Лев Рубинштейн - Чёрный ураган
Одна из них постучала три раза. Дверь тихо отворилась, как будто её и в самом деле толкнуло привидение. За дверью царила могильная тьма.
— Хэт, здесь пусто, — сказала та, что была помоложе.
— Тише, девочка!
Гарриет свистнула. Молчание. Гарриет свистнула ещё раз.
— Кто идёт? — спросил грубый голос откуда-то сверху.
— Друзья массы Линкума.
— Что вам нужно?
— Свет и свободу.
Наверху открылся люк, и в светлом прямоугольнике показался конец корабельного каната. Он медленно падал вниз и наконец остановился на уровне пола.
Джейн нащупала за пазухой револьвер.
— Не веришь? — сказала Гарриет. — Тогда я полезу вперёд.
— А если это западня?
— Если это западня, то нас, вероятно, сожгут на костре, — сказала Гарриет и полезла вверх по канату.
— Ну, я-то успею выстрелить, — уверенно проговорил Джейн и последовала за ней.
Они появились на верхнем этаже почти одновременно. Поднявшись из люка, Джейн снова запустила руку за пазуху. Гарриет оглянулась. В большом помещении без окон сидело человек двадцать негров. На полу стоял тщательно замаскированный фонарь. Чёрный великан в рваной рубахе быстро подтягивал канат. Седой негр в хламиде, похожий на библейского пророка, посмотрел на вновь прибывших и удивлённо сказал:
— Господи, да это женщины!
— Кто вас послал? — спросил богатырь.
— Конго Джим.
По помещению прокатился лёгкий шум.
— Что у тебя за пазухой, тётка? — спросил великан, обращаясь к Джейн.
— Джейн, опусти руку! — резко сказала Гарриет.
— Мы вам верим, — проговорил старец, — но виноградный телеграф сказал, что к нам с берега идут двое безоружных. Мы думали, что это мужчины.
— Оружие провезти не удалось, — сказала Гарриет. — Масса Джемс обещает послать сюда человек триста по реке. Они буду хорошо вооружены.
— Кто такой масса Джемс? Мы знаем только массу Линкума.
— Масса Линкум послал массу Джемса, чтобы освободить вас.
— А ты кто?
— Я Мойсей.
Снова лёгкий шум.
— Мы слышали о тебе по виноградному телеграфу, — сказал старец. — Ты на самом деле можешь творить чудеса?
— Нет. На самом деле я обыкновенная женщина. Меня зовут Гарриет.
— Ты свободная?
— Нет. Я беглая.
Эти слова произвели впечатление.
— Садись и говори, — сказал старец.
Гарриет коротко рассказала свой план. В начале будущей недели по реке Комбахи поднимутся вооружённые лодки с цветными солдатами. Сигнал будет дан выстрелами. Негры на рисовых полях и в посёлках должны быть наготове и бежать к реке…
— Масса Линкум не приедет? — спросил старец.
— Нет. Он очень занят. Мы уведём отсюда всех, кто может бежать. Массе Джемсу очень нужны солдаты.
Гарриет покосилась на молодого великана. Тот ухмыльнулся.
— А женщины и дети? — спросил старец. — Их нельзя оставить. Их могут продать или убить.
— Мы берём всех. Много белых мужчин на плантациях?
Старец покачал головой.
— Мало, совсем мало. Все в армии. Хозяйки обещают, что если чёрные будут хорошо себя вести, то нас освободят после победы. Но мы не верим. Белые очень боятся. Они боятся янки, боятся нас, боятся новостей с войны, боятся примет и дурного глаза, совсем как чёрные.
— Чёрные не боятся! — сказала Джейн. — Даже женщины не боятся, как вы видите.
— Ты свободная?
— Нет, беглая. Но я грамотная.
Последнее заявление вызвало замешательство.
— Ты читала слова массы Линкума? Он и в самом деле освободил каролинских негров?
— Я читала собственными глазами. Всех негров в мятежных штатах.
— Он, наверно, как пророк Даниил!.. — с чувством произнёс старец. — Но в нашей реке есть мины.
— Вы знаете, в каких местах? — спросила Гарриет.
— Виноградный телеграф всё знает. Можно выловить, если знать, как с ними обращаться.
— Это сделают Конго Джим и его люди.
— У него есть люди? Он начальник?
— Не знаю, поверите ли вы, если я скажу вам, что Конго Джим — сержант американской армии, — ответила за Гарриет Джейн.
— Поверим, — отозвался старец, — потому что ты грамотная. Наступило время чудес. После войны масса Линкум даст нам землю. О, кусок земли и мул — всё, что нужно человеку. О! Благословен будь масса Линкум!
— Если ему это позволят, — заметила Гарриет.
— Молчи, женщина! Масса Линкум всё может. Какая свобода без земли? Масса Линкум всё понимает. Он как пророк Даниил. Наступило время чудес!
— Как вы вернётесь к своим? — спросил великан.
— Так же, как явились сюда, — с усмешкой ответила Гарриет. — Мы продаём свежие, вкусные пироги голодным солдатам Дикси.
На следующей неделе несколько вооружённых шлюпок и три канонерки полковника Монтгомери прошли в реку Комбахи незамеченными. Никто в Южной Каролине не ожидал рейда по заминированной реке, и войск в этом районе не было.
Впереди шли три ялика под командой Конго Джима. Рослые полуголые негры с баграми, шестами и секирами медленно поднимались на яликах по извилистой жёлтой реке, внимательно вглядываясь в воду.
Иногда раздавался протяжный гортанный вопль: «Охэ!..» Это значило, что дозорный заметил мину. Ялики осторожно окружали её, и негры пересекали под водой канат, на котором она держалась. Большой чёрный смертоносный шар медленно всплывал на поверхность. Его тащили за обрывок каната к берегу и укрепляли в тростниках, не вынимая из воды.
Масса Джемс стоял на носу канонерки, скрестив руки на груди, и удовлетворённо вздыхал каждый раз, когда мина убиралась с пути. Он любовался слаженной работой чёрных, отрывистыми сигналами дозорных и ответными приказаниями Конго Джима. Это были неразборчивые, короткие восклицания, иногда состоящие из одного протяжного звука со странным запевом, похожим на молитву.
— Что он говорит? — спросил полковник, обращаясь к Гарриет, которая стояла рядом с ним.
— Это не по-английски, — ответила Гарриет, — это охотничьи сигналы. Может быть, их вывезли в старину из Африки.
— Джим, — крикнул полковник, — что случилось?
— Одна мина на цепи, масса Джемс, — улыбаясь, сказал проводник. — Мы её поднимем вместе с цепью. А тут есть знаки, масса Джемс.
— Какие знаки?
— Кто-то поставил тростниковые буйки над минами.
— Это мои знакомые, — заметила Гарриет. — Парни, с которыми мы с Джейн виделись в брошенном доме. Они называют себя друзьями массы Линкума. Они нас ждут.
— Когда будет сигнал, сэр? — нетерпеливо спросила Джейн.
— Когда подойдём ближе к складам.
Гарриет разглядывала низкие берега Комбахи, окружённые дамбами, за которыми тянулась до горизонта яркая зелень рисовых полей, рассечённая канавами. В них ослепительно сверкала вода. Здесь росло каролинское «золотое зерно» — лучший рис в мире. Поля были безлюдны.
— Зелёная пустыня, — сказал Монтгомери, вглядываясь в бинокль. — Меня это начинает беспокоить.
— Не беспокойтесь, сэр, — ответила Гарриет, — за нами следит много пар глаз. Достаточно сигнала… Это что?
На дороге между полями возник клуб пыли, а из него вынырнул всадник в серой куртке, с непокрытой головой. Он скакал галопом, бешено колотя лошадь ногами.
— Патрульный, — сказала Гарриет, — белый патрульный, подросток.
Джейн молча стащила винтовку с плеча, прицелилась и выстрелила. Полковник сердито повернулся к ней. Всадник взмахнул руками и упал в зелень. Лошадь неожиданно остановилась и тревожно заржала.
И словно по взмаху волшебной палочки рисовые поля ожили. Отовсюду поднимались головы, крик «янки идут!» понёсся над рекой, всё кругом зашевелилось. Здесь были сотни негров. Многие бежали по дамбе, размахивая цветными тряпками.
«Они были грязные, в лохмотьях, — рассказывала Гарриет впоследствии. — Смотришь, семенит женщина, на голове у неё бадейка с варёным рисом, и оттуда идёт пар, как будто она только-только сняла его с огня, а на спине у неё голый ребёнок, и он держится ручкой за лоб матери, а другая рука в бадейке, и ребёнок на ходу ест рис. Ещё двое-трое ребят постарше бегут, держатся за юбку, да ещё со спины матери свисает мешок, а в нём поросёнок, и визг слышен за милю…»
Вдали поднялся в ясное небо густой столб дыма. Горела подожжённая неграми усадьба. Люди Монтгомери высадились на берег и двинулись в глубь района. Только в одном месте их встретили частым ружейным огнём — возле военных складов, где хранилась одежда и припасы. Джейн стремительно нырнула в стрелковую цепь и несколько раз разрядила свою винтовку. Гарриет посмотрела на неё и насупилась.
— Ты попала уже в трёх-четырёх, Джейн, — сказала она.
— А тебе никогда не приходилось стрелять, Хэт?
— Стрелять приходилось, — смущённо сказала Гарриет, — но я ещё никогда не убила ни одного человека.
