Жаклин Уилсон - Уроки любви
Я недоуменно посмотрела на него, потом себе на колени и беспокойно заерзала. Мне так редко приходилось сидеть в машине, что я не знала, как обращаться с ремнем безопасности. У отца раньше был микроавтобус, на котором он ездил закупать книги, но он почти никогда не возил на нем семью. Несколько лет назад у машины испортилась коробка передач, и ее пришлось сдать в утиль.
Мистер Рэксбери наклонился ко мне. Одно безумное мгновение мне казалось, что он хочет меня поцеловать. Но он всего лишь вынул из-за моей спины ремень.
– Вот так, теперь мы надежно пристегнуты – сказал он, заводя машину. – Чем ты занималась целый вечер?
Я покраснела, но в машине было, слава богу, темно.
– Я немного почитала, поделала уроки, всякое такое…
– Надеюсь, тебе было не слишком скучно одной. Имей в виду, ты всегда можешь захватить к нам подружку. Или сестру, если тебе с ней веселее, – небрежно сказал он.
– Нет-нет, спасибо! Я люблю быть одна, мне совсем не скучно.
Он взглянул на меня и кивнул:
– Понимаю. Я в детстве тоже любил быть один. По выходным я обычно отправлялся на рыбалку. Не ради рыбы. Мне бывало жалко и тошно, если вдруг что-нибудь ловилось. Просто мне хотелось побыть в одиночестве.
– А сейчас вы ездите на рыбалку?
– Когда уж там! По выходным мы сперва едем в супермаркет за продуктами, потом я сижу с детьми, пока Марианна встречается с подружками, а в воскресенье мы едем все вместе в Безингсток к ее родителям на воскресный гриль. Обычно туда приезжает еще сестра Марианны с мужем и детьми, и мы все деятельно изображаем семейное счастье.
Голос его звучал легко и ровно, так что нельзя было понять, говорит он об этом весело, с горечью или со скукой. А спросить я не могла.
Мы пробыли вместе всего десять минут, а у меня накопилось столько вопросов! Но все они были слишком прямые, слишком личные:
Как вы думаете, я действительно хорошо рисую?
Я вам нравлюсь?
Почему вы меня нарисовали в своем тайном блокноте?
Вместо этого я несла какую-то детскую чушь о рыбалке, расспрашивая о леске, крючках и наживке, до которых мне не было ни малейшего дела. Я сама чувствовала себя беспомощной рыбкой на крючке. Он все туже натягивал леску, пока не вытащил меня из родной стихии.
Машина свернула на нашу улицу, и я попросила остановить у книжного магазина.
– А, так это тот самый магазин! Я сюда заходил – хотел порыться в отделе искусства, но меня спугнули ехидным замечанием, что здесь магазин, а не библиотека. – Он помолчал минуту. – Может, это был твой отец?
– Это, несомненно, был мой отец, – ответила я. – Неудивительно, что у нас почти не осталось покупателей. Он всегда им грубит.
– Как у него дела?
– С речью пока не очень, и нога тоже не двигается. – Я вдруг всхлипнула и чуть не разревелась от чувства вины, представив, каково было сегодня маме и Грейс в больнице.
Мистер Рэксбери не до конца понял мои чувства.
– Прости, Пру, я не хотел. – Он прикрыл ладонью мою руку.
Машина взлетела в небо, словно ракета, и закружилась вокруг луны, рука с рукой, рука с рукой, рука с рукой…
Он ласково сжал мою кисть и снова положил руку на руль. Машина опустилась на землю. Он барабанил пальцами по рулю. Мы сидели тихо и молча, глядя прямо перед собой.
– Ну что ж. – Он помолчал. – Тебе, я думаю, пора домой.
– Да. Спасибо, что подвезли меня, мистер Рэксбери.
Он обернулся ко мне:
– Что это за официальность? Вся школа зовет меня Рэкс, как ты прекрасно знаешь.
– Значит, спасибо, Рэкс. – Я рассмеялась. – Смешно звучит.
– Все лучше, чем Кит.
– А почему жена не зовет вас Рэкс?
– Мы слишком давно знакомы – были парочкой с детства.
– Вы знаете друг друга со школы?
– С четырнадцати лет.
– С моего возраста?
– Ага.
– Вот это да!
– Ты хочешь сказать, что у тебя пока нет пары?
– Нет!
– Ну и отлично. А теперь беги! Увидимся в школе.
– Да. Спасибо. До свидания… Рэкс. – Я снова засмеялась, отстегнула ремень и выпорхнула из машины.
Он подождал, пока я скроюсь в дверях магазина. На пороге я обернулась и помахала ему. Он помахал в ответ, и машина тронулась.
Мне хотелось стоять одной в темном магазине, вдыхая пыльный запах старых книг и перебирая все подробности ночной поездки – каждое слово, каждый жест, каждое прикосновение. Мама испуганно окликнула меня из спальни, опасаясь, не грабитель ли к нам забрался. Хотя какой уважающий себя грабитель полезет за Кэтрин Куксон в мягкой обложке, потрепанными детскими книжками, подборками «Ридерз Дайджест», переплетенными в винил, и четырьмя фунтами девяносто девятью пенсами в кассе.
– Пруденс? Это ты?
Нет, мама, это уже не я. Это совсем другая девочка – она летит над пыльным полом. Я хочу еще полетать – высоко-высоко.
До меня донесся скрип маминой кровати и стук ее шлепанцев, потом хлопнула дверь нашей комнаты, и раздался топот Грейс. Я вздохнула и пошла вверх по лестнице.
Я дала им полный отчет о доме, мебели, детях, жене и передачах по телевизору и сунула маме в руку пятифунтовые бумажки.
– Это твои деньги, Пру!
– Я хочу вернуть тебе деньги за уроки математики.
– До чего ты у меня хорошая девочка, – растроганно сказала мама, так что я почувствовала себя очень плохой.
Я поцеловала ее на ночь и пошла спать. Грейс начала было меня расспрашивать, но я отговорилась усталостью. Я лежала на спине и глядела в темный потолок. Интересно, он тоже лежит сейчас так или спит, прижавшись к своей жене?
– Пру! Ну пожалуйста, расскажи, как у тебя там с Рэксом, – прошептала Грейс.
Я притворилась, что сплю.
– Пру!
Я не отвечала. Она вылезла из своей кровати и забралась на мою.
– Пру, ну скажи, что он тебе говорил, пока вы ехали домой? – шептала она, водя волосами по моему лицу и прижавшись ко мне своим толстым мягким телом.
– Ты меня раздавишь! Иди к себе. Я сплю.
– Ничего ты не спишь. Ты меня не обманешь, Пру. Ты с ума по нему сходишь, да?
– Нет, конечно. Это просто скучный учитель, на много лет старше меня, с женой и двумя детьми.
– Да, но ты в него все равно влюблена.
– Нет. – Я спихнула ее с кровати.
– Да, – сказала Грейс, шлепаясь на пол. – Ой! Я думаю, ты просто рехнулась. Ты могла бы взять себе любого мальчика, даже Тоби Бейкера, а тебе понадобился старый Рэкс!
Я натянула одеяло на голову, чтобы больше ее не слышать. Теперь я слышала только свои собственные мысли, стучавшие в голове, как кровь в висках.
Я почти не спала ночью, но встала рано и сделала уборку в магазине. Осторожно стерев пыль с папиного magnumopus, я переписала первый абзац крупными печатными буквами. Может быть, папа сумеет его прочитать, а потом повторить вслух – он все же сочинял эти фразы много лет, непрерывно бормоча их себе под нос, как священную мантру.
– Это папина книга! Побережнее с ней! Что ты делаешь? – заволновалась мама.
Я со вздохом объяснила.
– Отличная мысль. Почему мне это не пришло в голову? Ты такая умница, Пру!
– Скажи это моим учителям! – буркнула я. – Они все считают меня непроходимой тупицей.
– Ну, мистер Рэксбери наверняка так не думает, а то бы он не доверил тебе своих малышей.
Я ниже склонилась над бумагой, чтобы скрыть румянец. Пока я трудилась над папиной книгой, мама сидела за прилавком в пустом магазине, а Грейс бесконечно висела на телефоне, болтая с Ижкой и Фижкой. Я перебирала папины тетрадки, разрозненные листы и вырезки, стараясь выбрать ключевые пассажи. Я вглядывалась в его мелкий неразборчивый почерк до боли в глазах.
До сих пор я никогда не понимала его сочинение. Я считала, что оно для меня слишком сложно. Но сейчас, внимательно читая страницу за страницей, я сделала очень печальное открытие. Здесь не было ничего сложного – ни необычной философской теории, ни особого взгляда на проблемы человеческого бытия, ни главной темы, ни нового подхода. Это были обычные папины негодующие тирады. Ни для кого, кроме него самого, все это не имело ни малейшего значения. Возможно, и для него оно уже не имело значения.
Я закрыла книгу. Мне хотелось спрятать ее с глаз долой. Было мучительно стыдно узнавать это об отце – все равно что видеть его в мешковатом нижнем белье.
– Пру! Спустись на минутку! – крикнула снизу мама.
Я решила не услышать.
– Пру! Где ты там? К тебе пришли!
Я вскочила и помчалась по лестнице, на ходу приглаживая волосы и одергивая платье. Ну почему я не догадалась прилично одеться! Мне хотелось посмотреться на всякий случай в зеркало, но я боялась, что он не дождется и уйдет…
С горящими щеками, запыхавшись, я влетела в магазин и оглянулась. Его не было. Мама показывала на какого-то дурацкого мальчишку в дверях. Нет, не какого-то, а очень даже знакомого мальчишку. Это был Тоби Бейкер. Я вздохнула.
– А, это ты! – разочарованно сказала я.
