Осеннее солнце - Эдуард Николаевич Веркин
– Какого?
– Незнакомого. Ходил…
– Грибник, наверное, – предположил я. – Из Никольского…
– Там что, своих грибов не хватает? Не, тут бродит кто-то…
– Да это Сашка, наверное, – предположил я. – Ей скучно, вот она и шастает.
– Мама говорит, что мужик.
Дрондина всматривалась в лес, и я всмотрелся. Бор как бор, никого, кроме дятла, проснулся, застучал вдалеке.
– Говорят, возле Мусатова мужика мертвого нашли, – сообщила Дрондина трагическим голосом.
– И лошадь, – добавил я.
– И лошадь?
– Ага, – подтвердил я. – Там ручей у них, на одном берегу мужика нашли, а чуть подальше лошадь.
Дрондина задумалась.
– А лошадь кто? – спросила она.
– А мужика?
Подумав еще немного, Дрондина сказала:
– Пойдем лучше…
В лесу хрустнула ветка.
Дрондина вздрогнула и едва не обрушилась с дуба.
– Там кто-то есть! – взвизгнула Дрондина. – Кто-то следит!
Дрондина впала в панику. Она не смотрела вниз, побледнела, вцепившись в кору, дрожала. Дятел затих.
– Да нет тут никого, – я попытался ее успокоить. – Аккуратно спускайся, потихоньку…
В щеку Дрондиной звонко хлопнула зеленая еловая шишка. Наташа ойкнула. А я все понял. Понял, что случится дальше.
– Что, Дрондиха?! – выкрикнула Шнырова, выступив из-за ближайшей сосны. – Получила?! Будешь знать!
Дежа вю. Я ощутил острый его приступ, все повторялось, все повторялось. Пожалуй, этим летом несколько подичее. Но ничего нового.
В спину Дрондиной ударила еще одна шишка.
– Ах ты… – захлебнулась от возмущения Дрондина.
И тут же на нее обрушился удар. Шнырова довольно метко обстреливала Дрондину еловыми шишками, Дрондина оказалась беззащитной, вжавшись в дуб, она лишь вздрагивала и терпела атаку. Шишки попадали в спину, в ноги, в шею, в голову.
Потом шишки у Шныровой кончились.
– Обстрел бегемота охотниками произведен успешно! – объявила Шнырова. – Шкура убитого хищника развешана сушиться на баобабе!
Дрондина прорычала проклятье. Я подумал – не прыгнуть ли? Отогнать Шнырову в бор, пока она еще каких каруселей не накрутила. Дрондина терпелива и спокойна, но любому спокойствию наступает предел. И, вообще-то, зелеными шишками больно.
– Наташа, слезай потихонечку, – сказал я. – Саша, не надо кидаться, не надо больше шишек…
– Не надо шишек, надо пушишек!
Шнырова подняла оставленные Дрондиной ножницы, щелкнула.
– Что, Дрондина, дубы постригаешь? – спросила она. – Правильно, надо запастись желудями. Будешь их хавать зимой с аппетитом!
– А ты в дурдоме зимой будешь! – ответила Дрондина, держась за дерево.
Шнырова нахмурилась и достала из кармана бумажку. Я подумал, что ничего из этой бумажки хорошего не развернется.
– Саша, прекрати, пожалуйста! – потребовал я.
Но Шнырова прекращать не собиралась.
Она развернула эту бумажку.
– Саша! – попросил я. – Саша, не надо!
– Иван Андреевич Крылов, – с выражением прочитала Шнырова. – «Свинья и дуб»…
– Заткнись! – крикнула Дрондина.
– Свинья под дубом вековым, наелась желудей досыта, до отвала, наевшись, выспалась под ним…
Я вспомнил басню, мы ее проходили. Картинка в книге была, признаться, гадкая, свинья свиньей, думаю, Дрондина тоже эту картинку вспомнила. Она издала мрачный звук и медленно поползла вниз. Шнырова продолжала взахлеб зачитывать.
–… Хоть век его не будь, ничуть не пожалею, лишь были б желуди, ведь я от них жирею…
Дрондина сорвалась и скобелем поехала по стволу, безуспешно пытаясь ухватиться за веточки, обламывая их, ойкая, хрустя. Дуб был коряв и наверняка болезнен.
– Внимание-внимание! – объявила Шнырова. – Атака сардельки-убийцы!
Дрондина стала спускаться быстрее. Мне захотелось мотодельтоплан. Нет, честно, я о нем давно мечтал – с нашего холма здорово взлетать на дельтаплане. Восходящие потоки у нас что надо. А если еще с мотором…
Дрондина зарычала. Дрондина тоже умеет – в этом рычании была целая гамма чувств, ярость, отчаянье, вдохновение что ли. Наташа собиралась с вдохновением спустить с Саши шкуру.
– Ты что, Дрондиха, классику не любишь?!
Дрондина затормозила и повисла на толстой нижней ветке.
– Висит туша, нельзя кушать, – прокомментировала Шнырова.
Повисла Дрондина невысоко, может, метра полтора до земли, но сама Наташа про это не знала – вниз она смотреть опасалась. Смотрела на меня. В глазах ужас. Такой настоящий ужас, живой. Страшно. И вдруг мне стало Дрондину жаль. И Шнырову жаль. И себя. Всех нас. На дубе и под дубом, и на холме.
– Цирк бегемотов снова с гастролями в нашем колхозе! – воскликнула Шнырова. – Второй билет бесплатно!
Шнырову жаль поменьше.
– Бегемотиха Таша на перекладине! Зрители первых рядов – будьте осторожны!
– Помоги! – попросила Дрондина.
– Наташа! – попытался убедить я. – Там невысоко! Прыгни аккуратно, ничего страшного!
– Помоги! – с отчаяньем воззвала Дрондина.
Я стал быстро слезать по дубу, но не успел. Да и не втащил бы я ее при всем желании.
Дрондина разжала пальцы и упала в мох.
Получилось это у нее мешковато, вот если бы я набил дерюжный куль опилками и сбросил с тополя в траву. Хряп. Или хляп. И кости немного.
– На полметра отскочила, – с удовольствием сказала Шнырова.
Дрондина поднялась на ноги. Я торопился, съезжал по корявому дубу, царапал пузо.
– А-а-а! – заорала Дрондина.
Я не успел.
Дрондина побежала.
Она взяла резкий разгон и неслась на тощую Шнырову, как игрок в американский футбол на строй соперников. С намерением снести и затоптать.
Шнырова не торопилась спасаться, кривлялась, надувала щеки и подпрыгивала, как горилла, не забывая похрюкивать. Конечно же, в последний момент Шнырова увернулась бы, по-матадорски изящно сместившись в сторону. И Дрондина проскочила бы мимо, и пошла бы на второй заход, всхлипывая от ярости и обиды за свою неуклюжесть.
Но сегодня был день Дрондиной. Нет, не так. День Дрондиной, с большой буквы – Шнырова запнулась за корень и свалилась в траву и в мох.
Она успела подняться, но и только – успевшая развернуть вираж Дрондина тут же врезалась в нее, сбила с ног, да и сама не удержалась. Они покатились вместе и наткнулись на трухлявый сосновый пень, снесли его, разметав прелую кору, и подняв в воздух коричневую пыль.
Дрондина издала хищный победный вопль.
Некоторое время они боролись в этой рыжей трухе, дергая друг друга за волосы и бодаясь. Шнырова бешено сопротивлялась, но Дрондина давила массой и явно побеждала, я собрался их растащить во избежание повреждений, но тут…
Нет, сегодня все-таки был не
