Рейн и Рийна - Пукк Холгер-Феликс Янович
— А где у тебя эта сумка? — интересуется Рейн. Вот он и дал понять, что за ним дело не станет, он согласен. Что после такой замечательной новости никаких сомнений у него больше нет. Пусть приходит и приносит свое барахлишко.
— Да тут и есть! — и Бизнес, мотнув головой, переходит через улицу и заруливает в дверь универсама. Берет с полки корзинку для покупок, другую сует Рейну, а его сумку ставит на полку, что за кассой, рядом с туго набитой дорожной сумкой.
Проходя мимо прилавков с товарами, Бизнес кладет себе в корзинку первую попавшуюся консервную банку, а Рейну — булку. Тот и удивиться не успевает, зачем Бизнесу вдруг понадобились продукты, как Бизнес, уже расплатившись, направляется туда, где стоит сумка Рейна и битком набитая чужая дорожная сумка. Консервную банку Бизнес запихивает в дорожную сумку, а булку велит Рейну положить в свою. Они выходят из магазина, Бизнес несет набитую сумку с таким видом, будто он с ней и вошел в магазин.
— Чья это? — Рейн нерешительно кивает в сторону нелегкой ноши.
— Моя! А то чья же! — ничуть не смущаясь объясняет Бизнес. — Я ее оставил на хранение. В таких универсамах очень удобно оставлять свои вещички. Приноси, уноси, как тебе угодно. И главное — ни гроша не стоит.
— А если бы кто-нибудь увел твою сумку?
— Так Толстый стоял на стреме!
— Где?
— Да он же подсобником тут работает. Вот и приглядывал за ней.
Рейн переваривает услышанное.
— Здорово придумано! — произносит он наконец одобрительно.
Бизнес на такие плоские комплименты не реагирует. Он выше их. В его махинациях без маленьких хитростей не обойтись, и дело это настолько обыденное, что говорить тут не о чем.
Они подходят к воротам дома, где живет Рейн.
Едва войдя во двор, Бизнес тут же прижимается к стене, чтобы никто не заприметил его невзначай. Затем он передает сумку Рейну. Если теперь кто-то и увидит их, то он, Велло Вирма, или Бизнес, ничего сюда не приносил и знать ничего не знает.
Бизнес внимательным взглядом обводит сараи, поленницу, кусты, мусорные ящики.
«Чисто-пусто, как накануне сотворения мира!» — он вполне доволен обстановкой и тут же, тоном не терпящим возражений, командует:
— Быстро в подвал!
Они поднимаются на несколько ступенек вверх, а затем снова спускаются по полутемной подвальной лестнице. В нос шибает затхлостью и сырой землей.
Рейн на ощупь находит выключатель. Под потолком слабым желтоватым светом загорается одинокая лампочка.
По обе стороны прохода кое-как сбитые щелястые двери, за ними крохотные закутки. Внимание ребят привлекает массивный неуклюжий каток для белья, за ним бочки, какие-то ящики, спинка железной кровати и красные пластмассовые санки. Но Бизнесу здесь явно не нравится.
— А ваш подвал где? — спрашивает он.
— Здесь! — Рейн указывает в тупик, на дверь, запертую на висячий замок. Рядом с дверью навалены ящики.
— Ваши? — Бизнес кивком головы указывает на ящики.
— Наши. Не помещаются в подвал.
— Ага. Ясненько. Так и сделаем! — решает Бизнес. Он снимает верхний ящик, проверяет, пуст ли нижний, и велит Рейну поставить в него сумку, а потом, как крышкой, накрывает все сверху ящиком.
— Порядок. Унесу сам, — Бизнес протягивает Рейну руку, и Рейн ощущает в своей ладони что-то — ого, целый блок жевательной резинки.
— Знаешь, Длинный звал к себе завтра. Ну пока! — Бизнес неторопливо, ленивым шагом поднимается по лестнице.
Рейн разворачивает пакетик жвачки, сует пахнущую мятой полоску за щеку и принимается жевать.
«Ильмар, значит, звал… Интересно, в честь чего? Пришла бы Рийна тоже…»
Рейн идет домой.
Завтра по математике контрольная… Надо кое-что повторить. А вечером заскочить в мастерскую за фотоаппаратом. Интересно, сколько сдерут? Впрочем, от двадцати рублей должно бы и остаться кое-что, и это кое-что можно будет растратить в магазине фототоваров! Хорошо все-таки человеку денежному строить планы! Да-а… Ну хватит! Куда же подевалась математика? Так… вот она! Тебя же ищет не доищется юный любознательный десятиклассник… Любопытно, что они устроят «воронятам»?.. И где же мои возлюбленные прогрессии да логарифмы?
16
— Алло! Это больница? Позовите, пожалуйста, Лийзу Эрма. Спасибо, да, я подожду…
Товарищ Эрма, это Элли Каземаа, классный руководитель вашего Рейна. Здравствуйте, здравствуйте!
Вы знаете, я посоветовалась с нашим завучем. Вам лучше попросить пособие по месту работы. Например, на приобретение обуви для Рейна. Или еще на что-нибудь, да вы сами знаете, в чем он больше всего нуждается. Школа даст Рейну самую лучшую характеристику, в письменном виде. Характеристику приложите к заявлению о пособии. Договорились? Да что вы, что вы! Это же в порядке вещей, это мой долг… Да, я уверена, что заявление ваше будет удовлетворено. Так вы напишете? И правильно… Совершенно правильно! Характеристику на Рейна я вложу в конверт и оставлю его в канцелярии на ваше имя. Можете зайти послезавтра. Пожалуйста, пожалуйста… Всего хорошего, до свидания!
17
Отношение Рейна к математике действительно вполне можно назвать любовным, в нем было и глубокое уважение и вдумчивость, и математика, так сказать, в долгу не оставалась — раскрывала перед ним без утайки все свои секреты и законы.
Так что завтрашняя контрольная в сущности не слишком беспокоила Рейна. Конечно, кое-что может из головы вылететь, бывает, ну хоть ты тресни, уравнение никак не решается, но вообще-то Рейн был хорошо подкован, и не только в математике.
Рейн повторил извлечение корней, логарифмы, времени еще оставалось достаточно, и он взялся за реферат о Пушкине. А это задачка не из простых. Пушкин есть Пушкин, мало того, русский язык сам по себе тоже крепкий орешек. И самое удивительное — Рейн учит его уже девятый год, а так до сих пор и не владеет им. И не он один. Да никто в их классе как следует говорить по-русски не умеет. А ведь девять лёт учат! Так что, наверное, дело не в учениках, а в том, как учат. Методика все же чертовски важна! Например, у одного тренера спортсмен годами ничего не может добиться, а попадет к другому — и начинает бить рекорды.
В работе над рефератом проходит едва ли не целый час. Пора идти в мастерскую за фотоаппаратом.
На углу Рейн встречает Яака Вареса — Ворона. Под глазом у него фонарь, бровь залеплена пластырем. Вид недовольный, мрачный.
Рейн разглядывает его с любопытством и чувством легкого превосходства. Длинный свое обещание выполнил — никаких сомнений нет.
Яак останавливается, ждет, когда Рейн поравняется с ним, и пересиливая себя, не глядя на Рейна, спрашивает:
— Что я должен тебе купить?
От неожиданности Рейн замирает на месте. Лицо его расплывается в насмешливой улыбке. Выходит, Ильмар решил, что отлупить «воронят» мало, и приказал им, так сказать, материально компенсировать причиненные убытки. А эти мелкие вымогатели и поджали хвост. Нет, в этих компаниях сильному, похоже, повинуются беспрекословно, а сильные жалости не знают.
— Пошли вместе в мастерскую. Заплатишь за ремонт, — в тоне Рейна звучат пренебрежительные нотки. Интересно, как в данной ситуации повел бы себя Ильмар?
Яак послушно следует за Рейном. Они долго шагают молча, потом Яак с легким упреком, однако же с нескрываемым уважением, выдавливает из себя:
— Так бы и сказал, что ты Ильмаров дружок… Откуда мне было знать…
Ощущая безграничное превосходство над Яаком, понимая теперь, что Ильмар и его приятели не просто компания, а своего рода аристократия, сила, с которой остальные, без сомнения, считаются, Рейн бросает коротко:
— Теперь знаешь.
И даже не удостоив Яака взглядом, заходит в мастерскую.
В мастерской приходится подождать, и Рейн мысленно возвращается к недавнему эпизоду. В памяти оживает все происшедшее, в ушах снова звучат сказанные слова… и Рейн вдруг пугается. Ведь короткое «Теперь знаешь» означает только одно…
