Избранное в двух томах. Том 1. Повести и рассказы [1987, худ. Б. Н. Чупрыгин] - Анатолий Иванович Мошковский

Они поздоровались с ним, и Валерий Михайлович заспешил к своему дому, а «скорая помощь» помчалась дальше.

— Ай-ай, как нехорошо! — сказал Феликс. — Наш эскулап использует служебный транспорт в личных целях.

— Кто, кто? — переспросил Захарка.

— Открой Большую или Малую Советскую Энциклопедию, последний том на букву «э», там все и прочтешь…

Захарка промолчал.

— Я б не согласился лечь под его нож, — сказал Феликс Ане. — Еще вырежет вместо аппендикса что-нибудь другое… Например, сердце. Должен ведь он оправдывать свою фамилию — Ломакин, помощник смерти…

— А Ваня говорил о нем совсем другое, — вмешался Адъютант.

— А ты и развесил уши… Кто ж будет говорить плохое про своего папашу? А ты, — Феликс опять посмотрел на Аню, — ты легла бы под его нож?

— Ни под его, ни под чей другой, — угрюмо сказала Аня.

Ей и правда вдруг сделалось грустно, и она не могла понять почему. Скорей всего, потому, что Феликс сегодня стал каким-то желчным, неприветливым и никто не может ему угодить. Даже Ванин отец.

— Ну, я пойду, — сказал Адъютант, проводив их немножко к кинотеатру. Феликс не задержал его, и Ане стало жаль Захарку.

У кинотеатра «Волна», огромного куба из стекла и металла, изгибался хвост невиданной длины: в основном стояли отдыхающие, ярко одетые, иногда радиофицированные, в пестрых, навыпуск рубашках и летних туфлях; кое-кто, чтобы не терять времени, стоя читал пухлые романы с печатями местных библиотек.

Феликс поставил Аню в хвост, а сам стал расхаживать вдоль очереди поближе к окошечку кассы в поисках знакомых. Внезапно Аня увидела у самого окошечка Лену с отцом — вот бы кто взял им билет! Они, правда, незнакомы… Но ведь это ерунда! Можно подойти и сказать с улыбкой: «Привет, Леночка! Как жизнь? Мы, кажется, занимали перед тобой… Не поучишь гнуть мостик?» Или еще чего-нибудь такое — не откажет. Аня оглядела ее прямую спину, шею с завитками волос, тонкие загорелые руки — и раздумала просить. И даже обрадовалась, когда Феликс прошел мимо нее: нечего их мальчишкам обращать внимание на приезжих…

Вдруг Аня заметила Витьку. Он брел вдоль очереди и сильно щурился — видно, тоже выискивал знакомых. Он выглядел франтом в знакомой красной ковбойке Феликса, казавшейся на нем совсем новой, и был свежо подстрижен под скобку.

Аня очень обрадовалась, увидев его.

— Вить!..

Тот подошел к ним.

— Все словно с ума сошли по этим «Черным кипарисам», — сказал он.

— А ты не сошел? — спросил Феликс. — Держишься? Аня — так она совсем тронулась!

— А я не очень… — Витька улыбнулся. — Можно сказать даже, совсем нет…

«Это он нарочно так говорит», — поняла Аня и спросила:

— Честно — не хочешь пойти? Ты ведь был на съемках.

— А кто не был?.. Просто шел мимо.

«Так мы и поверим тебе, — подумала Аня, — говори кому хочешь, только не нам!»

— Не уходи далеко, — сказал Феликс, — я возьму тебе билет.

Витька покраснел, кинул взгляд на Аню и неожиданно запротестовал:

— Нет, не надо.

— Не уходи, тебе сказано, — повторил Феликс.

— Пришел отец? — спросила Аня.

— Явился… Перекрыли план. Мне обещал пятерку… Я завтра верну.

— Можно и не так скоро, — Феликс подмигнул ему. — Небось дома дым коромыслом? Снимки зажигать опасно.

— Да нет, не очень.

Через двадцать минут Феликс взял билеты, один отдал Витьке и, сказав: «Не опаздывай», вывел Аню за локоть из толпы. Витька сразу исчез.

— Хороший парень, — сказала Аня и вздохнула. — Мне надо сейчас домой… До начала сеанса еще ведь часов пять…

— Сад?

Аня кивнула.

— Он у меня уже в печенках. Все руки отсохнут, пока прополешь и польешь…

— Сочувствую.

Феликс шел рядом с ней, помахивая прутиком, и редко кто из встречных девчонок не поглядывал на него.

Вдруг впереди показался Ваня. Он бежал, слегка прихрамывая, прямо на них, смотрел в тротуар, не замечал их, и локти его, как у заправского бегуна, были прижаты к бокам.

Сердце Ани дернулось и прыгнуло от радости.

— Ты куда разогнался так? — остановила она его.

Ваня поднял лобастую голову и почесал ухо.

— Куда и все.

— Поворачивай назад, — сказал Феликс. — Билеты кончаются… И чего тебя несет на эти «Кипарисы»? Ну, мы отмучились в очереди, так хоть про свой городишко посмотрим, а ты?

— А теперь он и мой.

— А и то правда. Совсем забыл! — Феликс секанул прутиком воздух. — Привык, что все приезжают сюда жариться на солнце'… Ну, а как поживает твой гад?

— Ничего… Шуршит… Пока что запер его в коробке из-под книг.

— Смотри, прогрызет картон, и «Черные кипарисы» не увидишь.

Аня засмеялась, засмеялся и Ваня, и очень громко.

— А я все-таки попробую — может, удастся достать, — он побежал дальше.

— Чудной! — Аня посмотрела вслед ему.

— Мягко говоря, — добавил Феликс, и они пошли к ее дому.

Глава 17

Сквозь пену и брызги

Дома Аня переоделась в старенькое расползающееся платье и нырнула в прохладную листву сада. Она кончила работать за полчаса до встречи, написала шифрограмму, переоделась, причесалась и принялась ждать.

Феликс явился точно, как и обещал.

Билетерша, глянув на Аню, задержалась рвать билеты — пустить ли? — но, увидев Феликса, разорвала. Они прошли в фойе, до отказа набитое людьми, так что нельзя было протолкнуться ни к буфету, ни к мороженому. Знакомых ребят среди зрителей было мало, да и Витьки нигде не было видно.

Внезапно Аня чуть не присела от волнения и дернула Феликса за руку:

— Смотри, он… — и осторожным движением головы показала на светловолосого человека в синем костюме и белой рубахе с темным галстуком. Он был невысок, скуласт, худощав — загорелые щеки впали.

— А… этот шоферяга! — весело сказал Феликс. — Явился! Прибежал! Не вытерпела душа!

— А у тебя бы вытерпела?

— Не случалось сниматься в кино, — сказал Феликс. — Но после всех этих съемок, которые мы видели, — лихтвагенов, дигов, декораций и разболтанных актеров — не очень-то верится, что они сняли что-то стоящее… А тебе верится?

— Не знаю… Посмотрим… — уклончиво ответила Аня, не выпуская из виду Василия Калугина, водителя-таксиста, ставшего ныне знаменитостью Скалистого. Он работал в таксомоторном парке и, как совсем недавно выяснилось, когда-то участвовал в том самом десанте. После взрыва нефтебазы Калугин несколько дней прятался на неприступном Дельфиньем мысу, и те самые мальчишки, которые год назад подняли со дна бухты замечательную древнегреческую амфору — она сейчас в музее, — каким-то образом ухитрились пробраться на этот самый обрывающийся в воду мыс и найти