Виталий Бианки - Лесные сказки и были (сборник)

– Я уж запомнил, – сказал Жаворонок. – Непременно прилечу. Ну, спокойной ночи!

И он полетел к себе спать.

Что делали люди, когда с полей сошёл снег, и какое гнездо завила Оранжевое Горлышко

И вот Жаворонок принялся ждать, когда люди начнут и кончат сеять, а рожь отрастёт по колено человеку.

Каждое утро он поднимался под облака и пел там обо всём, что видел под собой.

Он видел, как день ото дня тает в полях снег, как с каждым утром веселей и жарче греет солнце. Видел, как прилетели ледоломки-трясогузки – тоненькие птички с трясучими хвостами – и как на следующее утро река сломала лёд. И как только снег сошёл, люди выехали на тракторе в поле.

«Теперь они начнуть сеять!» – подумал Жаворонок.

Но он ошибся: ещё не сеять выехали люди, а только приготовить к посеву вспаханную с осени землю.

Тарахтя и фыркая, выполз в поле трактор. Он тащил за собой длинный железный брус с двумя колёсами по краям. Под брусом широкие, острые стальные лапы резали и перевёртывали сырую землю, разрыхляли её, разбивали слежавшиеся комья.

Так прошло несколько дней. Потом люди приехали на гусеничном тракторе, позади которого были прицеплены два длинных узких ящика на колёсах. На доске сзади стояли колхозницы. Они открывали ящики, засыпали в них зерно, а в конце поля, когда трактор поворачивался и поворачивал за собой сеялки, они управляли рычагами и не давали семени сыпаться на дорогу.

Первым делом посеяли овёс. Овёс сеяли, чтобы кормить им лошадей и делать из его семян очень полезную для ребят овсянку.

После овса сеяли лён. Лён сеяли, чтобы потом делать из его семян льняное масло, а из стеблей – верёвки, холст и полотно.

А Жаворонок думал, – лён сеют, чтобы птицам удобно было в нём прятаться.

После льна посеяли пшеницу. Пшеницу сеяли, чтобы потом делать из неё белую муку, а из белой муки печь вкусные белые булки.

Потом сеяли рожь, из которой будет чёрный хлеб. Потом ячмень, – делать из него ячменные лепёшки, суп с перловой крупой и ячневую кашу. И наконец, гречу, – варить из неё гречневую кашу, – ту самую, что сама себя хвалит.

А Жаворонок думал, что люди сеют овёс, и пшеницу, и рожь, и ячмень, и просо, из которого варят пшённую кашу, и гречу – всё только, чтобы птицам были разные зёрнышки для еды.

Посеяли колхозники гречу и уехали с поля.

«Ну, – подумал Жаворонок, – вот и конец севу! Больше не выедут люди в поле».

И опять ошибся: на следующее утро опять зашумели в поле тракторы с хитрыми машинами-картофелесажалками – и посадили в землю картофель.

А для чего люди садили картошку, – все знают. Один Жаворонок никак не мог догадаться.

К тому времени прилетели ласточки, и стало тепло, и озимая рожь отросла по колено людям. Увидал это Жаворонок, обрадовался и полетел искать своего друга – петушка Подковкина.

Теперь найти его было не так просто, как месяц назад: рожь кругом вон как выросла; кочки-то и не стало видно, насилу-насилу нашёл Жаворонок Подковкина.

– Готово гнездо? – сразу спросил он.

– Готово, готово! – весело отвечал Подковкин. – И даже яйца все положены. Знаешь, сколько?

– Да я ведь считать не умею, – сказал Жаворонок.

– Признаться, и я дальше двух не умею, – вздохнул Подковкин. – Да тут охотник проходил. Заглянул в гнездо, сосчитал яйца и говорит: «Ого, – говорит, – двадцать четыре, целых две дюжины! Больше, – говорит, – и не бывает яиц у серых куропаток».

– Ой-ой-ой, плохо дело! – испугался Жаворонок. – Охотник все яйца возьмёт и яичницу из них себе сделает.

– Что ты, что ты – яичницу! – замахал на него крылышками Подковкин. – Оранжевое Горлышко говорит: «Хорошо, что это охотник. Лишь бы не мальчишки». Она говорит: «Охотник ещё охранять наше гнездо будет: ему надо, чтобы наши птенцы выросли да жирные стали. Вот тогда берегись! Тогда он придёт с собакой да бах-бах!..» Ну идём, я тебя к Оранжевому Горлышку поведу.

Подковкин соскочил с кочки и так быстро пробежал во ржи, что Жаворонку пришлось его догонять на крыльях.

Гнездо куропаток помещалось среди ржи, в углублении между двумя кочками.

На гнезде, распушив перья, сидела Оранжевое Горлышко.

Увидев гостя, она сошла с гнезда, пригладила перья и приветливо сказала:

– Пожалуйте, пожалуйте! Полюбуйтесь на наше гнёздышко. Правда, уютное?

Особенного ничего не было в её гнезде: вроде лукошка с яйцами. По краям выстлано куропаткиным пухом и пёрышками.

Жаворонок видал и похитрей гнёзда.

Всё-таки из вежливости он сказал:

– Очень милое гнёздышко.

– А яйца? – спросила Оранжевое Горлышко. – Правда, чудесные яички?

Яйца в самом деле были хорошие: как куриные, только маленькие, красивого ровного жёлто-зелёного цвета. Их было много – полное лукошко. И лежали они все острыми концами внутрь, а то, пожалуй, и не поместились бы в гнезде.

– Прелесть какие яйца! – от души сказал Жаворонок. – Такие чистые, гладкие, аккуратные!

– А кругом гнезда как вам нравится? – спросила Оранжевое Горлышко. – Красиво?

Жаворонок огляделся. Над гнездом зелёным шатром нависали гибкие стебли молодой ржи.

– Красиво, – согласился Жаворонок. – Только вот… – и запнулся.

– Что ты хочешь сказать? – встревожился Подковкин. – Или наше гнездо плохо спрятано?

– Сейчас-то оно хорошо спрятано, даже ястребу не заметить. Да ведь скоро люди сожнут рожь. И ваше гнездо останется на открытом месте.

– Сожнут рожь? – Подковкин даже крылышками всплеснул. – Ты это наверное знаешь?

– Я слышал, колхозники говорили, что будут жать рожь.

– Вот ужас! – ахнул Подковкин. – Что же нам делать?

Но Оранжевое Горлышко только весело подмигнула мужу:

– Не тревожься, не волнуйся. Тут самое сохранное место. Никто сюда не придёт, пока наши птенчики не выйдут из яиц. Заруби у себя на носу: птенцы куропаток выходят из яиц, когда рожь цветёт.

– А люди когда придут жать её?

– А люди будут ждать, пока рожь вырастет, выколосится, зацветёт, отцветёт, нальётся и вызреет.

– Что я тебе говорил? – закричал обрадованный Подковкин. – Видишь, какая умная у меня жена! Она всё наперёд знает.

– Это не я умная, – скромно сказала Оранжевое Горлышко. – Это наш куропачий календарь. Каждая наша курочка знает его наизусть.

Потом она повернулась к Жаворонку, похвалила его песни и пригласила его прийти посмотреть, как будут выходить из яиц её птенчики.

Тут перепел громко закричал из ржи:

– Спать пора! Спать пора!

Жаворонок простился с друзьями и полетел домой.

Перед сном он всё старался вспомнить: как это она сказала?

Сперва рожь вырастет, потом, потом выколо… нет – вылоко… выклоло…

Но никак не мог выговорить это мудрёное слово, махнул лапкой и заснул.

Как пришла Лисица и какие у Подковкиных родились дети

Жаворонку не терпелось взглянуть, как будут выходить из яиц маленькие Подковкины. Каждое утро теперь, прежде чем подняться в облака, он внимательно осматривал рожь.

Рожь поднималась быстро и скоро стала ростом с самого высокого человека. Тогда концы её стеблей стали толстеть и набухать. Потом из них выросли усики.

– Вот это и есть колоски, – сказал себе Жаворонок. – Вот это и называется выклоло… нет – выколо… нет – вы-ко-ло-си-лась.

В это утро он пел особенно хорошо: он был рад, что рожь скоро зацветёт и у Подковкиных выйдут птенчики.

Он смотрел вниз и видел, что на всех полях поднялись уже посевы: и ячмень, и овёс, и лён, и пшеница, и гречиха, и листья картофеля на ровных грядах.

В кустах около того поля, где в высокой ржи было гнездо Подковкиных, он заметил ярко-рыжую полоску. Спустился пониже и разглядел: это была Лисица. Она вышла из кустов и кралась по скошенному лугу к полю куропаток.

Крепко затукало Жаворонково сердчишко. Он боялся не за себя: Лиса ничего не могла ему сделать в воздухе. Но страшный зверь мог найти гнездо его друзей, поймать Оранжевое Горлышко, разорить её гнездо.

Ещё ниже спустился Жаворонок и что было силы закричал:

– Подковкин, Подковкин! Лиса идёт, спасайтесь!

Лиса подняла голову и страшно щёлкнула зубами. Жаворонок испугался, но продолжал кричать что есть мочи:

– Оранжевое Горлышко! Улетайте, улетайте!

Лиса направилась прямо к гнезду.

Вдруг из ржи выскочил Подковкин. У него был ужасный вид: перья все взъерошены, одно крыло волочится по земле.

«Беда! – подумал Жаворонок. – Верно, его подшибли камнем мальчишки. Теперь и он пропадёт».

И закричал:

– Подковкин, беги, прячься!

Но было уже поздно: Лиса заметила бедного петушка и помчалась к нему.

Подковкин, хромая и подпрыгивая, побежал от неё в сторону. Но где же ему было убежать от быстроногого зверя!

В три прыжка Лиса была около него, и – клямс! – зубы её лязгнули у самого хвоста петушка.

Подковкин собрал все свои силы и успел взлететь перед носом зверя. Но летел он совсем плохо, отчаянно чирикал и скоро упал на землю, вскочил, заковылял дальше. Лиса кинулась за ним.