Софья Могилевская - Восемь голубых дорожек
И тут Маринка увидела между страницами твердый продолговатый кусок картона. На картоне крупными буквами было написано:
ПЛАВАТЕЛЬНЫЙ БАССЕЙН
А дальше она прочла:
ПРОПУСК № 353
Еще дальше голубыми чернилами было написано: «Черных Антон». А еще дальше…
Нет, погодите, погодите! Раз пропуск у нее, у Марины, значит, Антона Черных не пустят в бассейн?
Маринка недолго раздумывала. А чего думать-то? Нужно сейчас же сбегать в школу и отдать пропуск. Антон, наверно, все еще стоит около вешалки и разговаривает.
Лишь на одно мгновение Маринка заколебалась. Она вспомнила о бабушке. О том, что бабушка ее ждет, нет-нет да глянет на часы, а потом в окошко: не идет ли Марина домой?
Но ведь это же одна минута — добежать до школы, отдать пропуск и вернуться обратно! Бабушка не заметит, как быстро Маринка управится…
Теперь Маринка нисколько не боялась отдать Антону записную книжку. Наоборот: смело подойдет и скажет: «Вот твой пропуск в бассейн. Ты потерял его, а я нашла!» Антон возьмет пропуск и скажет: «Никогда не буду дергать тебя за косы».
Маринка бежит через двор. Пролезла в дыру забора. Вот широкое школьное крыльцо. Школьная дверь, которая так туго открывается. Раздевалка…
Но Антона в раздевалке она не увидела. Вообще в раздевалке было пусто. Только тетя Маруся, школьная нянечка, сидит возле вешалки и вяжет. В руках у нее тоненько позвякивают железные спицы.
Тишина. Идут последние уроки в старших классах.
Тетя Маруся взглянула на Маринку и строго спросила:
— Зачем вернулась? Чего позабыла?
Пробормотав что-то неясное в ответ, Маринка вышла из школы. Что же ей делать теперь? Как отдать Антону пропуск? А если ей завтра отдать?
А солнце в этот день было не по-осеннему яркое и веселое. Прямо со школьного крыльца, на котором сейчас в раздумье стояла Маринка, виднелся Ленинградский проспект.
А разве далеко тот дом с колоннами, где плавательный бассейн!
И вот Маринка пробежала весь переулок. Она на Ленинградском проспекте. Стоит на краю тротуара. А мимо бегут троллейбусы, автобусы. И машины, машины, машины. Грузовые, легковые, зеленые, серые, синие.
Как раз через проспект, напротив места, где сейчас стоит Маринка, виден красивый дом за решетчатой оградой. Бассейн. А внутри — Антон Черных. Наверно, там его ругмя-ругают за потерянный пропуск…
Первый раз в жизни Маринке придется перейти улицу без мамы, без папы, без дедушки и бабушки. Одной!
Страшно. Очень страшно.
А машины мчатся, мчатся, мчатся, и нет им дела, что на краю тротуара, не зная, как ей решиться перейти, замирая от страха, стоит девочка, которой во что бы то ни стало надо быть на другой стороне улицы.
Антон доволен, а Маринка плачет
Антон стоял в просторном вестибюле бассейна и шарил по всем карманам. Вот неприятность! Неужели пропуск забыл дома? Без него регистратура ни за что не пустит.
В прошлый раз тренер Зоя Ивановна его спросила:
— Можешь приходить каждый день? Хочу побольше с тобой поработать.
Антон кивнул: побольше — с удовольствием! Конечно, он будет приходить каждый день.
И еще в конце занятий, когда с полотенцем на плечах он бежал в душевую, Зоя Ивановна крикнула ему вдогонку:
— Приходи пораньше завтра!
Сегодня он явился сюда намного раньше обычного, а к воде пройти невозможно: нет пропуска… Порядки в бассейне строгие — без пропуска никуда! Проси не проси, все равно не пройдешь.
Снова и опять Антон обшаривал карманы брюк и школьной куртки, пересмотрел все книги в портфеле, перетряс в рюкзаке купальные принадлежности — плавки, резиновую шапочку, полотенце, мочалку… Даже мыльницу зачем-то открыл. Дурень, ну и придумал, где искать! Пропуска нигде не было.
Эх, какая ерунда получилась…
Ничего не поделаешь, придется ни с чем топать домой. Досада-то какая! Перед Зоей Ивановной совестно будет — вот что…
Вдруг робкий голос прошептал у него за спиной:
— Возьмите…
Антон круто повернулся. Перед ним стояла девочка и протягивала ему записную книжку. Его собственную. Новую. Мамин подарок.
Антон сразу узнал девочку. Первоклашка из их школы. С торчащими косичками. А как испугалась, когда однажды он заговорил с ней в школьном коридоре. И бантики тогда прикрыла ладошками. Ладошки маленькие, как лапки у лягушонка. Глупа еще.
— Тут пропуск, — сказала девочка. А ресницы чуть-чуть вздрагивали.
— Пропуск? Мой пропуск?!
Антон не взял — выхватил из рук девочки записную книжку. Перелистал страницы. Вот он. Здесь лежит!
Спросил девочку:
— Нашла?
Та прошептала в ответ:
— Около забора…
Ну и здорово! Ах, молодец девчонка! Нашла и притащила. Маленькая, а соображает…
Не сказав Маринке ни слова, Антон кинулся к окошку регистратуры. Сунул туда пропуск, взамен получил жетон. Привычно взглянул на номер. Запомнил — пятьдесят два. Назвав этот номер в окошко, он получит здесь после занятий свой пропуск обратно.
Он уже хотел бежать дальше, но остановился: девочке-то он ничего не сказал, даже простого «спасибо»!
Обернувшись, махнул рукой и крикнул:
— Спасибо тебе!
И вдруг увидел, что девочка стоит и плачет. Да, именно стоит и плачет…
Антон растерялся. Подошел к ней, встревоженно спросил:
— Тебя обидели? Я тебя обидел?
Маринка замотала головой: нет, никто ее не обижал.
— Так чего же ты ревешь?
Маринка не отвечала. Только слезинки быстро-быстро, одна за другой, скатывались по ее щекам и капали с подбородка на рыжий воротник.
Антон с озадаченным видом поворошил рукой свои густые кудлатые волосы. Беда с девчонками! И жетончик у него в руках, и на занятия уже надо торопиться, а тут вот стой и гляди! Ревет в три ручья…
— Послушай… — Голос Антона прозвучал строго. — Мне спешить надо, понимаешь? У нас дисциплина. Отчислить могут в два счета. Ну, говори скорей — чего ревешь?
— Боюсь… — шмыгая носом, выдавила наконец из себя Маринка.
Антон повеселел. Усмехаясь, спросил:
— Кого? Меня боишься, что ли?
Маринка опять отрицательно качнула головой. Нет, Антона она теперь ничуть не боялась, ни капельки.
— Чего же ты боишься? — допытывался Антон. А сам переминался с ноги на ногу. Готов был сорваться, бежать на занятия.
— Домой боюсь идти, вот чего боюсь! — сказала наконец Маринка, зарыдав горше прежнего.
Теперь Антон понял. Вон что — домой она боится идти. Значит, дома влетит ей по первое число, зачем вздумала нести ему в бассейн пропуск.
— Ну, ладно, ты слушай меня! — бросил он решительно. — Жди меня здесь. К тебе домой пойдем вместе. Я им там скажу, что ты меня выручила. Тебя не станут ругать. Хочешь так?
— Ладно, — всхлипнув, сказала Маринка и сразу перестала плакать.
— Сядь на это кресло пока. Оно мягкое… — И Антон ринулся с места и исчез.
А Маринка поплелась к большому кожаному креслу, куда ей показал Антон. Оно стояло возле вешалки.
Если говорить начистоту, о доме Марина не думала. Дома-то ее никто бранить не станет. Но она боялась идти обратно через Ленинградский проспект. Уж такого страха натерпелась она, когда бежала сюда, что твердо знала — теперь нипочем не будет переходить улицу без взрослых.
А что за тем окном?
— Брата, стало быть, ждать осталась? — нараспев спросила у Маринки гардеробщица, которая стояла за коричневым заборчиком возле вешалки.
— Он мне не брат, — возразила Маринка.
— А кто же?
— Просто он из нашей школы.
— Брат не брат, ждать-то его будешь?
— Буду.
— Тогда раздевайся — вспотеешь! Потом выйдешь на улицу, простудишься.
Маринка обрадовалась. В пальто и правда жарковато. И шарф вокруг шеи. И теплая шапка. К тому же ранец оттягивает плечи.
Хорошо, что тетя гардеробщица догадалась, все это взяла у нее на вешалку, а взамен дала номерок.
Номерок Маринка спрятала, поправила косички, обдернула черный передник. Поудобнее уселась в мягком кресле.
А вокруг, оказывается, было очень интересно!
Смотри в оба глаза, слушай в оба уха, не зевай.
Маринка так и делала: смотрела, слушала и старалась ничего не прозевать.
Входная дверь то и дело распахивалась. Разные люди входили сюда, в просторный вестибюль с широкими четырехугольными колоннами. И всех, точно магнитом, притягивало маленькое оконце, над которым висела табличка: «Регистратура».
Вот вошел военный. В руках чемоданчик. Быстро снял шинель, фуражку, отдал на вешалку и, словно боясь потерять драгоценные минуты, заспешил к оконцу, чтобы потом скрыться за боковой дверью, куда недавно убежал и Антон.
Маринка наблюдала и соображала: значит, без окошка никуда нельзя, а плавают, наверно, где-то там, за теми дверями.
Снова хлопнула тяжелая входная дверь. Пропустила женщину с девочкой. Девочка маленькая, в белой мохнатой курточке. Краснощекая, кругленькая, этакий кубарик!
