Тайное письмо - Коллектив авторов
«Как можно говорить одно, а делать другое?» Глядя сейчас на самодовольное лицо брата, Мария думала: «Не прошло еще и месяца, как «любимым цветком» была Ен Сун, и вот уже «любимый цветок» — Ок Дин!»
Ей стало жалко подругу.
Мария давно ломала себе голову над тем, как брат познакомился с Ен Сун. И сейчас она поняла: он, верно, написал ей такое же письмо. Вот и Ок Дин скоро получит послание и поверит ему. Брат до поздней ночи просиживает за столом и что-то старательно сочиняет. Она усмехнулась: «Теперь ясно — всё любовные послания!»
Но дело не в его письмах. Просто он красивый и нравится девушкам.
Мария вспомнила, как Ен Сун говорила, что у ее брата приятная наружность. Наружность-то приятная, а внутри что?
И ей захотелось громко закричать: «Девушки, не верьте таким, как мой брат!»
5
Теперь Мария начала наблюдать за Ок Дин. Стояли последние дни апреля. Как-то она заметила, что Ок Дин, возвращаясь из школы, повернула в сторону от своего дома. Так и есть! Она направляется к сосновой горке. Что же будет? Любопытство вновь овладело Марией. Она быстро пробралась на то же место, откуда месяц назад наблюдала за Ен Сун и братом. Он уже был там и спокойно ждал. Вот показалась и Ок Дин. Смущенная и сияющая, она легкими и быстрыми шагами поднималась в гору. Приблизившись, она бросилась к брату и обняла его. Они поцеловались.
Мария раскрыла рот от изумления: Ок Дин, такая скромная и выдержанная, — и вдруг... Чем он их так очаровал? Смотри, каким счастьем сияют ее глаза!
Они присели на тот же самый камень. Ок Дин щебечет, как ласточка. А брат? Мария ясно слышит, что он говорит о своих чувствах теми же самыми словами, как и в прошлый раз.
О боже, что это?! На противоположной стороне от Марии зашевелились кусты, и в просвете показалось лицо... Ен Сун! У Марии защемило сердце.
Ен Сун отстранила ветку и решительно шагнула вперед.
— Ах! — в один голос вскрикнули Ок Дин и брат.
Брат вскочил и тотчас же растерянно сел обратно, а Ок Дин закрыла лицо руками.
— Вы здесь же клялись мне в вечной любви! — сдавленным от волнения голосом сказала Ен Сун брату.
— Как?! — с ужасом воскликнула Ок Дин.
Брат сидел растерянный и бессмысленно переводил взгляд с одной на другую.
— Разве я мог... предположить... я не знал! — наконец жалким голосом ответил он.
— Брат, я тоже не понимаю, что это такое?! — выскочила из укрытия Мария.
— Что?! — как ужаленный подскочил брат.
Ен Сун и Ок Дин отвернулись в разные стороны, плечи у обеих вздрагивали.
— Брат, — строго проговорила Мария, — я все знаю!
— Что? — растерянно пробормотал он.
Головы Ок Дин и Ен Сун склонялись все ниже и ниже.
— Слушайте, девочки, и чего вы плачете? Давайте лучше проучим его...
В этот момент где-то внизу, в роще, гулко ударил выстрел охотника.
Этот далекий хлопо́к словно хлестнул брата, он подскочил и, втянув голову в плечи, бросился бежать вниз с холма.
— Какой стыд! Что делать? — одновременно воскликнули Ок Дин и Ен Сун и, всхлипывая, кинулись в разные стороны. Путаясь в кустах, они падали, поднимались и бежали дальше.
Мария побежала за братом, но не догнала его. Наконец, обессилев от смеха, она села на камень и стала смотреть вслед быстро удалявшемуся брату.
С тех пор, встречая на улице студента, который не сводил с нее глаз, Мария всякий раз думала: «У этого красавца, наверное, как и у моего брала, полные карманы любовных писем».
Все шло своим чередом. Однажды вечером Мария, усмехнувшись, спросила брата:
— Какой цветок ты теперь любишь больше всего?
— Что?! — Брат, бросив ужинать, вышел из комнаты.
Мать, ничего не поняв, сердито сказала:
— И чего ты, девчонка, пристаешь к брату с глупостями?
Ли Ги Ен
ДОЖДЬ
1
Третьи сутки, день и ночь, не переставая идет проливной дождь.
В этом году посадили ранний сорт риса, и темно-зеленые стебельки растения уже налились буйной силой, обещая обильный урожай. Но вот третий день льет дождь, угрожая затопить посевы. Сердце сжимается острой болью при виде поникших рисовых кустов, будто с трудом выхоженного, любимого сына сразила неотвратимая, тяжелая болезнь. Да если бы это была болезнь, можно было бы купить лекарство и как-то помочь беде. Но это — дождь. Чем здесь поможешь? Может быть, усердными молитвами умилостивить всевышнего?
Думы О Сок Тяна невеселые. Что делать, как быть? И он решил, что спасти рис можно только молитвой. Он усердно молился в церкви. И дома отдавал молитвам все время, заставляя всех домочадцев следовать своему примеру.
Читать молитву перед завтраком и ужином, молиться, вставая с постели и ложась спать, — обычное явление для добродетельного прихожанина. Но О Сок Тян не знал предела в своем рвении. А дождь все лил и лил. Что это? Почему «он» не хочет внять мольбам?
«Бог неумолим, но разве можно на него сердиться? Это грех, святотатство. Мы, грешные люди, еще недостаточно чисты и преданны в своей любви к нему». Нужно утроить, удесятерить усердие, тогда «он» обязательно услышит и снизойдет до наших земных поклонов.
Всевышний, всемогущий, разве не в твоих силах остановить этот дождь?! Разве не ты ниспослал манну небесную голодающим израильтянам, бежавшим из Египта?! Не ты ли огненным дождем смел с лица земли многогрешную крепость Содом? Бог всемогущ, всесилен! А раз так, то нельзя роптать на него грешному земному рабу. Молись богу от чистого сердца, в каждое слово молитвы вкладывай всю силу души — и твои сокровенные желания и мечты обязательно сбудутся... Он непременно откроет дверь, если ты в нее постучишь, даст тебе то, чего ты просишь. Кто же посмеет перечить его воле и дать тебе вместо хлеба — камень, вместо рыбы — скорпиона!»
И сейчас О Сок Тян, стоя на коленях вместе со своими домочадцами, низко опустив голову, с присущим ему старанием читал вечернюю молитву. Если считать и пятилетнего карапуза Иосифа[16], то в семье пять молельщиков, не два и не три, а целых пять! Это — сила, которая обязательно должна подействовать. Но глупый Иосиф не захотел внять голосу отца и предался после ужина блаженному сну.
