Юлия Яковлева - Дети ворона
Глаза опять подернулись сонной дымкой. Несколько секунд Шурка видел борьбу: злой беспощадный взгляд то выныривал на поверхность, то подергивался сонной пеленой. Наконец глаза пропали.
Тумба еще немного постояла, напевая свое «а-а, а-а…». Помолчала. И на цыпочках отошла. Пискнул под ее могучим телом стул. Захлопнулась, проглотив таинственную фотографию, книга. Тишина казалась бесконечной. А потом будто опять самолет начал безуспешно запускать мотор: «гррр-р-р-р-р», пауза, «гррр-р-р-р-р», пауза, «гррр-р-р-р-р»…
Шурка бесшумно скользнул из-за угла. Прокрался мимо. Тихо взял ключ, медленно опустил его в карман.
Он не выдержал — бесшумно открыл книгу. Вот она, девушка в шляпе. Сунул фотографию за пазуху. Надзирательница всхрапнула.
Шурка быстро шагнул из светлого круга в темноту. Замер. Всё было спокойно. Держась поближе к стене, он на цыпочках побежал по коридору.
«Что я делаю!» — ужаснулся Шурка. Вернуться в спальню, пока не поздно! Но знал: теперь поздно.
В квадрате серого лунного света он заметил тень. Крыса. Она тоже его заметила. Встала на задние лапки и принюхалась. Луна превратила ее усы в серебристый ореол.
«Вежливость творит чудеса», — вспомнил Шурка Танин голос.
— Уважаемая Крыса, не уделите ли вы мне немного своего драгоценного времени?
Крыса зафыркала, затряслась, качаясь из стороны в сторону. Она смеялась.
— Драгоценное? Очень мило. — Она облизнула лапку и провела по усам. — Но комплиментами сыт не будешь.
— У меня ничего нет, — честно ответил Шурка.
— Знаю, — ответила Крыса. — Здесь я знаю всё. Я знаю даже больше, чем они. Тшшш… Они тут повсюду.
— Уважаемая Крыса, — тихо-тихо прошептал он. — У меня есть только вот этот ключ. — Шурка поднял его повыше. — Может быть, он от кладовки? А в кладовке крупа, масло и много всего другого.
— С чего это ты такой добренький?
— Выведите меня отсюда.
— Куда? — искренне поразилась Крыса.
— Туда, — махнул рукой Шурка.
— Зачем? — усы у Крысы вздрогнули. Этого она понять не могла. — Чем тебе тут-то плохо? Накормлены, одеты.
Шурка промолчал: отвечать правду было бы невежливо — все-таки Крыса здесь жила.
Она увлеченно продолжала:
— Крыша над головой есть. На машинке шить учат. Сиди да радуйся. О тебе позаботились. Ни о чем не надо думать.
— Позаботились! — воскликнул Шурка. — Позаботились?!
— Тшшш, — вскинулась Крыса. Замерла, водя только ушами и усами.
Но стена была глуха и слепа.
— Мне вот никто не подаст хлеба на тарелочке, — с чувством произнесла Крыса.
— Помогите, — повторил Шурка.
— Дурак. От счастья бегаешь. — Она вздохнула. Но в глазах ее уже горел жадный огонек. — Ладно, давай ключ.
Крыса попробовала ключ на зуб.
— Может, он действительно от кладовки. А если и не от кладовки — неважно: там всё равно найдется чем поживиться. Мы, крысы, можем грызть всё. Идем!
И Крыса, волнисто изгибаясь, побежала в темноту. Шурка едва за ней поспевал.
Они миновали гардероб. На одинаковых вешалках висела одинаковая одежда.
Шурка на ходу сдернул пальто. Не примериваясь, схватил какую-то шапку. В другую руку — ботинки. Сунул в карман рукавицы.
Коридор тянулся, как черный туннель.
Вдруг у очередного угла Крыса запнулась. Шурка едва не наступил на нее.
Показала лапкой.
В сером лунном свете Шурка увидел, что из стены торчат два овальных листка, похожих на листки фикуса. Уши.
Он сглотнул.
Крыса лапкой провела себе по горлу, подняла скрещенные лапки перед мордочкой: мол, всё, конец, стоп.
Шурка, не дыша, вынул из кармана рукавицу. Обошел Крысу. Медленно, как под водой, размахнулся и пустил рукавицу по полу. Она, шурша, заскользила прочь. Уши прянули, повернулись на шум. А Шурка и Крыса на цыпочках бросились в противоположную сторону.
— Повезло, — шепнула Крыса, когда они удалились на безопасное расстояние.
Наконец у какой-то двери Крыса остановилась.
Шурка воспользовался передышкой. Стал надевать ботинки.
— Эй ты, дурак, — нетерпеливо приказала Крыса. — А отпирать кто будет?
— Так ключ же у вас.
— Дурак! Я не дотянусь.
Шурка взял у нее ключ. Повернул в замочной скважине. Дверь распахнулась.
Шурка от изумления разжал пальцы. Глаза уперлись в густой белесо-серый туман. Он медленно струился, завивался, как молоко, которым капнули в чай.
Крысе наконец удалось подпрыгнуть так высоко, что она повисла на ушке ключа, и они вместе упали на пол: звякнул ключ, шмякнулась Крыса.
В Ленинграде туманы не были редкостью. Но такого Шурка еще не видел. Ему стало не по себе.
— А то могу отвести в спальню, если передумал, — предложила Крыса.
Шурка помотал головой.
Крыса продела лапу в ушко ключа.
— Ну как знаешь. Если человек дурак — я бессильна.
— А где найти Ворона?
— Дурак.
— Да что вы обзываетесь всё время! — возмутился Шурка. — Лучше бы объяснили, как пройти.
— Тебя найдут.
Туман впереди казался плотным, как суфле. Будто проход в нем нужно было вычерпывать ложкой.
— Только вперед. И ничего не бояться.
— А кто меня будет пугать? — Шурка изо всех сил вглядывался в туман, но не видел ничего и никого.
Дверь позади негромко стукнула.
Шурка обернулся. Но дверь уже заволокло туманом.
Он немного постоял. Потом вытянул перед собой руки, чтобы не наткнуться на внезапное препятствие. И осторожно пошел. Поначалу медленно, потом быстрее. Потом побежал: вперед.
Глава 8
В тумане не было ни конца, ни края. Шурка быстро потерял чувство времени. Он не знал, как долго он шел, вытянув руки вперед и напрасно тараща глаза в белесый сырой воздух. Под ногами твердо стучал асфальт.
Постепенно над головой появились мутные голубоватые огни. В тумане они казались косматыми. Вскоре эти огни стали видны далеко вперед. Туман был уже не таким густым. По обе стороны потянулись темные громады домов. Где-то поодаль слышался негромкий плеск: река? В домах иногда одиноко светилось какое-нибудь окно, и Шурка, сам не зная почему, пригибался и трусил вдоль стен.
Погони не было.
Шурка понял, что бредет по набережной. Только он ее не узнавал. Дома зябко дремали в предутренней мгле. На деревьях Шурка увидел сморщившиеся бурые комочки. «Осень! — изумился он. — Сколько же я пробыл у Ворона?» Когда в последний раз он видел деревья, они дрожали на мартовском сквознячке. Значит, с тех пор успели вылезти почки, потом распустились листья, прожили лето и облетели. А казалось, прошла неделя, ну, может, две. А что если на самом деле прошел год? Два? Три?
«А вдруг мне уже все десять?»
Шурка даже зажмурился от ужаса.
Клочки тумана теперь уже лежали только в углублениях. С неба глядела большая луна. За гранитным парапетом тяжко плюхало, мерцали блики. Вдали, за тяжелым плеском воды, Шурка разглядел тусклый золотистый шпиль, по которому Луна провела светлую полосу.
Петропавловская крепость! Шурка обрадовался ей как другу. Оттуда до тетиного дома рукой подать. А там они вместе сядут за стол и разберутся, что делать дальше. Шурка радостно припустил, вглядываясь, не покажется ли в тумане мост на другой берег.
Но странное дело — шпиль не приближался, а удалялся.
Шурка припустил быстрее. Шпиль сделался совсем крошечным. Как будто смотришь в бинокль с обратной стороны. А набережная — та же самая.
«Что за ерунда? Чем быстрее я бегу, тем дальше оказываюсь», — сказал себе Шурка.
Впереди вынырнула сгорбленная фигура в пальто и рукавицах. А поодаль еще и еще.
— Эй! — крикнул Шурка.
Одна женщина обернулась.
— Тише, — испуганно шепнула она. — Ты зачем, мальчик?
— Я ищу… — начал Шурка.
— Тише! — шепотом воскликнула она. — Я поняла. Я знаю, что ты ищешь. Только не кричи. Иди, вон там женщина, видишь? С портфелем. Туда… — Она махнула рукой в сторону реки.
Шурка ничего не понял. Но подошел к женщине с портфелем. Та стояла, облокотившись спиной на парапет.
— Извините, — начал Шурка.
Женщина медленно повернулась. Бросила на него усталый взгляд. Покачала головой. Сняв рукавицу («И эта в рукавицах!») и подув на пальцы, вынула из портфеля потрепанную тетрадку, заложенную карандашиком. Что-то вписала.
— Твой номер — пятьсот восемнадцатый.
Голос у нее был какой-то замороженный.
«Куда? Какой еще номер?» — хотел завопить Шурка.
Женщина схватила Шуркину ладонь и, больно нажимая химическим карандашом, вывела на ней крупные фиолетовые цифры — 5,1 и 8.
— Вы что? — сердито заорал Шурка. Получилось тоненько и жалобно.
— Иди-иди, — махнула на него женщина с портфелем. — Не стой здесь.
Из-за спины подошла еще женщина.
— Иди сюда, мальчик. За мной.
