Гортензия Ульрих - Письмо не по адресу. Любовная горячка
Вернувшись от вас, он тут же отвёл меня в сторонку на разговор.
— Парень, — зашептал Чарли, — если тебе ещё нужно будет доставить что-нибудь в дом этих Харденбергов, только свистни. В любое время, в любую погоду. Я поеду!
— Почему? — спрашиваю я. — Вам дали хорошие чаевые?
— Не-а. Но у них там живёт голам француженка. Просто уму непостижимо, сколько всего могут позволить себе эти богачи. Я вот тоже хотел съездить в Париж, но моя жена…
— Да, хорошо, понял, — прерываю я. — Как только поступит заказ — сразу сообщу вам.
— Спасибо, парень!
Хорошо, что к моменту нашего разговора я успел прочесть твоё последнее письмо, иначе забеспокоился бы ещё сильнее!
Отправитель: ПинкМаффин
Получатель: БерриБлу
Тема сообщения: Да ни за что!
Что эта ещё за идея?! Сначала мы спасаем свиней, заботимся о них, подозреваем в их пропаже английских садовников и невиновных бассетов, а теперь должны гнать их в шею, потому что на них висят ошейники с часами? Не-е, забудь.
Приветы,
МАКС
Отправитель: БерриБлу
Получатель: ПинкМаффин
Тема сообщения: Да как ты не понимаешь!
МАКС!
Пожалуйста! Такими вещами не шутят! Я серьёзно! Спасайся!
Берри
Отправитель: ПинкМаффин
Получатель: БерриБлу
Тема сообщения: Ужасно милая семья
Любезный Берри!
Спасибо за заботу, но ситуация не кажется мне настолько драматической. С какой стати кому-то превращать свиней в бомбы?! Но раз уж ты волнуешься, в час икс я, так и быть, не стану кормить их «Клёцками валькирии» или рассказывать сказку на ночь.
Что я действительно считаю опасным занятием, так это семейные посиделки в ресторанах. В общем, на случай если моя бабушка вдруг пригласит тебя в какое-нибудь фешенебельное заведение, запомни несколько правил:
1. Обязательно выучи язык той страны, чью кухню предлагает соответствующий ресторан. (Остаётся только надеяться, что вы пойдёте не в китайский, не в корейский и не в тайский ресторан. Языки этих стран действительно сложны, поверь, я пробовала их выучить.)
2. Составь для себя представление о текущей политической ситуации в этой стране.
3. Что ещё важнее — о её истории и, само собой, литературе и культуре, а иначе как ты сможешь насладиться блюдами её кухни?
4. Никогда не делай заказ сам (даже если ты, см. пункт 1, прошёл экспресс-курс нужного языка и теперь бегло говоришь на нём) — предоставь эту почётную миссию моей бабушке.
Что ещё: желаю хорошо провести время и приятного аппетита!
Рекомендации навеяны вчерашним семейным мероприятием. Папа вернулся из командировки, и бабушка пригласила нас на ужин в La Panetière[39] (если ты не в курсе, это дорогущее заведение за городом, скромно именующее себя рестораном для истинных гурманов).
Ужин мог бы пройти вполне мило, ведь я нормально говорю по-французски, помню основные события Французской революции, знакома с произведениями Виктора Гюго, Гюстава Флобера, Александра Дюма, Жана-Поля Сартра (который, кстати говоря, был внучатым племянником Альберта Швейцера, ты знал об этом?) и Альбера Камю[40]. Тем не менее гармония не задалась.
Как только нас подвели к столику, бабушка легко коснулась маминой руки и сказала:
— Дорогая, скажи, пожалуйста, моему сыну, чтобы он сменил выражение лица на более расслабленное. Такое ощущение, что его пригласили не на ужин, а на заседание суда, где ему должны вынести смертный приговор.
Ага, стало быть, на этот раз мишенью должен стать папа. Посмотрим, что будет дальше: вообще-то папа всегда ведёт себя подчёркнуто вежливо, об его невозмутимость бабушка сломала уже не один зуб своего ехидного красноречия.
Бросив взгляд на меню, папа тут же сделал заказ.
Брови бабушки высоко поднялись, а рот произнёс:
— Напомни, как звучит правило?
Прежде чем папа успел нахохлиться, я бойко затараторила:
— Заказ делают не гости, а тот, кто их пригласил. На званом ужине ни один гость не вправе диктовать свои предпочтения. Как раз сейчас у нас и есть званый ужин. Кто платит, тот и заказывает.
Я умоляюще взглянула на отца, он сдался и сдержанно пробормотал:
— Да, разумеется.
Заказ, сам понимаешь, бабушка сделала на беглом французском. Старший официант французом не был и отвечал ей на ломаном французском, но бабушка не стала поднимать по этому поводу бучу. (Думаю, поскольку бабушка часто посещает этот ресторан, его персонал уже осведомлён о её капризах и регулярно ходит на языковые курсы при Народном университете[41].)
Не успели мы как следует распробовать принесённые блюда, а бабушка уже начала допрос:
— Что ж, предлагаю обратиться к бессмертным творениям французской литературы. Что мы сейчас читаем?
— «Мы» — в смысле, «мы, наше величество»? — с иронией в голосе уточнил папа.
— По твоей рекомендации — «Последний шанс»[42] Жана-Поля Сартра, — тут же вклинилась я, стараясь сохранить мир за столом. Особое ударение я сделала на слове «рекомендация», хотя, честно признаться, это был самый настоящий приказ.
Бабушка кивнула:
— Прелестно, дитя моё. — Затем повернулась к маме: — А ты, милая?
Мама просияла и с воодушевлением рассказала о злоключениях героини нового китчевого романа «Пойманные в сети любви».
Завидев ужас в бабушкиных глазах, мама тут же уточнила:
— Действие разворачивается во Франции!
— Ну да, ну да, — с кислой миной покивала бабушка.
Моя красавица мать с некоторым раздражением оглядела нас, на мгновение задумалась и просияла:
— Ой, как я могла забыть! Ведь Кристиан Диор и Коко Шанель — французы!
Нечего говорить, в мире моды и косметики мама ориентируется преотлично. Что, разумеется, отнюдь не прибавляет ей очков в бабушкином рейтинге — как раз наоборот. Наша «принимающая сторона» помолчала несколько секунд, словно погрузившись в молитву. Затем она вновь устремила взгляд в потолок, сделала важное лицо и произнесла речь:
— Как вы уже, безусловно, знаете из региональных и межрегиональных печатных изданий, грядёт важный для семейства фон Харденбергов день, когда в рамках торжественной церемонии моё последнее приобретение будет передано миру искусства. Речь идёт о полотне кисти Пикассо. Сейчас оно находится в вашем доме, завтра я заеду за ним и перевезу и Музей искусств. Церемония состоится послезавтра, ровно в одиннадцать часов утра. Это будет закрытое мероприятие, вход только для избранных личностей. Все вы, разумеется, тоже приглашены, явка обязательна. — С некоторым сочувствием на лице она кивнула в мамину сторону: — Надеюсь, имя Пикассо тебе что-нибудь говорит.
Мама просияла:
— Ну конечно! Палома Пикассо![43] Она разработала собственную коллекцию украшений для «Тиффани»!
Бабушка громко вздохнула, а я поскорее затараторила:
— Её дедушка Пабло считается основателем кубизма. Одна из самых знаменитых его работ в стиле кубизма — картина Les Demoiselles d'Avignon, то есть «Авиньонские девицы»[44], написанная в 1907 году.
— Очень хорошо, Матильда, — просияла бабушка. — Тебе будет интересно узнать, что недавно обнаружили новую, ранее неизвестную работу Пикассо — Les cochons d'Avignon. Она была найдена год назад и однозначно признаётся работой Пикассо. Мне посчастливилось приобрести это произведение искусства, и теперь я планирую передать его обществу. Подобным картинам место в музеях, где их сможет лицезреть каждый, а не на стенах чьих-то гостиных. Презентация картины в торжественной обстановке состоится послезавтра, как я уже упомянула. В общем, я полагаю, вы по достоинству оцените оказанную вам честь.
Мама, похоже, не на шутку растрогалась:
— О да. А сам художник тоже будет присутствовать?
Бабушка вздрогнула:
— Что ты имеешь в виду?
— Ну, Пикассо. Он тоже приедет?
Полными ярости глазами бабушка посмотрела на папу:
— Почему ты меня не послушался? Я ведь еще двадцать лет назад предсказывала, что ничего хорошего из этого не выйдет.
Ой, люди добрые! Надо пригнуть голову, чтобы не попасть под перекрёстный огонь.
— О чём ты говоришь? — поинтересовалась мама.
Бабушка, силясь сдержать стон, вновь обратилась к папе:
— Именно об этом я и говорю.
Папа резко выпрямился и с тем же, что и у бабушки, выражением ледяного презрения на лице процедил:
— Считаю, говорить тут не о чем. — Он швырнул свою салфетку на стол. — Глубоко сожалею, но я только что вспомнил, что мне нужно на важную деловую встречу.
— Когда? — спросила мама.
— Прямо сейчас, — с любовью улыбнулся ей он.
— Неужели, дорогой? — удивилась мама. — Как некстати!
