Фред Адра - Лис Улисс
— Расскажи о своем видении, — приказал Его Святейшество.
— Мне снился сон. В том сне ко мне явился Сверхобезьян. Он был прекрасен, взгляд его излучал доброту и мудрость.
— Дальше! — поторопил говорящую брат Нимрод.
— Когда-то Сверхобезьян был лисом…
— Дальше! — раздраженно рявкнул брат Нимрод. — Что тебе сказал Сверхобезьян?
— Он сказал, что в течение этого месяца все части карты, указывающей путь к сокровищам саблезубых тигров, будут в городе…
Константин и Евгений тревожно переглянулись.
— Слушай, это прямо как у нас, — тихо заметил пингвин.
— Это не как у нас! — возмущенно зашептал Константин. — Это абсолютно то же самое! Ну, Улисс, ну хорош! Это же надо, явился со своими пророчествами еще к кому-то, да к тому же прикинувшись Сверхобезьяном! Просто слов нет! Как он мог?!
— Где именно искать карту? — продолжал допрос брат Нимрод.
— Сверхобезьян не указал место, — ответил голос загипнотизированной самки. — Потом он сказал, что ему пора, и ушел.
— Что значит ушел? Куда пора?
— Не знаю. Он только сказал, что в склепе пробудет недолго.
— В склепе? — заинтересовался Его Святейшество. — О чем речь?
— Не знаю…
— Зато я, кажется, знаю… — зло сказал брат Нимрод. — Не удивлюсь, если речь идет о фамильном склепе Уйсуров.
— Я сейчас чихну, — шепотом предупредил Евгений.
— Рехнулся?! — испугался Константин. — И думать не смей!
— Не могу. Здесь пыльно. К тому же, у меня аллергия на кошек. Особенно на пыльных кошек.
— Терпи! Ты же самец!
Но, увы, даже будучи терпеливым самцом, Евгений не смог противостоять природе. Он чихнул, да так, что стремянка затряслась, стукнулась о стеллаж, и на пол с грохотом полетели книги и свитки. Голоса за стеной тут же смолкли.
— Бежим! — крикнул Константин, быстро спускаясь вниз. Евгений постарался от него не отставать.
Они почти достигли выхода из хранилища, когда дверь распахнулась и на пороге возникли два самца гориллы в черных рясах. Они загородили выход, и друзья испуганно остановились, затравленно озираясь по сторонам в поисках путей отступления. Гориллы расступились, и в комнату вошли Его Святейшество и некто в красной рясе, чью морду разглядеть не удалось из-за тени, бросаемой на нее капюшоном.
— Так-так… Очень интересно, — грозным голосом произнес некто, и Константин с Евгением поняли, что это и есть брат Нимрод.
— Мы… Мы только… — жалко залепетал Константин, но не договорил, потому что брат Нимрод откинул капюшон, и кот с пингвином ахнули: перед ними стоял барс с холодными красными глазами. Шерсть у барса была белой, как снег.
Глава восьмая
Сыщик Улисс и сыщик Берта
Рысь Жозефина Витраж жила в двухэтажном доме недалеко от центра города. Кроме нее в доме обитали горничная, кухарка и младшая сестра Жозефины Анжела. Отношения между сестрами сложились непростые. Жозефина полагала, что как старшая сестра она обязана жестко контролировать каждый шаг легкомысленной и ветреной Анжелы. Тот факт, что Анжела уже давно не легкомысленна и почти что не ветрена, Жозефина полностью игнорировала, как и то, что младшей сестре подобная опека может надоесть, и тогда начнутся сложности. И они непременно бы начались, если бы ранее не появилась иная проблема. Именно из-за нее Жозефине и понадобились услуги сыщика Проспера, которого она ждала не раньше чем завтра.
— Прибыли лис Проспер и лисица Антуанетта! — сообщила мышь-горничная.
— Не может быть! Сейчас?!
— Да… Прикажете впустить?
— Что за вопрос! Разумеется!
Горничная выглянула за дверь:
— Прошу вас!
В гостиную вошли лис, опирающийся на зонт, и юная лиса. Жозефине на мгновение показалось, что Антуанетта слишком молода, чтобы быть помощницей знаменитого сыщика. Зато сам Проспер ее очаровал — импозантный, самоуверенный лис с умными насмешливыми глазами. Ах, похожие глаза, принадлежащие молодому рыси-лейтенанту, когда-то свели девчонку Жозефиночку с ума. Такая старая история. На Жозефину Витраж нахлынули воспоминания, почти сразу прерванные Проспером:
— Добрый день, госпожа Витраж! Я вижу, ваши мысли заняты чем-то важным. Если мы не вовремя, скажите…
— Что вы, что вы! — Жозефина поднялась с кресла и подошла к гостям. Ее восхитила догадка Проспера о ее мыслях. Вот что значит сыщик! Дедуктивный метод, не иначе. — Я очень рада вашему появлению. Правда, я думала, вы приедете завтра…
— Понимаю, — кивнул Проспер. — Но, видите ли, наш поезд поспешил.
— Что? — не поняла Жозефина.
— Мы тоже удивились. Знаете, привыкаешь к тому, что поезда опаздывают… Но чтобы поезд отправился раньше расписания, да еще на целый день… Это необычно.
— А часто такое происходит? — изумилась сбитая с толку Жозефина.
— Не очень. Это был первый раз.
— Я немедленно распоряжусь выделить вам комнаты, — засуетилась Жозефина. — Но где же ваш багаж?
— О, не беспокойтесь! Мы остановились в гостинице.
— Как в гостинице? Но…
— Поверьте, так будет лучше. Мы ведь не хотим привлекать внимание преступников к вашему дому, не так ли? Лучше привлекать его к гостинице. Вы когда-нибудь слышали о конспирации?
— Э-э… Да.
— Это она.
Жозефина снова обратила внимание на зонт в правой лапе сыщика.
— Ой, а разве горничная не забрала у вас зонт в прихожей? Безобразие!
— Нет-нет, не ругайте ее! Она хотела его забрать, но я не позволил.
— Почему? Уверяю, у меня в доме вам дождь не грозит, — сказала Жозефина и засмеялась, довольная собственной шуткой.
Но сыщик даже не улыбнулся.
— Зонт совершенно необходим, уверяю вас. Без него расследование просто невозможно.
— Без зонта?
— Да, без зонта.
— Ну… вам виднее, конечно. Прошу вас, рассаживайтесь.
Улисс и Берта (а это были, разумеется, они) уселись в предложенные кресла. Надо отметить, что у Жозефины не мелькнуло и тени сомнения, что сыщики — не те, за кого себя выдают. Она до сих пор видела Проспера и его секретаршу только на фотографиях, а эти лисы так похожи друг на друга… Как и все псовые. Нет, ей, разумеется, чужды видовые предрассудки, но все же у кошачьих побольше индивидуальности. Жозефина гордилась тем, что принадлежала к кошачьему роду, причем, к лучшим его представителям — рысям. О том, что представители других видов могут считать иначе, она и не задумывалась, ведь была воспитана в правильных кошачьих традициях.
— Итак, — Улисс сделал многозначительную паузу, — у вас что-то случилось.
Жозефина собралась снова восхититься проницательностью сыщика, но тут же вспомнила, что сама же его и пригласила, и вряд ли бы сделала это, если бы ничего не случилось.
— Что же, мы вас слушаем. — Лис закинул одну заднюю лапу на другую и кинул взгляд на помощницу. Та мгновенно вытащила из сумочки блокнот и ручку и приготовилась записывать.
— Понимаете, — неуверенно начала Жозефина. — Дело это семейное, деликатное, касается моей родной сестры.
— Конечно, должен быть очень серьезный повод для приглашения детективов нашего уровня, — важно заметила Берта. Улисс еле заметно ухмыльнулся.
— Да-да… — согласилась рысь. — Серьезный, очень.
— Если я правильно понимаю, у вас проблемы с сестрой, — сказал Улисс. — Сестра, разумеется, младшая?
— Да. А как вы догадались?
Вместо ответа Улисс лишь снисходительно улыбнулся. Жозефина смущенно продолжила:
— Видите ли, моя сестра, хоть уже довольно взрослая, особа легкомысленная и ветреная. Я, конечно же, ее опекаю… опекала… — глаза госпожи Витраж увлажнились.
— Ну, зачем же сразу предполагать худшее? — утешительно сказал Улисс. — Не нервничайте, ваша сестра обязательно найдется.
Бедная рысь сконфузилась еще сильнее.
— А… откуда вы знаете, что она пропала?
Вместо ответа Улисс лишь сочувственно вздохнул. Причем сочувствие явно относилось не к пропавшей сестре Жозефины Витраж, а к ее мыслительным способностям. Разумеется, он знает! Ведь он же сыщик, слава о наблюдательности и аналитическом мышлении которого опережает его самого!
— Кстати, думаю, не ошибусь, если предположу, что у вашей сестры, госпожа Витраж, есть… — Берта сделала долгую эффектную паузу, — имя!
— Да… — растерялась Жозефина, которая предполагала услышать от сыщицы что-то более существенное. — Ее зовут Анжела.
— Анжела Витраж… — Берта записала имя в блокнот. — Очень хорошо.
— Анжела всегда раньше меня слушалась, — продолжила рассказ Жозефина. — Но с какого-то момента мне стало казаться, что она что-то скрывает. Видите ли… у нас несколько раз были конфликты. Понимаете, сестре казалось, будто я ограничиваю ее свободу тем, что контролирую ее поступки: решаю, с кем ей видеться, а с кем нет, куда ходить можно, а куда нельзя. Она не хотела понимать, что я обязана сделать из нее достойную рысь.
