Сесилия Джемисон - Леди Джен, или Голубая цапля

ЛЕДИ ДЖЕН, ИЛИ ГОЛУБАЯ ЦАПЛЯ

История двух приемышей

Есть что-то общее в судьбе героев повестей «Леди Джен, или Голубая цапля» («Lady Jane», 1889) и «Приемыш черной Туанетты» («Toinette’s Philip», 1894). И Джен, и Филипп — приемыши, их происхождение, их семейные связи окружены глубокой тайной.

Правда, читателю «Леди Джен» хорошо известна печальная предыстория, объясняющая, почему девочка оказалась в руках чужой женщины. Но хотя Джен в дни скитаний постоянно помнит и о своей маме, и об отце, и об их общей счастливой жизни в прериях, ничего из этого она никому не может объяснить: очнувшись после тяжелой болезни в чужом доме, Джен уже была одна, и от нее скрыли смерть мамы.

О Филиппе читатель не знает совсем ничего: все, что связано с его рождением, долгое время остается тайной. Известно лишь одно: он приемыш черной Туанетты, но как и почему он попал к ней, ни он сам, никто другой не знают. Внезапная смерть «мамочки», как нежно называл Туанетту Филипп, надолго отнимает у него надежду что-либо узнать о себе.

Брошенные или потерянные дети, дети, не знающие своих родителей, их порой удивительные судьбы — популярнейшая тема мировой литературы.

Если мы заглянем в глубь веков, то вспомним легенду об основании Рима, связанную с историей брошенных на погибель двух близнецов Ромула и Рема, которые, в конце концов, выполняя волю богов, создают основу величайшего из государств. Теме потерянных детей отдала дань драматургия, начиная с Софокла («Царь Эдип») и Еврипида («Ион»); от Еврипида протягивается линия к новоаттической комедии, полной мотивов либо о подброшенных, либо когда-то потерянных, а затем обретенных детях; а от нее, через посредство римской комедии, идет ниточка к пьесам Мольера, с многочисленными веселыми и счастливыми узнаваниями в финалах.

Та же тема была подхвачена античным романом («Дафнис и Хлоя»), а от него перешла в литературу нового времени, все более приобретая в сюжетике элементы детективности и повышенного драматизма.

В ряду произведений «нового» времени стоит и знаменитый роман английской литературы «История Тома Джонса, найденыша» Г. Филдинга (1749), и более поздние книги — «Парижские тайны» Эжена Сю (1842), «Петербургские трущобы» Вс. Крестовского (1864).

Стоит заметить, что раскручивая пружину вокруг «тайны» своих героев и обнаруживая разгадку буквально в самом конце повествования, авторы этих известнейших книг меньше всего интересуются первоначальным периодом в жизни ребенка, историей детских лет и испытаний, выпавших на его долю в первые годы жизни. Если об этом и говорится, то, чаще всего, ретроспективно, в виде воспоминаний. В этих эпопеях авторов гораздо больше интересует или увлекательная интрига, или попытка представить широкую картину нравов общества.

Первой книгой, где писателя по-настоящему глубоко заинтересовала именно судьба ребенка, буквально с первых лет его жизни, был роман Ч. Диккенса «Приключения Оливера Твиста» (1838). Именно он положил начало серии книг подобного рода.

Здесь можно назвать и «Без семьи» Г. Мало (1879), и «Прекрасную нивернезку» А. Доде (1886), и повести Сесилии Джемисон, и «Рыжика» А. Свирского (1901), и «Сибирочку» (1908), и «Лесовичку» (1912) Л. Чарской. Эти книги составили целый пласт литературы, главная цель которой была представить историю жизни обездоленного ребенка.

Объединяют их подчас сюжетные мотивы и, в первую очередь, наличие обязательной тайны, важной для всей коллизии, окутывающей происхождение ребенка, его появление в чьем-то доме, в приюте, на улице. С этой тайной так же обязательно связываются какие-то вещи: медальон, монограмма на одежде, письменные свидетельства. Последние, по условиям сюжета, долгое время оказываются спрятанными, а то и украденными, проданными.

В сюжетах названных книг как бы прорисовываются два варианта того рокового поворота в судьбе ребенка, когда он теряет связь с родными.

В основе первого лежит невероятное стечение обстоятельств: например, в «Сибирочке» Л. Чарской отец, спасая малютку-дочь от нападения волков в зимнем ночном лесу, успевает привязать ее в своей шубе к дереву, сам он едва не погибает, и жизнь разлучит их на долгие годы. Ребенок может быть похищен, как случилось с Виктором («Прекрасная нивернезка» А. Доде).

При другом варианте роковыми оказываются уже не стихийные обстоятельства, а злая воля человека, действующего в самых низменных и корыстных целях. Так, чтобы завладеть долей Оливера из завещания отца, плетет страшную интригу его сводный брат, мистер Монкс, и он делает все, чтобы даже следы происхождения Оливера были навсегда похоронены. По той же злой воле своего дяди, Джеймса Миллигана, заинтересованного в получении наследства, теряет мать и становится приемышем Реми («Без семьи» Г. Мало).

Немало общего в этих книгах и в распутывании тайных узлов интриги. Необычайную, удивительную роль играет здесь сходство маленьких героев с их родителями или родными и какая-то таинственная, всплывающая в один прекрасный момент связь между людьми, находящимися в родстве, хотя и не знающими об этом.

Так, мистера Браунлоу поражает лицо приведенного в суд Оливера, оно напоминает ему чье-то другое лицо, дорогое и близкое. И лишь потом выясняется, что мистер Браунлоу был другом отца Оливера.

В свою очередь, Оливер не может оторвать взгляд от портрета незнакомой ему женщины, при виде этого прекрасного лица его охватывает ощущение особого покоя, особого благорасположения. Конечно, ему и в голову не может прийти, что изображена на портрете его мать. При виде гордой и неприступной миледи Дедлок у никогда не видевшей ее бедной сироты Эстер («Холодный дом» Ч. Диккенса) возникают какие-то ей самой неясные смутные воспоминания, перед глазами встает как бы она сама, и какая-то непонятная сила вызывает из прошлого что-то, связанное с лицом и голосом этой холодной красавицы: действительно, миледи Дедлок оказывается матерью Эстер, и расстались они буквально в тот момент, когда девочка появилась на свет.

Потерявшая своего сына при рождении госпожа Миллиган испытывает какое-то особенное чувство к Реми; господину Можондорму, встретившему Виктора, когда тот уже был подростком, почему-то все время чудится, что это его сын…

Есть много общего и в драматических, а порой и трагических приключениях детей в годы их скитаний. Страшна жизнь Оливера и в приюте, и в воровской шайке Феджина; приемный отец Реми продает мальчика бродячему актеру, а потеряв и его, Реми не один раз испытывает ужас одиночества, непосильного труда, голода.

Беспредельная человеческая жестокость, тюрьма, жизнь в притоне — вот что выпадает на долю хрупкой и нежной Певуньи («Парижские тайны» Эжена Сю). Из рук в руки, от одного хозяина к другому, вынуждена попадать Сибирочка. Эти дети знают, что такое унижение, беспомощность перед грубой силой, голод, вынужденное попрошайничество, ругань, побои.

Но есть в этих книгах и то, что делает их непреходящими, вечно интересными для нас. Это история того, как, оставшись наедине с враждебным миром, брошенный на произвол судьбы, ребенок преодолевает выпавшие на его долю несчастья, проходит самую беспощадную, какую только можно вообразить, проверку на человеческие качества. Герои названных книг выдерживают этот экзамен. Их трудно заставить совершить дурной поступок; сами обездоленные, они готовы отдать последнее другому; они бескорыстны, в высшей степени им свойственно чувство благодарности. В конечном счете, именно их душевная красота, их обаяние помогают выстоять, не погибнуть под прессом тяжелых испытаний.

Кончая роман «Приключения Оливера Твиста», Ч. Диккенс обозначает, может быть, самую драгоценную суть своей книги: она не только о приключениях Оливера, но — и это, вероятно, гораздо важнее — еще и о том, «как двое сирот (второй персонаж — молодая тетушка Оливера. — Е. П.), испытав превратности судьбы, сохранили в памяти ее уроки, не забывая о милосердии к людям, о взаимной любви и о пылкой благодарности к тому, кто защитил и сохранил их».

Эта прекрасная мысль будет сопровождать нас и когда мы будем читать обе повести американской писательницы Сесилии Джемисон.

В них, кстати, тайна вокруг происхождения ребенка получает еще одну разгадку. Изначальной причиной, роковым образом влияющей на дальнейшую жизнь ребенка, становится здесь неравный брак родителей: в одном случае матери леди Джен, в другом — отца Филиппа. Испытывает на себе последствия неравного брака отца, женившегося вопреки воле семьи на гувернантке, и маленькая Деа, подруга Филиппа.

Сесилия Джемисон не задерживается на истории этой тайны: читатели узнают ее разгадку чуть ли не в конце повествования, когда в судьбе героев наступает уже счастливый перелом. Главное содержание книг сосредоточено на жизни детей в самую трудную для них пору.