14-14 - Поль Беорн

вспоминает Альбера за день до смерти: как он заходился в кашле, пока у него не начинала идти горлом кровь, а потом, обессиленный, он забывался беспокойным, горячечным сном. Всё произошло так быстро! На следующий день, когда Адриан пришел из школы, Альбер был мертв: белый-белый и совсем маленький, он лежал на большой кровати, свернувшись калачиком как младенец. Его мать, сидя у изголовья, еще держала его за руку и стонала, а Симона тихо плакала, стоя рядом с Жюлем. Адриан походил вокруг них, не зная, что делать. Он подбросил дров в камин, налил каждому по миске супа. Но суп так и остыл в мисках, потому что никто к нему не притронулся. И Адриан ушел, не говоря ни слова, с разбитым сердцем, неспособный даже заплакать – такой гнев вызвала в нем эта смерть! Но гнев против чего? Или против кого? Ни к чему и ни к кому на самом деле. Ни доктор, ни тетя Жанетт ничего не смогли сделать. И даже если бы Адриен послал лекарства, они пришли бы слишком поздно. Надо ему обязательно об этом сказать!

Я хотел тебе сказать, что ты здесь ни при чем; мне правда стыдно, что я заставил тебя волноваться; ты все равно не мог мне помочь; все произошло так быстро, что твои лекарства просто не успели бы прийти, даже если бы мы раньше поняли, что нас разделяет сто лет.

Целый месяц, несмотря на то что я переживал из-за Альбера, я думал о тебе и о твоем фантастическом объяснении. Сначала это было трудно, я говорил себе, что сошел сума, что у меня тоже жар, а потом рассказал о твоем открытии Симоне, и она засмеялась. По-моему, за последние недели это был единственный раз, когда она смеялась, и спасибо тебе за это: смех Симоны, рисунок для Альбера, твои советы – все это мне очень дорого. Пусть даже нас связало какое-то колдовство или магия! Но теперь у меня к тебе куча вопросов! Где ты живешь? У вас свой дом? Повсюду автомобили? Самолеты? Я читал книги Г. Д. Уэллса, которые мне дал учитель: вы умеете становиться невидимыми? К вам прилетали марсиане?

Я читал и представлял себе такое будущее, это помогло мне продержаться последний месяц.

Скажи, удалось тебе поговорить с Марион? Я выполнил свою часть договора, но все получилось просто ужасно. Мой отец не желает ничего слышать, несмотря на поддержку дедушки и его обещание за все платить – даже мальчику на ферме, которого отец возьмет мне на замену. Он не хочет, чтобы я уезжал! Теперь у меня нет никакого интереса хорошо учиться, и я гораздо лучше стал понимать твое отношение к школе. А ведь я не думал, что такое возможно. По-моему, тебе все-таки не надо отступать, и я предлагаю новый договор: ты переходишь в выпускной класс[20], а я получаю аттестат. Ну а если ничего не получится, по крайней мере мы будем знать, что сделали все, что могли, и сделали это вместе. Согласен?

Обнимаю тебя, мой друг,

Адриан

Он заканчивает письмо, и тут же, словно по волшебству, в дверь стучится тетя Жанетт.

– Входи, Жанетт, входи скорее, – говорит мать, открывая.

Снаружи льет как из ведра; весна в этом году выдалась очень дождливая, все уже заждались солнечных дней. Отец сейчас в поле, пашет жирную землю, которая липнет к деревянным сабо. Он всегда приговаривает в таких случаях: «Земля меня любит». Но когда Адриану приходится помогать отцу вытаскивать лошадь, завязшую в колее, и комья глины прилипают к его башмакам, у него совсем другое ощущение: словно он волочит пушечные ядра. Но лошадь у них одна-единственная и старая; нельзя, чтобы она без толку выбивалась из сил. Без нее плуг, который стоил так дорого, будет бесполезен. Внезапно Адриан чувствует острую жалость к старой кляче.

– Бр-р-р! – говорит тетя Жанетт, подходя к огню. – До чего же мерзкая погода!

– Хочешь кофе?

– О нет, только не кофе! От этого странного напитка у меня болит желудок. Лучше завари мне травяной чай. Вот, я принесла тра́вы, которые помогают от болей в животе. Говоришь, тебя часто тошнит?

Тетя Жанетт вынимает из своих многочисленных карманов на переднике пучок трав и протягивает их матери, но рука ее неожиданно застывает в воздухе:

– Ба, да ты же беременна!

– Что? Нет, вряд ли.

– Месяц, не больше – ты просто это еще не чувствуешь.

– Девочка или мальчик? – спрашивает мать, ни секунды не сомневаясь в правоте тети Жанетт.

Адриан, который из-за переписки со своим другом из будущего уже немного верит в магию, напрягает слух. Тетя Жанетт не просто так слывет колдуньей – она известна не только даром выхаживать больных, но и своими предсказаниями: например, в предыдущие годы она предвидела засуху.

– Это будет девочка…

– Ой, мама! – вмешивается Марта. – А можно я назову ее Сюзанной, как свою куклу? Сюзанна Нортье – очень красивое имя!

На самом деле кукла – это тряпичный сверток, к которому пришиты две пуговицы. Адриан растроганно смотрит на сестру: он тоже играл в солдатики, которых смастерил себе сам, потому что на настоящих оловянных не было денег.

– Роды пройдут нормально? – с тревогой спрашивает мать, у которой двое детей умерли в младенчестве.

– Роды – да. Но после первого года жизни я ничего не вижу… все как в тумане.

– Ты хочешь сказать, что через год…

– Она выживет, не волнуйся! Просто мне не удается распутать нить ее судьбы. Но в любом случае я уверена, что она будет сильной. И не такой, как все.