Мальчик из Югуру - Олимп Бели-Кенум
— Всякая дружба предполагает взаимную выгоду и взаимные услуги. Но я не вижу в этом ничего плохого. Мне кажется, что господин Непот оказал услугу Киланко и его другу только потому, что он часто ездит в Югуру, знает их, и ему хотелось сделать им что-нибудь приятное.
— Может быть. Но я бы ни за что не хотел вмешивать белого в свои дела, требующие судебного решения, а ведь моему сыну уже исполнилось одиннадцать лет.
— А моему тринадцать, и он ужасно вытянулся. Я боюсь, в суде не поверят, что ему десять лет.
Киланко и Джилага со свидетелями покинули зал. Непот, посмотрев на часы, спросил у Бураймы, едут ли они поездом в шестнадцать тридцать. Киланко ответил, что действительно они поедут именно этим поездом, но прежде он хотел бы зайти в два магазина, чтобы сделать кое-какие покупки.
— Я не смогу отвезти вас в Югуру, но вы не спешите и спокойно занимайтесь своими делами, а я на машине заеду за вами к господину Экуэффи в пять часов, и мы приедем в Элеше быстрее, чем поездом.
Бурайма перевел. Джилага и Киланко горячо поблагодарили господина Непота.
Два часа спустя машина инспектора кооператива отъехала от дома Экуэффи. Дети из соседних домов, увидев у себя в квартале белого человека, собрались вокруг и гурьбой, с веселыми возгласами провожали его машину. Еще бы, ведь машина отъехала без того, чтобы кто-нибудь заводил ее ручкой, как это обычно бывало с заезжавшими сюда легковушками и грузовиками.
Айао, усевшись впереди рядом с Непотом, был необыкновенно горд. Третий раз за день он ехал в автомобиле, в то время как никто из его братьев и сестер даже и не садился в чтакую машину. Чем бы заняться? Смотреть по сторонам? Или повернуться к отцу, брату и остальным, сидящим сзади? А может быть, внимательно следить за каждым движением господина Непота? Но вопрос решился непредвиденным образом: Айао просто заснул и, как сурок, проспал всю остальную часть дороги.
30. ПЕРВЫЙ ДЕНЬ В ШКОЛЕ
Айао начал ходить в школу после рождественских каникул. «Он сияет, как солнышко»,—сказала о нем в то утро Фива. Это событие в жизни Малышки внесло некоторые изменения в установленный для старших порядок: обычно они шли в школу, расположенную за двенадцать километров от Югуру, пешком и возвращались так же. Для нового школьника это было бы слишком утомительно. Поэтому Киланко принял следующее решение: старшие отдают свои портфели Малышке, а он, вместе с Фивой и Анату, отправляется в Афежу на пироге. Фива провощает в школу обоих малышей, которые помогают ей нести учебники всех остальных. После уроков они должны возвращаться таким же путем.
В течение всего учебного года Айао ездил из Югуру в Афежу и обратно по реке. Дорогу он изучил во всех подробностях — плеск волн и все оттенки красок по берегам в различные времена года. Слушая всевозможные истории и просто разговоры попутчиков, он незаметно постигал обычаи и нравы не только своего края, но даже тех отдаленных мест, одни названия которых уже волновали его детское воображение, впитавшее в себя поэтические образы сказок бабушки Алайи: селения Монлейе́, Ологбо́, Винигба́, Алоши́н, Гидигбомба́, Фийо́, Окуте́, Амика́н...
У Айао был друг — мальчик из Амикана, которому он часто приносил апельсины. Но эта дружба началась с большой ссоры.
В начальной школе в Афежу был введен строжайший запрет разговаривать на местных языках. В первый день Айао очень оробел, хотя здесь учились семь его братьев и сестер.
Школа представляла собой крытое соломой глинобитное строение. Оно служило надежным укрытием во время непогоды, особенно в период большого сезона дождей.
Фива предупредила своего маленького братца насчет всяких забияк, которые ловко разыгрывают с новичками злые шутки.
— Пока ты не умеешь говорить по-французски, старайся молчать, когда с тобой начнут разговаривать, или размахивай руками, как немой, — сказала она ему.
А он рассудительно заметил ей, что, если к нему обратятся по-французски, он спокойно ответит на языке хауса пли йоруба, что он ничего не понимает и что невежливо разговаривать с человеком на непонятном ему языке.
— Вот ты и попал в ловушку. Как только ты произнесешь эти слова на хауса или йоруба, тебе вмиг накинут на шею крепкую металлическую цепочку с привязанной к ней табличкой. А на табличке написано: с одной стороны — «Наказан», а с другой — «Местные языки запрещены».
— А потом что?
— Потом тебя поведут к учителю или учительнице, и ты будешь наказан.
— Но ведь учитель и учительница знают, что новичок, который никогда не учил французский, не может говорить на этом языке!
— Конечно. И новичков они не наказывают. Их только предупреждают, что надо стараться произносить слова, которые они слышат в классе и во время чтения, и не стыдиться говорить по-французски на переменах, даже если ты и не одень уверен в своих знаниях.
— А почему тогда этим мальчикам так хочется надеть цепочку на шею новичка?
— Да просто из озорства и из желания зло пошутить.
После этого Айао знал, как надо вести себя. И все-таки он не смог промолчать, когда к нему пристал Якубу́.
— Эй, ты, почему ты не играешь? Откуда ты взялся, деревенщина?
— Я знаю, к чему ты клонишь. Ты видел, что я позавчера пришел в школу первый раз, и поэтому знаешь, что я не умею еще говорить по-французски.
— Ага, попался! Идем к учителю, ты ответил на хауса!
Айао понял только одно слово «хауса» и поэтому добавил на йоруба:
— Только невежи могут разговаривать с людьми на непонятном им языке.
— Теперь ты будешь наказан дважды! За йоруба тоже! — воскликнул Якубу, таща Айао за руку.
Но Малышка начал изо всех сил сопротивляться — не зря ведь он родился в горах! Тогда Якубу схватил Айао в охапку и хотел таким образом отнести его к дежурному учителю, который прохаживался, отмеряя сто шагов вперед и сто назад, вместе со своими коллегами в другом конце двора. Айао ударил Якубу ногой. Тот сразу же отпустил его. Но успел влепить такую затрещину, что у Малышки искры посыпались из глаз. В ту же минуту Айао ударил своего противника кулаком. Мгновенно вокруг дерущихся собралась толпа. Во время перемен дети во дворе, как
