Андрей Жвалевский - Я хочу в школу
– Но это же подделка! – ахнул Женя. – Нас раскроют!
– Значит, нужно сделать так, чтобы не раскрыли, – твердо сказал Дима.
Птицы быстренько набросали на бумажке план подделки старинной грамоты и разошлись по домам. Искать информацию в интернете.
Женька и Молчун шли по парку.
– Знаешь, Артем, – сказал Женька, – я никому не могу про это сказать. А тебе могу.
Молчун серьезно кивнул.
– У меня проблема, – Женька вдруг начал говорить молчуновскими рублеными фразами. – Девушка беременна. Не от меня. Я ее люблю. Она меня нет. Что делать?
Они прошли еще десяток метров, Молчун не отвечал, внимательно наклонив голову. Он ждал продолжения.
– То есть я знаю, как надо правильно, – чуть не плача сказал Женя. – Но это… неправильно! Так нельзя! Потому что… это неправда! А не сделать… тоже не могу! Я до конца жизни себе не прощу. Понимаешь?
– Не все, – признался Молчун после паузы. – Главное – понял.
Женька повернул голову к Артему и так и шел перекособочившись, потому что собеседник никак не мог начать говорить. Готовил длинную тираду. В голове набирал текст, редактировал, учил…
– Ты знаешь, как правильно, – наконец произнес Молчун. – Но боишься. Страх – плохо. От страха глупеют. Перестань бояться. Тогда поймешь.
В Женьке вдруг вспыхнула ярость.
– Ага, ерунда какая! Взять и перестать бояться! Может, научишь, как это? – Женька понимал, что обижает Молчуна зря, но остановиться не мог. – Ты же у нас умненький! Вундеркиндик! Слово – золото!
Но Молчун и не собирался обижаться. Он серьезно кивнул:
– Скрытая агрессия. Лучше, чем страх. Но все равно плохо.
Они еще долго шли вместе. Женька – потому что надо было извиниться, а он не мог собраться с мыслями. А Молчун – потому что ему было приятно идти рядом пусть не с папой, но со старшим братом. Почти.
– Извини, – наконец сказал Женька. – Напало что-то.
– Да, – ответил Молчун. – Еще девиз. На твоем щите. Помнишь?
Женька торопливо кивнул, хотя девиза, хоть убей, вспомнить не мог. Помнил турнир. Как мастерили доспехи. Как спорили, из чего делать копье, чтобы жюри пропустило. Как Анечка гордилась своей ролью Прекрасной дамы, а Кошка сцепилась с Димкой за право стать оруженосцем – и, как всегда, победила. А вот девиз выветрился из памяти.
– Спасибо, – сказал Женька, – я понял.
Дома первым делом откопал на антресолях щит. На нем зубастыми готическими буквами было написано: «Делай что должно – и будь что будет!»
Весь вечер Юля провела, пытаясь разобраться в тонкостях химии. Бумага, чернила – все это оказалось довольно сложно.
Окончательно запутавшись в терминах, она набрала номер Алены. Та собиралась поступать в медицинский и химию знала блестяще.
– Ален, привет, мы тут такой проект замутили, нам нужен толковый химик, помоги, пожалуйста… Не поняла…
В ухо запищали короткие гудки. Кошка нажала «повтор» и протараторила снова:
– Ален, привет, мы тут… Да что ж такое!
Связь опять прервалась.
Третий раз телефон не отвечал.
«Где ее носит, что связи нет…» – раздраженно пробурчала Кошка и набрала Димин номер.
– Дим, слушай, давай Алену попросим помочь с химией, – с места в карьер начала Кошка.
– Юль, я на тренировке, – сказал Дима и отключился.
Юля вздохнула. Но ее внутренняя сущность требовала решить проблему немедленно, ей приспичило дозвониться до Алены, и ждать она не могла.
– Эля? Привет! А ты не знаешь, как мне выловить Алену?
Пока Кошка вываливала на Элю информацию, ее собеседница напряженно молчала.
– Ты меня слушаешь? – не выдержала Кошка.
– Да. Хотя…
Эля сделала такую многозначительную паузу, что Юля наконец-то сообразила, что что-то не так.
– Что опять? – раздраженно спросила она.
– Дело в том, Юлечка, что ты нас предала. И мы решили с тобой не разговаривать.
– Что? – изумилась Кошка.
– А вот то, – сказала Эля. – Я пыталась разрулить ситуацию, но все настроены против.
– Ну-ну, посмотрю я на вас на контрольной по математике, – съязвила Юля.
– У нас Дима есть, – отрезала Эля.
– Но Дима же не может…
Противный холодок пополз у Юли по спине.
– Дима же меня знает! Он…
– У Димы с Аленой все серьезно, – сказала Эля. – Он так старался, чтоб мы выиграли. Ради нее старался, понимаешь? Ей было важно выиграть у «бэшек», это старая история, рассказывать не хочу. А ты ему такую свинью подложила, даже не знаю, как он тебя простит.
– Он не сердится! – уверенно сказала Кошка.
– Ну…. – протянула Эля. – Тебе он, может, и так говорит.
…В школу Юля пришла в растрепанных чувствах. Поймала себя на том, что не хочет идти в класс, и под надуманным предлогом завернула в кабинет Впалыча. Ей повезло, он был один.
Не зная, как выйти на больную тему, начала издалека.
– Виктор Павлович, а вам понравился концерт?
– Да, очень, – улыбнулся классный руководитель. – Только мне показалось, что «наши» не очень обрадовались опере.
– Дураки, – буркнула Юля и уставилась в окно.
Впалыч посмотрел на напряженную Юлину спину и неожиданно заговорил совсем о другом.
– Слушай, а ты знаешь, что у Оли фантастические музыкальные способности? Я уже договорился на прослушивание, помнишь, к нам в 34-ю приезжал дирижер…
– Не помню, – буркнула Юля. – У меня с музыкой не складывалось.
– А ты обратила внимание на Илью? Он самый тихий в классе, а на самом деле очень мощный лидер. Помнишь, у нас был семинар по лидерству на эту тему? На нем-то ты точно была.
– Была. А Илья – ботан. Сидит и зубрит, головы не поднимает.
– Понятно… А ты не заметила, что у Эли великолепное художественное чутье? – продолжил Впалыч.
Кошка подпрыгнула на месте.
– У Эльки? – возмутилась Кошка. – Да у нее чутье только на сплетни! Они целыми вечерами сидят и пацанов обсуждают! А пацаны говорят только о том, где бы покурить втихаря!
– Кстати о покурить… – ухмыльнулся классный. – Помнишь, как я вас застукал два года назад?
Кошка покраснела, но взгляд не опустила.
– Вы же сами тогда сказали, что желание все попробовать – это нормально. Главное – сделать правильный вывод.
Впалыч кивнул. Кошка смутилась.
– Я попробовала, мне не понравилось. Я свой выбор сделала.
Тут Юля задумалась, но ненадолго.
– Я понимаю, что вы мне хотите сказать. Типа каждый имеет право на ошибку, да?
– Юля, это прописные истины, мне с тобой даже неудобно об этом говорить, – улыбнулся Виктор Павлович.
– Но я же вижу, что вы мне хотите что-то сказать! – воскликнула Юля.
– Можешь не идти на первый урок, – сказал Впалыч и уткнулся в журнал. – Я скажу, что ты мне помогала.
Юля зашвырнула сумку на последнюю парту, а сама уселась на первую. Рядом с учителем.
– Да, я не хочу туда идти! – с вызовом сказала она. – Да, у меня с ними плохие отношения! Да, я не вписалась в коллектив!
– Юля, знаешь, ты пока не готова воспринять то, что я хочу тебе сказать, – спокойно сказал Впалыч.
– Почему? А вы попробуйте.
Виктор Павлович опять вздохнул.
– О’кей. Знаешь, очень просто быть идеальным в отсутствие соблазнов. Очень легко вести уроки, когда тебя окружают идеально замотивированные дети. И только теперь я понимаю, что искусство в педагогике начинается как раз тогда, когда тебя не хотят слушать.
Юля сидела очень тихо, положив голову на руки, и смотрела на Впалыча широко раскрытыми глазами.
– И быть лидером в группе, когда все прошли почти вузовский курс психологии, легко. Все обучены себя вести, все определили свои психотипы, знают много умных слов. Знают, когда нужно уйти, а когда промолчать. Опять же общее дело, которое нужно сделать, сближает. А вот быть лидером среди обычных людей…
– Легко! – перебила Юля. – Они как овцы, на все ведутся!
Впалыч глянул на часы и сказал:
– Юль, мне срочно нужно подготовить самостоятельные для девятого класса. Помоги.
Следующие полчаса Юля составляла варианты самостоятельных. Она поняла, что Впалыч не просто так прервал разговор, но спросить, почему, побоялась.
На второй урок Кошка пришла с гордо поднятой головой. С Димой столкнулась прямо в дверях.
– Ты на меня не сердишься? – выпалила она.
– Нет, – улыбнулся Дима, – я на тебя не сержусь.
– И ты вчера был на тренировке?
Дима кивнул.
Юля расслабилась. На остальных ей было наплевать.
В кабинет химии Птиц пустили, но реактивов выдали всего ничего и все какую-то ерунду: дистиллированную воду, пару красителей, медный купорос и маленький кусочек калия. К счастью, Димка предвидел такой поворот и прихватил из дому все необходимое.
Сначала нужно было составить чернила. Анечка каким-то чудом уговорила теть Катю (которая работала биологом) притащить из лаборатории чернильных орешков. Димка выставил пузырек с правильным купоросом (железным, не медным!). Осталось только смешать с клеем. Это вызвало продолжительный спор. Дима утверждал, что клей должен быть тоже аутентичным (Димка кайфовал от этого слова), потому что иначе зачем огород городить? Кошка орала, что и силикатный сойдет, кто там будет особо принюхиваться? Женька сидел, обхватив голову руками, отвечая на просьбы Анечки («Ну сделай что-нибудь!») коротко: «Сейчас… Погоди». И только Молчун стянул орешки и купорос, повозился с ними, добавил к смеси эпоксидки – и получилось сносно. Чернила вели себя странно: писали довольно бледно, но, высыхая, постепенно чернели.
