У царя Мидаса ослиные уши - Бьянка Питцорно
Взрослые, если она их спрашивала, вместо ответа только ругались: «Ты что такое удумала? Вот же извращённый ум у этой девчонки!» Оставалось обсуждать животрепещущую тему с Ирен, а та сразу принималась фонтанировать другими вопросами. Например, когда обе они умрут, что бы она предпочла: чтобы случилась всемирная катастрофа, и мир был уничтожен, – или чтобы он продолжал существовать без них?
Этой дилеммы они пока так и не решили окончательно, склоняясь то в одну, то в другую сторону. Но одно подруги знали точно: Пиладе и Анджелина наверняка не смогут ничего выбрать, потому что мир уже существует после их смерти и разрешения у них не спрашивает.
Глава восьмая
Так или иначе, чтобы успокоить религиозные терзания нянь, после обеда две подруги открыли праздник торжественным шествием. Стояла жара, солнце палило изо всех сил, потому что была всего половина четвёртого. Но они выбрали именно это время, чтобы не встретить взрослых, которые могли бы посмеяться над ними или отпустить парочку саркастических комментариев.
Однако поскольку вдвоём составить хорошую процессию невозможно, пришлось пригласить близнецов с их нянями и Шанталь: в тот день они как раз собирались провести вместе сиесту и вместе же сбежали через окно. По дороге к процессии пристроились несколько малышей из Портосальво и две собаки, Гром и Молния, но их оставили за воротами кладбища, привязав к дереву.
Ирен несла букет цветов, а Лалага – праздничный торт, приготовленный Лугией в обмен на добрую сотню комплиментов и торжественное обещание перекусить им во время прогулки до Волчьей бухты. По правде говоря, это был пропитанный ликёром «Алкермес» бисквитный пирог, в который Лалага воткнула шестнадцать свечек.
Если быть совсем точным, то Анджелине, доживи она до этого дня, исполнилось бы сто шестьдесят, но все присутствующие удовлетворились и меньшим количеством:
– Будем считать, что каждая свечка идёт за десять.
Ветер на кладбище оказался таким сильным, что пришлось поставить торт на землю у ограды и укрыть его юбками двух нянь, иначе свечи зажечь никому не удавалось.
– Кто задует? – с надеждой спросила Шанталь, уже готовая глубоко вдохнуть: как и все малыши, она с трудом сдерживалась при виде горящих свечей.
– Душа Анджелины, – ответила Ирен намеренно низким голосом, чтобы напугать детей, и вынесла пирог из импровизированного укрытия.
Правда, налетевший ветер не только погасил пламя шестнадцати свечек, как это и было задумано, – он выхватил из рук и сам бисквит, подняв его в воздух и унеся далеко за ограду кладбища. Участники шествия завизжали, а Лагага выскочила за ворота и бросилась догонять пирог.
Но только она углубилась в миртово-фисташковые заросли, как вдруг увидела, что сквозь густую листву движется что-то белое. На мгновение кровь застыла у неё в жилах при мысли, что призрак Анджелины всё-таки явился. Но ещё сильнее она испугалась, узнав кружевную блузку Тильды. Что кузина делает так далеко от дома? Просто гуляет в одиночестве? Тогда зачем прячется? Может, она следила за ними? Шпионила? Все эти мысли пронеслись в голове Лалаги за какие-то доли секунды. Неужели Тильда наблюдала за их шествием? И теперь засмеёт её, а то и вовсе станет презирать, считая соплячкой, играющей с малышами в детские игры?
Она неуверенно остановилась. Тильда тоже остановилась, но, узнав кузину, снова двинулась вперёд.
– Слава богу, это ты. Больше никого не видела? – произнесла она, слегка запыхавшись. Лалага удивлённо покачала головой. Тильда двинулась дальше. – Слушай, пообещай не рассказывать, что меня здесь встретила.
– Зачем это?
– Никому, поняла? Пообещай! А там кто? – подозрительно спросила Тильда, кивнув в сторону ворот кладбища.
– Зира, Форика, Ирен...
– Им тоже не говори.
Лалага не понимала, что происходит. Все знали, что кузина каждый день гуляла за околицей. Почему бы не пройтись и в сторону кладбища? Какая разница, куда ходить?
– Лалага, – умоляющим тоном попросила Тильда. – Сделай это для меня, пожалуйста! Это очень важно. Пусть у нас будет свой маленький секрет.
Она впервые говорила с сестрой так проникновенно, будто полностью ей доверяла.
– Давай, поклянись! – настаивала Тильда. Но её терпение скоро кончилось: – Ладно, чего ты хочешь взамен?
– Да брось! Ничего я
