и, приоткрыв другую дверь, осторожно спросила: — Папа, ты еще не спишь?.. Дай, пожалуйста, шило и нитки.
Через минуту вошел среднего роста человек в серой чистой рубахе. Узкое лицо, русые волосы, те же карие, как у дочерей, глаза.
— Доброе утро, — приветливо и как-то удивительно хорошо сказал он. — Ремонтом решили заняться?
— На всякий случай, — сказал Андрей. — Лучше сейчас все поправить.
— Это правильно. Вот — шило, нитки.
Было видно, что Светланиному отцу нравится хозяйственность Андрея. Он с уважением оглядел его ладную фигуру. Широкие плечи, крепкие руки. На такого можно положиться!
— Вы уж, молодой человек, пожалуйста, возьмите шефство над Светочкой, — сказал он. — Она у меня отчаянная. С любой горы готова лететь. А вдруг — камень, пенек. Надо смотреть…
— Папочка, может быть, мне и на ровном месте нельзя кататься? — она сказала это без обиды, смеясь. Но он не принял шутки и так же серьезно добавил:
— Во всяком случае прошу тебя — будь осторожна.
Он ушел, а вслед за ним — и Светлана, переодеваться.
Орудуя шилом, Андрей подумал о Светланином отце: «Заботливый. А как они все похожи!»
В синей байковой куртке и брюках, в синей вязаной шапочке и таких же варежках (сама вязала), Светлана до того нравилась Андрею, что он боялся на нее смотреть.
— Хороший у тебя отец, — желая сделать ей приятное, проговорил он, когда они вышли на улицу.
— Да, очень хороший, — просто сказала она. — Устал, бедный. Только что с электростанции пришел, с ночного дежурства.
— Ты здорово похожа на него. А где же ваша мама? — Не обратив внимания на молчание Светы, он спросил: — На дневной смене, наверное?
— Наша мама умерла, — опустив голову, тихо сказала Света.
— Умерла!.. — с волнением и раскаянием повторил Андрей. — А как же вы теперь?
— У нас бабушка есть. Хорошая! Меня в интернат не пускала. Но я сама захотела. Трудно ведь — пять человек. А зарплата у папы не такая уж большая. Я и решила: Люся и Виталик маленькие, пусть дома растут, а я каждую субботу буду приходить из интерната и помогать бабушке — шить, стирать, полы мыть. Я все умею! И Виталька помогает. Вот даже сейчас сидит у окна и дежурит — когда бабушка будет с базара идти, он сбежит вниз и корзину поможет нести.
Видно, Света с удовольствием рассказывала о своей семье. Но вдруг голос ее снова упал, она вздохнула.
— Только вот мамы нету… — И глянула на Андрея странно взрослыми, серьезными глазами. — Тебе ведь хорошо с мамой? Даже по карточке видно: она у тебя тихая, славная, добрая. Правда?
— Очень добрая, — так же серьезно ответил Андрей.
А ты изменился
Напрасно Виталька хвастался, что знает отличные места, — кататься по длинному спуску к реке и склонам широкого оврага было тоже очень хорошо. Золотистое солнце в пелене белесого неба, искристый снег, пушистый иней на ветках, ребята, ветром летящие с крутых гор, — от всего этого и на душе становилось светлей. Давно не смеялась так Раиса Павловна, давно не дышалось ей так легко. До того разошлась, что и самой захотелось съехать с горы. Но встала на самом краю, посмотрела вниз — и голова закружилась.
— Ой, девочки, не могу.
— Не бойтесь! — подзадорила Варя Гусева. — Смотрите, как я! — Она оттолкнулась палками и понеслась. Только кончики шарфика трепещут на ветру.
А снизу мальчики кричат:
— Раиса Павловна! Будем ловить!
Эх, была не была! Сделала шаг вперед, наклонилась и — хочешь не хочешь — поздно, понесло! Быстрей, быстрей! В лицо — упругий ветер. Хорошо! Только бы не упасть! И не успела об этом подумать — как очутилась в сугробе. А к ней уже бежали:
— Раиса Павловна! Раиса Павловна!
Подбежали, подняли.
— Ушиблись? Не больно?
И тут же видят ее улыбку:
— Жива, мальчики.
— Ох, мы испугались! Вы рано разогнулись, оттого и потеряли равновесие…
У каждого нашлась куча советов. Окружили, улыбаются. Светлана и Гусева отряхивают снег. Лерчик побежал за укатившейся лыжей, Андрей подает варежку. Олег, привстав на колено, щелкает затвором фотоаппарата.
