Голубая цапля - Цецилия Вейт Джемисон
— Я вам скажу: меня зовут «леди Джэн».
— «Леди Джэн», — повторил пассажир. — Как странно!
— Папа звал меня «леди Джэн», и теперь все так зовут.
Мать грустно поглядела на девочку, и на глазах ее сверкнули слезы.
— Может быть, и вам хочется поглядеть на мою маленькую цаплю? — спросил молодой человек, поднося даме корзину. — Белая цапля — птица очень обыкновенная, но голубая — у нас в краю — редкость.
— Благодарю. Действительно, это редкость. Вы сами ее поймали?
— Да, и совершенно неожиданно. Я охотился однажды как раз около той станции, где сел в вагон. Было уже довольно темно. Выхожу из болота, очень тороплюсь, как вдруг слышу у самых моих ног, справа, кто-то кричит: «Тонь-тонь, тонь!» Нагибаюсь, глядь — цапля! Крошечная такая, еще летать не умеет; подняла голову и смотрит на меня своими круглыми глазами. Мне стало жалко ее. Я унес ее домой, приручил, и теперь она узнает меня по голосу.
Он поставил корзину на место и придерживал ее, пока девочка поглаживала перья цапли своими крошечными пухлыми ручками.
— Цапля понравилась Джэн, — заметил молодой пассажир, обращаясь к матери.
— Да, она очень любит зверей и птиц. У нее много любимцев, но мы их оставили дома, вот она и тоскует о них.
— Позвольте подарить вашей дочери мою Тони.
— О нет, благодарю вас! Зачем вам лишать себя…
— Никакого тут нет лишения, уверяю вас. Когда я приеду в город, мне придется отдать кому-нибудь цаплю. Ее в школу со мной не пустят, а дома мне некому ее доверить. Прошу вас, разрешите мне отдать птичку «леди Джэн», — настаивал юноша, улыбаясь при виде волнения ребенка.
— О, мама! Милая, хорошая мама! Позволь ему подарить мне птичку! — вскричала «леди Джэн», складывая с умоляющим видом ручки.
Мать несколько минут колебалась, но затем уступила просьбе ребенка.
Новый знакомый устроил малютке уютное сиденье у окна, опустил шторы, чтобы цапля не улетела, поставил корзину на пол, вытащил оттуда птицу и посадил ее на колени «леди Джэн».
— Посмотрите, — сказал он ей, — я обшил кусочком кожи одну ногу цапли, сделал вроде браслета, через который можно продеть длинную крепкую бечевку. Уходя из дому, вы можете привязывать ее бечевкой к креслу или к столу, и она без вас не будет шалить и не ушибется.
— Я никогда не оставлю ее одну, — возразила малютка, — всюду буду водить за собою.
— Ну а если цапля вдруг пропадет, — продолжал пассажир, — я вас научу, как ее опознать. — Он распустил одно крылышко птицы. — Видите, она у меня меченая. Вот три черных креста на перьях обоих крыльев. Когда крылья сложены — кресты не видны. Цапля будет расти — кресты будут делаться все больше и больше. Если случится так, что вы надолго расстанетесь с птицей, вы ее сразу узнаете по этим трем черным крестикам.
— Значит, мне сегодня же можно будет взять ее с собою?
— Конечно, корзина очень легкая, вы сами сможете ее нести.
— Знаете, что я вам скажу? — шепнула девочка, оглядываясь на мать, которая откинула голову на спинку кресла и, по-видимому, задремала. — Мне очень-очень хочется повидать мою собачку Карло, и киску, и барашков, но я боюсь напомнить о них маме. Она все плачет.
— Какая вы хорошая девочка, что так заботитесь о своей маме, — заметил молодой пассажир, очень довольный откровенностью малютки. Из деликатности он не расспрашивал ее об их семейных делах.
— У мамы ведь никого нет близкого на свете, кроме меня, — продолжала «леди Джэн» шепотом. — Папа от нас ушел, и мама говорит, что он не вернется к нам. Он, знаете ли, умер. Вот почему мы и должны были бросить свой дом. Теперь мы переезжаем на житье в Нью-Йорк.
— А вы раньше бывали в Нью-Йорке? — спросил пассажир, с нежностью поглядывая на белокурую головку малютки, приникшую к его плечу.
— Никогда! Я из дому никуда не выезжала. Мы жили в прериях. Там остались и Карло, и киска, и барашки, и мой пони Подсолнечник. Его так прозвали потому, что он золотистый.
— А я живу в Новом Орлеане. У меня там также есть свои любимцы, — сказал юноша и принялся их перечислять.
«Леди Джэн» забыла о своем горе и внимательно слушала его. Но вскоре она опустила головку и заснула крепчайшим сном. Румяная щечка девочки плотно прижалась к плечу молодого товарища, а ручонками она обхватила голубую цаплю, точно боясь, чтобы у нее не отняли птицу.
Под вечер вагон оживился, заспанные, запыленные пассажиры начали приводить в порядок свое платье и собирать мелкий багаж.
«Леди Джэн» не открывала глаз, пока сосед освобождал цаплю из ее рук и укладывал назад в корзину. Но тут мать подошла к малютке и нагнулась над нею, чтобы удостовериться, проснулась ли она или нет.
— Ах, мамочка! — весело воскликнула девочка, очнувшись. — Ведь я заснула и какой хороший сон видела! Я была дома, в прериях, и голубая цапля гуляла со мной. Как жалко, что это только сон!
— Поблагодари же хорошенько этого молодого человека за то, что он о тебе так заботится. Мы подъезжаем к Новому Орлеану, и птичку опять посадили в корзину. Встань, дай я приглажу твои волосы и надену на тебя шляпу.
Молодой человек подал «леди Джэн» упакованную в корзину цаплю, и малютка с радостью схватила подарок обеими руками.
— Ах, какой вы добрый! — весело воскликнула она. — Никогда вас не забуду! А с Тони я ни за что не расстанусь!
Новый знакомый невольно засмеялся, видя восторг хорошенькой девочки.
— Нам нужно попасть в ту часть города, где Джексонова улица, а это, кажется, за городом? — спросила мать девочки. — Нет ли станции ближе к этой части города, чтобы нам пораньше выйти?
— Конечно, есть; вы можете выйти на станции Грэтна: через пять минут мы туда приедем. Вы переправитесь через реку на пароме и попадете прямо на пристань, откуда начинается Джексонова улица. Там всегда стоят экипажи, и, таким образом, вы выиграете целый час.
— Как я рада! Мои знакомые меня не ждут, и мне хотелось бы добраться до них засветло. А от станции до парома далеко?
— Несколько саженей; найти его очень легко.
Молодой пассажир только что хотел прибавить: «Позвольте, я вас провожу», как кондуктор распахнул настежь дверь вагона и рявкнул: «Грэтна! Грэтна! Кому нужно в Грэтну?»
Не успел новый знакомый высказать то, что хотел, как кондуктор схватил ручной чемодан у дамы в трауре и, пропустив ее
