Николай Васильев - Кладоискатели (Повести)
Я в то время был уже взрослым парнем. Выучился на тракториста и, когда подошло время весенней пахоты, должен был пригнать из МТС трактор — пахать колхозные поля.
Собрался я в МТС, за десять верст от нашей деревни, под вечер.
Мать всполошилась:
— Не ходил бы, сынок, на ночь глядя! Сам знаешь: опасно.
И верно, бывали случаи, что кулаки убивали трактористов. Не хотели, чтобы трактора работали на колхозных полях. Оно и понятно. Взять хоть наш тогдашний колхоз: хозяйство было никудышное — три лошади да два плуга. Много ли с ними наработаешь? Вот государство и старалось дать колхозникам трактор. Колхозу помощь, кулакам — нож острый. Слыхал небось песню про Петрушу-тракториста?
Кулачье до тебя добирается,
Комсомолец лихой, не плошай!..
— Ничего, мать, со мной не случится, — сказал я. — Жди меня завтра к утру.
Рано утром на новеньком «фордзоне» я подъезжал к своей деревне. Смотрю и глазам не верю: мост через речку разрушен! Еще вчера вечером переходил по этому мосту — был целехонек, а тут…
Ночью кулаки постарались, — думаю. — Может, хотели меня подкараулить, да прозевали, вот и решили мост сломать. Теперь небось притаились в прибрежном ракитнике, надеются, что я побегу в деревню за подмогой, брошу трактор на берегу, тогда они покалечат его или сожгут… Нет, не выйдет!»
Я начал газовать что было сил, мотор заревел на всю округу.
В деревне услыхали, бросились к реке, мой отец впереди. Люди кричат:
— Едет! Макар едет!
Подбежали ближе, видят, я не еду, а на месте стою — моста-то нет!
— Что будем делать, Тимофей Иваныч? — спрашивают колхозники.
Отец отвечает:
— Будем мост чинить. Макар, не отходи от трактора ни на минуту, слышишь?
Я кричу со своего берега:
— Слышу. Чините скорей!
Мужики в затылках скребут:
— Тут крепкие бревна нужны. Где их взять?
Отец им:
— А новый сруб Тэмрекея на что?
Тэмрекей — он тут же вертелся — услыхал, коршуном налетел на отца:
— Ты своим голодранцам начальник, а мне ты никто! Моим срубом не распоряжайся, он мне самому нужен: я новый дом буду ставить!
Мужики зашумели:
— У тебя и так дом в два этажа, куда тебе еще дом? Тэмрекей свое:
— Не ваше дело! Ни бревна не дам!
— Дашь! — сказал отец. — Мост не сам рухнул, это ты со своими приятелями его сломал. Вот твои бревна и пойдут на починку. Не дашь — сами возьмем.
Тэмрекей злобно сплюнул и пошел прочь от реки.
Мужики дружно взялись за дело, и после полудня мост был починен.
Я торжественно въехал в деревню.
Из домов повыбежали стар и млад, мужики и бабы. Кто смотрит с интересом, кто недоверчиво качает головой, кто в страхе крестится.
Я завел трактор под навес возле колхозного амбара и выключил мотор.
Слышу разговоры:
— Видал, железная телега без лошади едет!
— Ну и чудеса!
— Неужто пахать станет?
— А ты как думал!
— Как же без лошади-то? Ох, не верится…
— Поглядим…
— Не к добру это, мужики, испоганит трактор землю керосином, на такой земле хлеб нипочем расти не станет, только зерно зря загубят…
Ну, это, ясное дело, кулацкая агитация.
Настроение у меня в тот день было праздничное. Я живо представлял себе, как завтра на заре выведу трактор в поле и вспашу первую борозду…
До блеска вымыл я трактор, насухо протер ветошью, все ходил вокруг и оглаживал его, как лошадь, только что не обнимал. Оставил трактор под присмотром сторожа и пошел домой.
Неподалеку от дома дорогу мне преградил Мамат Пилька — приятель Тэмрекея, тоже кулацкий сынок.
— Погоди, тракторист, — дыша мне в лицо винным перегаром, сказал он хрипло. — Поговорить надо.
— О чем нам с тобой разговаривать? — Я хотел обойти Пильку, но он схватил меня за рукав.
— Погоди!.. Слышь, Макар, не выводи трактор в поле… Добром прошу.
Я даже засмеялся:
— Как это не выводи? Да ты что! Обязательно выведу! Вот получим хороший урожай, тогда и остальные мужики в колхоз вступят, никто не захочет на вас, мироедов, батрачить, никто не станет у вас в долгу ходить.
— Значит, так? — набычившись, прошипел Пилька. — Ну, гляди, парень, было бы сказано… Пеняй на себя.
— Не стращай, не из пугливых! — Я выдернул рукав из его цепких пальцев.
Он больше ничего не сказал, покачиваясь, свернул в проулок.
А я не пошел домой, вернулся к избе, в которой помещалась колхозная контора. Отец сидел за председательским столом, о чем-то разговаривал с мужиками.
— Отец, я сейчас Мамата Пильку встретил. Пьяный, грозится. Как бы чего с трактором не приключилось. Сторож — старик, что он против этих бандитов сделает? Надо усилить охрану.
— Правильно, сынок, — сказал отец. — Сейчас снаряжу нескольких парней, пусть всю ночь у трактора дежурят. А ты ступай домой, отоспись хорошенько, завтра у тебя будет трудный день.
Я пошел домой, лег на полати, но мне не спалось. Сердце сжималось от тревоги за мой трактор. Уже вернулся и лег спать отец, давно угомонились все домашние, а я все ворочался с боку на бок.
Наконец, когда прокричали полночные петухи, я не выдержал, оделся, сдернул с гвоздя свою видавшую виды кепку и потихоньку вышел на крыльцо.
Ночь была темная, безлунная. Когда я подходил к колхозному амбару, возле которого стоял трактор, кто-то из темноты набросился на меня. Нападавших было двое. Один заломил мне руки за спину, другой стукнул по шее.
— Попался! — услыхал я молодой звонкий голос.
По голосу я узнал сына нашего соседа.
— Федюшка, ты, что ли? — спросил я. — Чего ж ты, брат, своих лупишь?
— Никак, Макар… — растерянно проговорил парень. — Хы-хы, а мы с Ванькой тебя за злоумышленника сочли.
Я похвалил ребят:
— Молодцы, хорошо сторожите. Ну как, никто не приходил?
— Ты — первый, — фыркнул Ванька.
Я немного посидел с ребятами на бревнах, выкурил цигарку и пошел спать. Теперь я был спокоен за трактор.
Я уже подходил к своему дому, как от ворот Тэмрекея метнулась какая-то тень. Не успел я ничего сообразить — удар страшной силы швырнул меня на землю, в глазах поплыли зеленые и красные круги. Больше я ничего не помню.
Очнулся я в своей избе. Лежу на лавке, надо мной склонился отец, мать прикладывает мне ко лбу мокрое полотенце.
В окошках — яркое солнце.
— Глаза открыл! — обрадованно проговорил отец.
Я застонал.
— Что, сынок, больно? — спросила мать.
— Голова шибко болит, — признался я.
Отец сказал:
— Да-а, били — не миловали. Хорошо, по козырьку удар пришелся, а то бы раскроили тебе череп… А так — только кожу рассекли, кость цела.
— Кто меня? Пилька?
— Не знаю… Мать тебя утром у ворот нашла, вышла на улицу, а ты лежишь, весь в крови… Кто бил, того и след простыл. Пилька или кто другой из их шайки — всех их выведем на чистую воду: я уж в милицию сообщил. Ответят по закону: нападение на тракториста — не шутка.
— А кепка? — спросил я. — Кепка где?
— Тут она, тут, — успокоил меня отец. — Подобрал я твою кепку, мать кровь с нее отмыла. Ужо куплю тебе новую фуражку, а кепку эту сбереги на память…
На другой день я вывел трактор в поле.
Вся деревня сбежалась смотреть, как станет пахать трактор. Голова моя была завязана, но я старался держаться бодро: люди смотрят.
Моя первая борозда была началом большой пахоты…
Слушал Вася рассказ и с уважением поглядывал на дедушкину кепку — старую, потертую, со сломанным козырьком.
У Черного озера
Ворона
Саша и Павлик дружат давно. В школе сидят за одной партой, летом вместе рыбачат. По делу и без дела забегают друг к другу домой, благо живут по соседству.
А вот с Лешкой у них дружба не клеится, хотя он учится в одном с ними классе и живет ка той же улице. Лешка хвастун и задира, любит кулаками махать, когда знает, что не получит сдачи. Так и норовит стукнуть девчонку или какого-нибудь первоклашку. Утром приходит в класс, первым делом:
— Дай задачку списать! Дай, а то хуже будет!
Сколько раз прорабатывали Лешку на классных собраниях, но с него все как с гуся вода.
Сейчас лето, каникулы, и Саша с Павликом целыми днями пропадают в лесу, у реки или на озере.
Раз ловили они раков в речушке, что текла за огородами. Слышат: свистит кто-то. Посмотрели — на берегу стоит Лёшка.
— Вы что это там делаете? — спрашивает Лешка. — Рыбу, что ли, голыми руками ловите?
— Ловим, — отвечает Павлик. — Иди и ты полови.
— Глядите, что у меня есть! — говорит Лешка и показывает какой-то черный комок.
— Что это? — спрашивает Саша.
