Виктор Московкин - Как жизнь, Семен?

И такое у Гриши приятное, мечтательное настроение, что даже дух захватывает. Не заметил, как мать подошла.

— Ты, Гришутка, выучишь и сам подогреешь обед, мне идти надо…

Увидела рисунок, стала рассматривать.

— Не делом ты, кажется, занимаешься, вот что! — вдруг повысила она голос.

— Как не делом? — вспылил Гриша. — Это для задачи нужно, чтобы яснее представлять. Не понимаешь, а говоришь… Никогда не даешь спокойно заниматься. Всегда так.

— Хорошо. Учи и делай все, как хочешь. Ни во что ты мать не ставишь, вот что я хочу сказать!

Она ушла. Гриша сел обедать. Пообедал, снова взял задачник. Еще раз с удовольствием прочитал условие.

«Нет, это было бы здорово — время на сберкнижке! Вызывают сегодня к карте — покажи Волго-Донской канал. Будь пятнадцать минут в запасе, поглядел бы хорошенько на карту — и в дневнике пятерка».

Гриша достал дневник и стал изучать двойку. Написана она была четко, яркими красными чернилами.

Незаметно для себя Гриша перелистал весь дневник. Утешительного мало — почти одни тройки. С сердцем отбросил дневник на диван, а там кот спал. Потревоженный кот выгнул спину, мяукнул и опять улегся как ни в чем не бывало, только глянул с укором: дескать, нехорошо с твоей стороны по пустякам тревожить, очень нехорошо.

— Еще злится, лежебока, — с упреком сказал ему Гриша. — Мне, может, тоже хотелось бы полежать, да не приходится…

Обидной показалась такая несправедливость. Подошел он к дивану и сбросил кота на пол. Проговорил рассерженно:

— Тебе хорошо. А я из-за того, что времени нет, в футбол играть отказался. Попробуй, реши задачу! Не так-то это просто.

Подошел к окну. Видит, Глеб из подъезда выбежал, с мячом. Наверно, не стал учить уроки, решил сначала наиграться досыта.

«Да! Будь у меня часиков двадцать в запасе, — размышлял Гриша, — поехали бы мы сейчас с Глебом на пароходе. Так и быть, отдал бы ему половину сбереженного времени. Не жалко, когда у тебя на книжке еще есть».

Глеб заметил его, замахал руками, предлагая открыть окно.

— Слушай! — закричал он, когда Гриша высунулся из окна. — У тебя в ответе двести десять?..

— Триста! — после некоторого молчания выпалил Гриша. Ему было очень неприятно, что Глеб каким-то чудом уже успел решить задачу.

— Триста?! — изумился Глеб. — Тогда у тебя неправильно.

И с явным наслаждением пнул по мячу.

Жалоба Тольки Огурцова

Вася Уткин стоял у классной доски и внимательно смотрел себе под ноги. В классе было тихо.

За окном голубело небо. С похолодавших за ночь крыш, как серебряные бусинки, скатывались капли, барабанили по наличнику. А на полу у Васиных ног шалил солнечный зайчик.

Мальчик осторожно занес ногу и прихлопнул зайчика.

— Садись, Уткин, — сказала учительница и пододвинула к себе классный журнал.

Вася встрепенулся. На курносом лице с хитроватыми глазами отразилось глубокое страдание.

— Вот честное слово, Маргарита Петровна, — быстро заговорил он. — У меня, Маргарита Петровна, нисколечко не было свободного времени… Хоть у Тольки Огурцова спросите. Он вчера пришел ко мне, зовет: «Погуляем, а?» А я не пошел. Дрова колоть стал… Дома работы всякой — не успеваешь переделывать. Колол я дрова, да, Толька?

— Колол, — глухо донеслось с задней парты.

— Слышите, Маргарита Петровна! Он знает… А завтра я выучу…

Оживленный говорок пронесся по классу. На первой парте Капа Оладейникова что-то быстро зашептала своему соседу Леве Грунскому. Тот кивнул ей и опять уставился немигающим взглядом на учительницу.

— Хорошо, Уткин, — сказала учительница. — Когда выучишь, я спрошу тебя. А сейчас ставлю «два». Давай дневник.

— Маргарита Петровна!..

Но в это время оглушительно заверещал звонок. Ребята захлопали крышками парт, учительница, сунув в портфель классный журнал, пошла к двери. Вася Уткин угрюмо поплелся следом.

— Не вышло, — шепнул ему Толька Огурцов. — Плохо уговаривал.

— Уговоришь ее! Она умеет двойки ставить. Я ей еще докажу…

— Ясно дело, докажешь, — подтвердил Толька.

К ним подошли Капа Оладейникова и Лева Грунский.

— Мальчики, — сказала тонюсеньким голосом Капа, — поговорим!

— Чего говорить, когда двойка? — недовольно спросил Вася.

— Не груби, Уткин, — строго заявила Капа, вытолкнула вперед Грунского и приказала: — Лева, предлагай!

Лева сурово глянул на приятелей и кашлянул.

— В общем, дело такое, — начал он. — Мы решили побывать у Уткина дома… и помочь: дрова расколоть или еще что сделать…

— Вы что, ребята! опешил Вася. — Ну зачем? Спасибо, не надо…

— Скромность украшает героев, — заявила Капа. — А ты пока герой и не сопротивляйся. Твои домашние дела — бич класса. Твои двойки у нас вот где, — и она стукнула кулачком себе по загорбку.

Ее слова совсем перепугали Васю.

— Я прошу вас, ребята! — жалобно проговорил он. — Я сам смогу и дома справляться, и уроки каждый день учить. У меня сейчас две двойки и четыре тройки, но я обещаю, что будут все четверки. Вот хоть Огурцова спросите. Правда, Толька?

— Правда, — сказал. Толька.

— Так что помогать не надо. А то я еще хуже буду учиться. Надеяться на других буду… Если честно сказать, я вчера не успел выучить совсем не из-за того… Это я так сказал, что дрова колол… Совсем не дрова. Не колол я дрова, да, Толька?

— Не колол, — подтвердил Толька.

Капа и Лева многозначительно переглянулись.

— И вам не стыдно, мальчики?

— Я не хотел обманывать, — оправдывался Вася. — Я хотел, чтобы она не ставила двойку…

— Лева, предлагай!

— В общем, совет отряда разберется, — с угрозой сказал Лева.

— Дела! — усмехнулся Толька Огурцов, выходя вместе с Васей из класса. — Эта Капка принципиальность показывает.

В коридоре их встретил редактор стенной газеты Олег Синичкин. Он собирал заметки в номер.

— Слушай, Уткин! — закричал он. — Когда принесешь заметку о птицах? Ведь обещал!

— Мало ли что обещал, — отмахнулся от него расстроенный Вася. — Не к спеху.

— Как «не к спеху»? Ты эти штучки брось! И грачи уже прилетели…

Олег так и наскакивал на Васю. Толька Огурцов поймал редактора за рукав, сказал:

— Чего ты раскипятился? Не видишь, человек не в настроении. Сказал тебе: принесет!

Олег пошел заказывать заметку в 5 «б».

— Не редактор, а липучка, — сочувственно произнес Толька.

— Вот хочется и то и это сделать, — грустно сказал Вася, — а ничего не успеваю.

— Не обращай внимания, — опять сказал Толька. — Посмотри-ка в окошко, что делается на улице. Мечта!.. После уроков забежим ко мне, а потом как двинем на реку, сразу повеселеешь. Еще не хватало о двойке думать. Лед посмотрим, как идет.

— Чего его смотреть, вчера видели.

— Не хочешь — в кино сходим.

— Домой надо, — неуверенно сказал Вася.

— Успеешь домой. Теперь дни длинные. Если об уроках беспокоишься, так зря. Вечером выучим. Пойдем к тебе и выучим.

— Идет, — согласился повеселевший Вася.

…Когда сидишь на уроках, время тянется еле-еле, а стоит выйти из школы, охнуть не успеешь — уже вечер.

Было поздновато, когда приятели, изрядно проголодавшиеся, подошли к дому.

— Где это вас носит? — удивленно встретила их Васина мать.

— Уроков, знаешь, сколько! — хмуро ответил Вася.

— Ты мне про уроки молчи. Я вот возьмусь за тебя… Опять сегодня двойку принес?

— Откуда! — возмущенно сказал Вася. — Нет у меня двойки, да, Толька?

— Нет у него двойки, — поддержал приятеля Толька.

— Ах, нет! — Мать укоризненно оглядела их. — Обмануть захотели. А мне люди добрые сказали, что есть. Ребята были.

— За… зачем они приходили? — спросил Вася.

— Ты сам их спроси. Заявили мне, что нехорошо заставлять тебя домашними делами заниматься, когда год учебный кончается. Ну, я им и рассказала, как ты мне помогаешь. Пол никогда не подметешь. Какие дрова колол? У нас и печки-то во всей квартире нету. Бессовестный!

— Я, пожалуй, пойду, — заторопился Толька. Он быстро повернулся и зашагал к двери. Вася, оглянувшись на мать, бросился за ним.

— Не уходи, Толька, — умоляюще сказал он, нагоняя приятеля в подъезде. — А то она будет ругаться целый вечер. А при тебе успокоится…

— Нет, пойду, я… я…

Толька попятился назад. На лавочке у подъезда молчаливо сидели Капа Оладейникова и Лева Грунский.

— Вот они! — закричала Капа, не то обрадованная, не то испуганная их появлением. — Мальчики, как же мы вас проглядели?

— Это мы когда газировку пили, — догадался Лева. — Садитесь. — И пододвинулся на край лавки, освобождая место.

— Нам сидеть некогда, — обидчиво сказал Вася. — Уроки еще не учены. Правда, Толька?