Жаклин Уилсон - Всё самое плохое о моей сестре
Это было ужасное утро, потому что я должна была отдать извинительные письма Кэйти, Ингрид и Элайше. А еще мама строго потребовала, чтобы я каждой из них сказала «Извини». Потом Джейдин увидела, как я вручаю эти письма, и совсем неправильно это поняла. Она подумала, что это были приглашения на вечеринку, и ужасно расстроилась, решив, что я приглашаю всех своих злейших врагов, но не приглашаю ее, мою лучшую подругу навсегда.
– Не сходи с ума, Джейдин. Еще чего! Я никогда в жизни не приглашу на вечеринку Кэйти, Ингрид и Элайшу. Только если бы это была вечеринка с пытками и мы по-настоящему играли бы в «Убийство в темноте».
– Так что же, Марти, значит, я иду на твою вечеринку? – спросила Джейдин с сияющими глазами.
– Но у меня не намечается никакой вечеринки. Мой день рождения будет еще через тыщу лет, – сказала я. – И мама говорит, что в любом случае наш дом слишком мал для настоящих вечеринок. Нам разрешается пригласить только нескольких друзей, и все.
– Значит, я могу прийти, раз я твоя ЛПН? – спросила Джейдин.
– Но я не… – и тут я сдалась. – О’кей, я спрошу маму, – сказала я, хотя не очень-то надеялась, что мама позволит, если учесть, что она думает, будто я самая плохая дочь на свете.
Джейдин крепко-крепко обняла меня, и мне это понравилось. После этого день стал понемногу улучшаться – а перемена во время ланча вообще была волшебной. Я пошла играть в английскую лапту с мальчиками![4] Мы даже не называли это лаптой – это был американский бейсбол, что звучало гораздо круче. Мы все должны были называть друг друга безумными именами, как настоящие американские игроки в бейсбол.
– Я Микки Хитрики, – сказал Микки Уэст.
– Я Саймон Пирогаймон, – сказал Саймон Мэйсон.
– Я Клоун Джереми Браун, – сказал Джереми Браун.
– О’кей, я Пук-арти Марти, – сказала я, и все просто покатились от хохота.
Мы играли в эту первоклассную игру, и все громкими криками поддержали меня, когда я сделала свой первый хоум-ран[5] – пробежку через базы в дом. Мама, выйдя из школы, не уходила с игровой площадки и взволнованно следила за мной. Она пришла в ужас, услышав, как Микки и вся банда называли меня замечательным новым прозвищем. Когда прозвенел звонок на урок, мама задержала меня:
– Мартина, как они тебя называют?
– Пук-арти Марти, – гордо сказала я.
Мама прямо задохнулась:
– Но это намного хуже, чем Синюха!
– Вовсе нет. И это я сама так себя назвала, так что это очень круто. Мам, я нравлюсь мальчикам, – сказала я, пытаясь ее успокоить.
– Ну а девочкам? – спросила мама.
– Ну… я нравлюсь Джейдин, – ответила я. – Мам, можно Джейдин придет к нам на чай? Веселый чай, как маленькая вечеринка?
– Ох, Мартина. Как раз сейчас я так занята. У меня нет времени, чтобы устраивать какие-то развлечения.
– Я сама все сделаю.
– Это если бы я дала тебе волю на кухне!
– Мам, пожалуйста, позволь мне позвать Джейдин. – И тут меня осенило… – Я хочу показать ей нашу новую красивую комнату.
Удалось! Мне разрешили пригласить Джейдин в пятницу на вечеринку с чаем – восхищаться моей новой комнатой.
– Но Марти, я помню, ты говорила, что ненавидишь эту комнату, – сказала Джейдин.
– Да, ненавижу. Я просто схитрила, – улыбнулась я.
По виду Джейдин нельзя было сказать, что она меня поняла.
– Так твоя комната ужасная или прекрасная? – переспросила она.
– Страшная. Отвратительная. Внушающая ужас.
Особенно комната не нравилась мне сейчас, когда папа закончил делать полки. Они хорошо смотрелись, и для того, чтобы они лучше выглядели, папа покрасил полки и шкаф блестящей белой краской. Но к этим полкам добавились ужасные новые правила: я должна держать все свои вещи аккуратно сложенными и только в моей маленькой секции. Если я их разбросаю, чтобы срочно найти что-то жизненно необходимое, я должна положить все обратно в правильное место – не то Мелисса пожалуется на меня маме.
Полки оказались просто проклятием. Считалось, что на них нужно поставить наши любимые вещи. Мелисса провела целый вечер, устраивая свою выставку: разложила книги в алфавитном порядке, ровненько поставила свою коробку с ювелирными украшениями, расставила маленькую стайку фигурок ангелов, душистые свечи в маленьких стаканчиках и рамку с фотографией Джастина Бибера с надписью «Мелиссе, со всей моей любовью, Джастин». Но он этого не писал. Это написала сама Мелисса.
Я тоже положила свои любимые вещи на свою полку: альбом, карандаши, фломастеры и моих животных – Уилму (аккуратно свернутую), собаку Попрыгунчика, Бэйзила, попугаиху Полли, Половину-Перси и всех лошадей с их конюшней в коробке из-под туфель. Они плескались, и прыгали, и скользили, и махали лапами, и зарывались, и носились галопом, и были очень счастливы в своем новом доме, и я тоже радовалась – а Мелисса начала визжать.
– Мам! Мам! Марти разбросала всех своих оборванных зверей по всей своей полке, и они выглядят отвратительно! Они портят всю красоту. Марти все губит!
Мама приняла сторону Мелиссы. Тоже мне, удивила!
– Слушай, Мартина! Папа так старался сделать красивые полки, а ты все испортила. Это же полка для особых вещей.
– А мои звери как раз и есть особые!
– Мусор! Они именно мусор. Я не разрешаю все это выставлять напоказ. Люди подумают, что мы никогда не покупали тебе нормальных мягких игрушек, – сказала мама. – Если ты не хочешь расставаться с этой пестрой командой, то они должны быть спрятаны в твоем отсеке шкафа! – И она смела всех с полки одним взмахом руки.
– Думаю, ты бы и меня с удовольствием упрятала в шкаф! – Я кинулась утешать моих бедных детишек.
– Да! Уж пожалуйста! – крикнула Мелисса, и по маме было видно, что она тоже хотела бы это сказать.
– Ну-ну, не нападайте все на малышку Марти, – сказал папа. Он снова стал моим любимым, веселым, добрым папой. Слава богу. – Не понимаю, почему бы ей не положить своих зверей на полку, если ей так хочется.
– Уау! – торжествуя, завопила я и собрала своих зверей. – Папа делал эти полки, так что он имеет право сказать, что нам на них класть!
– Но ведь тогда мы все должны ими любоваться, а они просто нелепы, – сказала Мелисса, чуть не плача.
И вот это и есть самое плохое в моей сестре. Она на два с половиной года старше меня, но когда что-то не по ней, она начинает реветь как маленький ребенок, и мама с папой ей уступают.
– Марти, а давай пойдем на компромисс? – предложил папа. – Уилме нравится спать на твоей кровати – так засунь ее туда. Наверняка Попрыгунчик должен полюбить новую конуру… Смотри, он сам запрыгнул в шкаф. Бэйзилу должно нравиться лежать под двухэтажной кроватью в темноте и в засаде. Похоже, что Полли и этот бедняга дикобраз Перси тоже готовы прилечь. Вот! Теперь ты можешь правильно расставить всех своих лошадей на своей полке. Ну как? Хорошо они там выглядят?
Я прекрасно понимала, что меня надули. Я все равно хотела видеть всех своих зверей на полке, но я позволила папе уговорить меня пойти на компромисс. Казалось бы, Мелисса должна была быть благодарна, но она все равно ныла. Когда я решила дать Заплатке, Галопчику, Сладкоежке, Веселым Ножкам, Колокольчику и Звездному Свету немножко потренироваться и построила небольшой забор из своих книг и карандашей, она сказала, что я сознательно делаю беспорядок на своей полке.
Меня поразила реакция Джейдин на нашу комнату, когда она в пятницу зашла после школы. Она стояла в дверях и хлопала в ладоши!
– Это прекрасно! – сказала она. – Ох, Марти, ты такая счастливая!
Джейдин на цыпочках ходила по комнате, разглядывая все полки, одеяла и подушки. Она тихонько вскрикнула от восторга, когда посмотрела наверх и увидела черную люстру.
– Это просто замечательно, – сказала она. – О, я все на свете отдала бы, чтобы иметь такую комнату, как эта. Он такая симпатичная и ни капельки не детская. Похожа на комнату взрослой леди.
– Ну, возможно, но мои вещи размещаются тут с трудом. Эта комната так отличается от моей Берлоги Марти! У меня было замечательное большое старое кресло, и на нем можно было играть в прыжки. Было так весело, – сказала я.
– А тебя за это не ругали? Моя мама с ума сходит, если я прыгаю на мебели, – сказала Джейдин.
– Ну, кресло уже разломали, так что теперь это не имеет значения. У меня еще был старый туалетный столик, и один из его ящичков я использовала как санки.
Джейдин сморщила нос:
– Марти, что с тобой? Здесь все прекрасно. У тебя есть такие великолепные вещи. Мне нравятся твои ангелы и твои свечки.
– Они не мои. Они Мелиссины, – угрюмо сказала я.
– Ой, смотри! У нее есть подписанная фотография Джастина Бибера! Там сказано: «Со всей моей любовью». Просто не верится!
– Дурочка, Мелисса вырезала ее из журнала и сама подписала.
