Гайда Лагздынь - Две жизни в одной. Книга 2
М.М. Веселый Париж! (Читает названия улиц.) Улица Старая Голубятня, улица Кошки, играющей в мяч?! Интересные названия.
КОТ. Интересные. Вот на этой улице и родился знаменитый «Кот в сапогах»! То есть я. Забыл представиться. Да, Париж веселый. В Париже, маленький сеньор, даже воздух веселый. Да вы его глотайте и будете беспечно смеяться! Ха-ха-ха!
Д.М. Ха-ха-ха!
М.М. Ха-ха-ха! Смотрите, стражники со шпагами, а шпаги одеты в дорогостоящие меха! Вот здорово, чтобы шпаги не замерзли! Ха-ха-ха!
ВСЕ. Ха-ха-ха! (Буйный хохот.)
Вдали вспыхнули золотые свечи, засветились серебряные нити, свисающие с колоколен. Карета остановилась. Кот, сделав реверанс, с хохотом ведет М.М. ко дворцу. Его встречают придворные, провожают в зал к клавесину. Моцарт играет: МУЗЫКА ЛЮЛЛИ ИЗ «ВОЛШЕБНОЙ ФЛЕЙТЫ».
Танцуют пары, летают торты и прочая атрибутика сладкого новогоднего бала во дворе короля Франции. Танцует и Домажор, который после очередного танца в изнеможении садится на стул, снимает свой солнечный плащ. Плащ подхватывает неведомо откуда взявшийся Реминор, надевает на себя, прячется за угол. Король прогуливается с Моцартом.
КОРОЛЬ. Скажите, мой юный друг, что вы думаете о музыке?
М.М. Музыка, Ваше Величество, — это голос нашего сердца. Она отражает наши чувства, переживания.
КОРОЛЬ. Конечно, конечно! (Закивал головой.) А на ее рождение могут повлиять со стороны?
М.М. Наверно. Я не знаю еще.
Р.М. Можно повлиять и изменить композитора.
Покидая дворец, М.М. весело напевал какой-то незатейливый мотивчик...
ПРОХОЖИЕ. Смотрите! Это — Вольфганг Моцарт, паж его величества!
ГОЛОСА:
— Это маленький композитор! Музыкальная игрушка короля!
— Музыкальный гномик!
— Хороша игрушка. Играет несколько часов подряд!
Следом за М.М. крадется Реминор в золотом солнечном плаще Домажора.
Р.М. Какая прекрасная новогодняя ночь?! Не правда ли? И бал, и ужин (В сторону.) Теперь ты в моей власти, Вольфганг Моцарт!
М.М. Было очень весело. Я даже не устал играть. А где ваша дирижерская палочка, Домажор? И почему у вас такое мрачное лицо?
P.M. Да где-то оставил. (В сторону.) Принял меня за Домажора. Вы мало сочиняете мрачной музыки, а вокруг столько лицемерия, лжи и откровенного обмана. Чем вы будете старше, тем более будете убеждаться в этом. Не угодно ли вам воплотить в музыке то, что сейчас увидите?
И P.M. толкнул его в темноту. Незатейливая песенка оборвалась. Появился нищий мальчик со скрипкой, протягивая к М.М. посиневшие от холода руки. М.М. ищет по карманам, заведомо зная, что там ничего нет, что они пусты. Тогда он решительно сдергивает с себя бархатный пажеский плащ, накидывает его на плечи нищего ребенка и бросается бежать прочь.
ГОЛОС Р.М. Ха-ха-ха!
М.М. (всхлипывая). Что стоит мой успех?! Мое великолепие? Когда столько на свете горя. Музыка — это голос сердца!
Садится за клавесин.
ЗВУЧИТ МРАЧНАЯ МУЗЫКА В МИНОРЕ. НАЧИНАЕТ ЗВУЧАТЬ МУЗЫКА ГРИГОРИО АЛЛЕГРИ «СИКСТИНСКАЯ КАПЕЛЛА».
СЦЕНА V. ИТАЛИЯ. РИМ
К сидящему возле инструмента Моцарту подкрадывается Реминор в плаще Домажора.
P.M. О чем грустите, Вольфганг?
М.М. Мечтаю о «прекрасной музыке», что живет в римском соборе Святого Петра в Ватикане. Так хочется послушать «Сикстинскую капеллу».
P.M. Это все в нашей власти, великий музыкант!
И тут возникло изображение собора Святого Петра в Ватикане, на стенах которого картины, иконы. На краю сцены — огромная, покрытая бархатом темница — золоченая папская шкатулка.
ПРОДОЛЖАЕТ ЗВУЧАТЬ МУЗЫКА ГРИГОРИО АЛЛЕГРИ В ПЕРЕЛОЖЕНИИ ЛИСТА.
Папа Римский с большим золотым ключом принимает гостей. Со всех сторон слетаются феи прекрасной музыки. Кто со скрипичным ключом, кто обнимает сердце, пронзенное стрелой, кто с нотным листом в руке, кто с молитвенником, кого-то привозят в золотой карете.
ЗВУЧИТ ПРЕКРАСНАЯ МУЗЫКА «МИЗЕРЕРЕ».
Входит Моцарт, слушает музыку, сидя в уголке.
ПАПА РИМСКИЙ (протягивает к феям руки, проводит их по кругу, как бы представляя публике, передает двум гвардейцам-стражникам). Я — Папа Римский, не признаю никого, кроме Бога и музыки. Я собираю и покупаю самую прекрасную музыку. В этой церковной шкатулке прекрасная музыка будет храниться. И только на Страстной неделе раз в году звучать в соборе Святого Петра в Ватикане. В главной церкви Италии! В церкви Папы Римского!
Музыкальных фей подводят к шкатулке. Музыка обрывается. У входа стоят два стражника-гвардейца. За решеткой бьется прекрасная музыка. Темницу закрывают бархатом.
М.М. О, прекрасная музыка!
Молится. Еще слышны ее отголоски. Выходит из церкви, садится и что-то быстро пишет. Снова слышна прекрасная музыка, но уже на улице. Феи танцуют, касаясь ушей Моцарта, превращаются в нотные листы, те в цветы, в бабочек, в птиц. Звучит музыка. Слышны взволнованные голоса стражников, Папы Римского. Они показались на крыльце.
СТРАЖНИКИ-ГВАРДЕЙЦЫ. Музыка! Пропала музыка! Прекрасная музыка! Ее похитили!
ПАПА РИМСКИЙ. Кто похитил «прекрасную музыку»?! Но никто же не касался нот?!
Реминор сбрасывает солнечный плащ Домажора.
P.M. Это сделал Моцарт. Запомнил всю музыку, записал и передал ноты музыкантам!
ПАПА РИМСКИЙ. Что? Моцарт? Этот негодный мальчишка?! Арестовать... уши Моцарта! Дабы впредь не слушали того, что им не положено слушать!
М.М. Вы не Домажор! Домажор веселый, милый, честный! Вы — лицемер и предатель!
Р.М. А разве я вам сказал, что я — Домажор?!
М.М. Зачем им нужны мои уши? Уши? Арестовать мои уши? А почему не голову и сердце? Музыка — это голос сердца!
СТРАЖНИКИ-ГВАРДЕЙЦЫ. Приказано арестовать только одни ваши уши.
М.М. сидит, закрыв уши руками. За решеткой музыкальной шкатулки, выставленные на публичное обозрение, по стойке «смирно», стоят уши Моцарта. Иногда они бунтуют, прислушиваются к голосам. По двум сторонам — стражники с алебардами.
ГОЛОСА ПРОХОЖИХ ИТАЛЬЯНЦЕВ:
— Уши Моцарта! Арестовали уши! Ха-ха!
— Арестовали уши? Вот диво?!
— Папа Римский арестовал уши Моцарта! Ха-ха-ха-ха-ха!
— Этого четырнадцатилетнего музыканта и композитора? Ха-ха-ха!
— Ха-ха! Ай да Папа!
— Что? Папа Римский простил Моцарта?
— Простил, да еще и наградил орденом Золотой Шпоры!
— Как так? Да так! Лучше быть добрым, чем смешным!
Гвардейцы накрывают пустую шкатулку бархатом, уносят со сцены. Появился Домажор.
Д.М. Долой Реминора! Этого обманщика и лицемера, завладевшего моим солнечным плащом, но не сердцем! (Поднимает оставленный Реминором плащ, надевает.) Да здравствует в музыке Моцарта мажор! И я — Домажор! «Сеньор кавалер» — вы теперь член Болонской академии!
Гвардейцы выносят орден Золотой Шпоры в виде белой восьмиконечной эмалированной звезды на красной ленте и надевают на лиловый камзол М.М.
Этим орденом награждаются, молодой человек, только самые старые и самые знаменитые музыканты.
М.М. А мои уши?
Д.М. Уши? Ха-ха! Это все проделки Реминора! Да целы ваши уши! Пора сочинять веселую музыку — оперу буффа. Это такая опера, после которой зрители, выходя из театра, отдуваются от хохота и произносят: «Пуфф, пуфф, пуфф! Уф-уф-уф! Буф! Буф! Буф!» Это делается так. (Обращаясь в зал.) Надуйте щеки и делайте как я!
М.М. надувает щеки и повторяет, весь зал надувает щеки и отдувается.
ЗВУЧИТ ОТРЫВОК ВЕСЕЛОЙ МУЗЫКИ МОЦАРТА.
М.М. Нет! Пишу народную оперу.
ГОЛОС. Вам срочное письмо из Зальцбурга!
М.М. (читает). Зальцбургский архиепископ требует моего возвращения в Зальцбург. Иначе он лишит отца должности и средств для жизни нашей семьи.
По сцене прошла тень Реминора и прозвучала его музыкальная тема.
СЦЕНА VI. ЗАЛЬЦБУРГ
Снова Зальцбург. Серебряные шкатулки домов, церковные шпили. Прием у архиепископа. Напыщенный мажордом провозглашает:
