Тайное письмо - Коллектив авторов
Старшему сыну, Иоганну, этой весной исполнилось шестнадцать лет. В будущем году он кончает школу первой ступени в волостном центре. Марии — дочери — четырнадцать лет, но она не по годам рослая.
О Сок Тян ни на йоту не сомневался, что их усердная молитва будет услышана и дождь тут же прекратится. Жена его, Сюзанна, полностью разделяла благие помыслы и надежды мужа и вместе с ним прилежно отвешивала поклоны.
2
Четыре человека, встав в круг, старательно читали молитву. Голоса у всех были разные, и каждый тянул на свой лад. К великой досаде О Сок Тяна, хор не получился. А неугомонный дождь все лил и лил, накаляя без того накаленную атмосферу в доме.
О Сок Тян с умильным благоговением, полузакрыв усталые глаза, под мигающей керосиновой лампой, произносил слова молитвы и заставлял затем каждого повторять их по кругу.
Вот он опять первый начал читать молитву длинную, как шерстяная нитка, из которой женщины в зимние вечера вяжут носки. Каждый раз, когда с улицы доносился шум усиливающегося дождя, голос О Сок Тяна поднимался до самой верхней ноты и вдруг срывался. Как перепуганный зверек, подгоняемый гончей, он звал бога, молил о помощи.
Сюзанна старалась не меньше мужа. У нее был тоненький писклявый голосок, совершенно не вязавшийся с ее тучной, округлой фигурой. Страх сковывал ее при мысли, что вода может затопить, смыть рисовое поле, в которое они вложили столько труда.
Вдруг ослепительные зигзаги молнии осветили темные окна, и вслед за этим раздались страшные раскаты грома, будто раскалывая небо на мелкие осколки.
— О милостивый бог, спаси нас! — голос О Сок Тяна снова зазвучал на высокой нотке. В этот момент он напоминал шкипера утлого суденышка, застигнутого штормом в открытом море.
Иоганн и Мария не отставали от родителей, с усердием читая молитву. Им тоже стало страшно, когда ударил гром. Но гораздо больше их мучило другое: подумать только, сколько же можно стоять так на коленях? Иоганн начинал терять терпение... Да и Марии уже порядком надоела эта бесконечная молитва, к тому же ее сильно клонило ко сну.
И вот, когда очередная молитва приближалась к концу, Иоганн начал потихоньку, незаметно от отца, дергать мать за кофту. Поняв намек, Сюзанна стала читать сразу последнюю главу молитвенника, а сын и дочь с особым старанием вторили ей.
Закончив молитву, О Сок Тян поднял голову и присел. Всем своим видом он как бы молча упрекал жену за своеволие.
Улучив момент, Иоганн и Мария, которые почти возненавидели это бесконечное богослужение, улизнули из комнаты. Зная отцовский характер, они побаивались открыто выражать свое недовольство, но зато не церемонились с матерью и нередко посмеивались над ее набожностью.
За окном была уже глубокая ночь, а дождь все продолжался. По стенам, оклеенным старыми газетами, ползали клопы. Слабый, мигающий огонек коптилки тускло освещал комнату. Угнетенные непрекращающимся шумом дождя, муж и жена некоторое время молча сидели друг против друга.
— Ай-гу![17] Если так будет продолжаться, нам беды не миновать, — нарушила гнетущее молчание Сюзанна, перекладывая малыша, дрыгающего ногами от укусов назойливых клопов.
Подождав, чтобы уснули дети, О Сок Тян начал упрекать жену:
— Неужто тебе надоело молиться богу? Дети-то, скажем, еще глупые, но ты-то?!.
— А кто сказал, что надоело?..
— Тогда почему ты в середине молитвы ни с того ни с сего вдруг стала читать последнюю главу?
Тучная остроносая жена и маленький, сухопарый муж, сидящие в полутьме друг против друга, удивительно напоминали дятла с его острым клювом и тщедушного кузнечика с его тонкими ножками.
— Я думала, что только один раз будем читать молитву, и вот получилось...
— Замолчи, глупая! По-твоему, выходит: если позавтракали — обедать не нужно. Так, что ли?
— Как можно молитву сравнивать с завтраком или обедом?
— Это важнее, чем завтрак или обед... Из-за вас, из-за вас бог не хочет внять нашему голосу. Подумать только: молиться без усердия! Один срам, тьфу!
— Ай-гу! Ты-то вот отличаешься усердием, но разве бог внял твоей мольбе? — Жена скривила губы. — Это благодаря твоему усердию мы так богато живем?
— Что? Разве хватит усердия одного человека? Все должны стараться!.. — О Сок Тян вскипел.
— Почему? Ведь недаром говорят: «Будешь грешен — будешь наказан, будешь добрым — сам бог тебя одарит».
На этот раз О Сок Тян промолчал. Он решил: «Если дашь волю гневу, то попадешь еще в немилость к богу». И он снова стал молиться, чтобы всевышний простил жену и глупых детей.
Всю ночь провел О Сок Тян на коленях в молитвах. Под утро, вконец измотавшись от чрезмерного усердия и бессонной ночи, он уже бессмысленно повторял только одно слово: «О всемогущий!..», стараясь вложить в него всю силу своей души. У него был вид человека, который у смертного одра близкого безумно кричит о своем неизбывном горе.
И Сюзанна провела ночь с открытыми глазами, сильно обеспокоенная все усиливающимся дождем.
3
Едва на востоке появилась серая полоска, О Сок Тян вышел в сени и, накинув на себя дождевик, хлопнул дверью. Он ничего не ответил Сюзанне, которая умоляла его немного подождать, так как на улице еще совсем темно и ходить небезопасно — разлилась вода.
В предрассветной мгле зловеще разносились раскаты далекого грома. Ослепительные огненные змеи раскалывали зыбкое тело темного неба. Дождь еще сильнее стал хлестать обильно пропитанную влагой землю, будто торопясь до наступления нового дня затопить все окрестности.
О Сок Тян с трудом пробирался по окружавшим рисовые поля скользким земляным валикам, тяжело опираясь на деревянную лопату. Несколько раз он, поскользнувшись, падал, но с уст его не сорвалось ни единого слова недовольства.
Рассветало. С низко спустившегося неба, залатанного черными клочьями туч, словно через сито, на его крошечное рисовое поле все падали и падали дождевые капли.
О Сок Тяну никак не верилось, что его поле будет затоплено. Он с трудом добрался до дамбы, которая соединяла речку Кхэннэ с оросительными каналами.
У бога ведь тоже должна быть совесть! В прошлом году посадили поздний рис, но жестокая засуха выжгла все дотла, не дав ни одному колоску созреть.
Но что это? Подойдя к своему участку, О Сок Тян вдруг врос в землю, точно его поразил столбняк: не только его поле, но и соседнее — Сан Нама, расположенное выше его участка, было полностью затоплено. Что делать? Не
