Жаклин Уилсон - Всё самое плохое о моей сестре

Жаклин Уилсон

Всё самое плохое о моей сестре

© Сошинская К., перевод на русский язык, 2014

© Издание на русском языке, оформление.

ООО «Издательство «Эксмо», 2014

Все права защищены. Никакая часть электронной версии этой книги не может быть воспроизведена в какой бы то ни было форме и какими бы то ни было средствами, включая размещение в сети Интернет и в корпоративных сетях, для частного и публичного использования без письменного разрешения владельца авторских прав.

© Электронная версия книги подготовлена компанией ЛитРес (www.litres.ru)

В память о Молли и ее сестре Изабелле, которые нежно любили друг друга

Глава 1

Самое плохое в моей сестре – это то, что она чересчур девочка. Ну, я тоже девочка, но я не роза-мимоза-дурочка-в-оборочках. Все мысли только о сладостях, о пушистых игрушечных медвежатах и о хорошеньких браслетиках – вот такая Мелисса.

За ней по всему дому тянется маленький розовый хвостик – блестящие бумажки, ленточки и записные книжечки. После того как она уходит болтаться со своими подругами, еще долго витает ее отвратительный запах. Ей пока не разрешают пользоваться настоящими духами, но у нее есть розовый крем для рук с очень сильной отдушкой. Мелисса натирает им не только руки – она всю себя измазывает этим кремом и поэтому всегда немножко скользкая.

Губы ее тоже блестят, потому что она все время мажет их блеском. Она пока еще не красится по-настоящему, только играет в это, но у нее есть большая пластиковая сумочка, разрисованная розовыми котятами, – так вот эта сумочка переполнена тенями для век, тушью для ресниц и румянами. Раньше это были только остатки от маминой косметики, но теперь Мелисса тратит половину своих карманных денег в парфюмерном магазине.

Когда Мелисса была в уборной, я пробралась в ее ультрарозовую и пушистую комнату, чтобы взять карандаш, поскольку мой уже сточился. Я не смогла найти ее школьную сумку – она, должно быть, была внизу, у компьютера, – так что в отчаянии залезла в ее пластиковую косметичку. И нашла там совершенно новенький карандаш для глаз – замечательно заостренный и с собственной маленькой точилкой.

Я вернулась в свою Берлогу Марти, села на верхнюю кровать и начала рисовать потрясающие новые приключения Могучей Марты. Я и не думала исписать весь карандаш. Хотела сделать только быстрый набросок. Но потом у меня возникла замечательная идея приделать к ступням Могучей Марты огромные пружины, так что теперь она могла прыгать – вы-ы-со-ко-о – над крышами, над уличными фонарями и над деревьями. Рисунки всех этих удивительных подвигов заняли три полные страницы в моем альбоме для рисования, и на это ушла большая часть Мелиссиного карандаша для глаз.

Тут Мелисса сунула нос в мою Берлогу Марти в поисках какой-то потерявшейся щетки для волос. (Я провела эксперимент: приклеила эту щетку на спину уже никуда не годного игрушечного медвежонка и превратила его в симпатичного дикобраза по имени Перси.) Мелиссе не удалось найти медвежонка под моей двухэтажной кроватью, но она увидела у меня в руке огрызок своего карандаша.

– Ты, мерзкая ворюга, свинья! – задыхаясь от злости, крикнула она. – Это был совершенно новый карандаш – а теперь от него почти ничего не осталось!

– В таком случае он теперь уже и не очень ценный, верно? – сказала я немного неосмотрительно. Может, я должна была извиниться – но ведь она назвала меня свиньей. Хотя не могу сказать, что мне не нравятся свиньи. Они очень даже симпатичные, и мне приятно почесывать прутиком их спинки, когда мы ходим в детский зоопарк.

Ну как бы то ни было – знаете, что сделала Мелисса? Она вырвала из моего альбома целых три страницы и разорвала их на мелкие кусочки. Просто не верится, что можно быть такой злобной. То есть я хочу сказать, что она вполне могла бы купить еще один дурацкий карандаш. Я готова была бы даже заплатить половину из своих карманных денег. Но я ведь потратила целых два часа, рисуя Могучую Марту, а теперь Марта – это просто конфетти на ковре. Так что я пихнула Мелиссу в грудь. А она дала мне оплеуху. И мы с воплями стали драться и кататься по полу. Я дерусь намного лучше, чем Мелисса, но она царапается своими острыми ногтями. Взбесившись, я двигаюсь очень быстро и знаю, как правильно драться, но Мелисса намного больше меня.

Наверное, вот это и есть самое плохое в моей сестре. Она на два с половиной года старше меня, и не важно, что я изо всех сил стараюсь ее догнать – мне все равно никогда не удастся это сделать.

Я уверена, что мне надо было продолжать ее колотить. И если бы никто нам не помешал, то Мелисса вышла бы из комнаты в виде розовой каши, но тут из своей спальни выбежала мама – она вторглась в мою Берлогу Марти, чтобы прекратить нашу драку.

– Что вы делаете?! Мартина! Мелисса! Сейчас же перестаньте! Вы знаете, что вам строго запрещено драться. Вы не уличные мальчишки – вы девочки!

Мама оттащила нас друг от друга и поставила на ноги.

– Как вы посмели! – шипела она. – Особенно сейчас, когда в моей комнате миссис Иванс и Элайша и они могут все услышать. Элайша славная маленькая девочка. Разве вы когда-нибудь видели, чтобы она дралась?

– Элайша такая неуклюжая, что не могла бы пробить дырку, чтобы вылезти из бумажного пакета, – сказала я.

Элайша учится в моем классе, и я ее просто не выношу. Она подлизывается к Кэйти и Ингрид, а они на самом деле жуткие девчонки. А она дает им чипсы и шоколад, и поэтому они ее не дразнят. Элайше нравится, когда они дразнят кого-нибудь другого. Например, меня.

Я не приглашала ее к нам в дом. Еще чего! Она пришла со своей мамой, потому что наши мамы делали ей платье для вечеринки. Наша мама постепенно становилась знаменитой по части шитья ужасных платьев в оборочках, с буфами и вышивкой и с тысячью одной царапучей нижней юбкой. Такие платья мама обычно шила для нас с Мелиссой, когда мы были совсем маленькими. Я начинала вопить, что у меня оторвется голова, и плотно прижимала руки к бокам, чтобы на меня это не надевали. А Мелиссе нравились ее платья, и она тут же начинала кружиться, шурша при этом всеми юбками самым мерзким образом. Теперь даже она поняла что к чему и говорит, что платья в оборочках – это только для малышей, и никуда не годятся, и вообще не в моде.

Но такие платья стали ужасно популярной темой в разговорах наших соседей, и другие мамы все еще хотят навязать оборочки своим маленьким детям, так что маме понравилось, что она может заработать немного денег, если будет шить эти платья. Она занята изобретением платьев для вечеринок, для подружек невест и для конфирмации. Так занята, что у нее не всегда хватает времени посмотреть, во что мы одеты. Когда мы не засунуты в нашу дрянную школьную форму в красно-белую клетку, то Мелисса подтягивает свои юбки повыше, надевает узкий топ и подкладывает носки в лифчик. Она думает, что так выглядит намного старше, практически девушкой. Она такая жалкая.

А я надеваю удобные джинсы, майку с рисунками и ко́нверсы[1] из шотландки. И так я одеваюсь все время, потому что это моя любимая одежда и я не вижу смысла носить что-то другое.

– Посмотрите, на что вы похожи, – сказала мама. Она встряхнула нас обеих, потом вцепилась в мою майку и стала ее разглядывать. – Господи боже, Мартина. Майка такая грязная!

– Да это просто немножко накапал апельсиновый сок, когда я не вовремя засмеялась за ужином. Так странно, когда сок выливается из носа.

– Но это было несколько дней назад! Ты прекрасно знаешь, что нужно каждый день надевать чистую майку. Я что, должна стоять над тобой и одевать тебя как маленького ребенка?

Мелисса захихикала, что было очень глупо.

– А ты, Мелисса, меня просто поражаешь, – вздохнула мама. – На самом деле пора уже соображать. Ты же старшая. О чем ты думала, когда затевала драку с младшей сестрой?

– Мам, она истратила почти весь мой карандаш для глаз, пока калякала свои дурацкие карикатуры.

– «Могучая Марта» – это комикс, а не карикатура. И ты все разорвала, а я потратила на это тыщу лет.

– Все это не имеет никакого значения, – сказала мама. – А теперь приведите себя в порядок. Мелисса, ты идешь вниз и достаешь пиццу из морозилки. Мартина, переодень майку, немедленно. И перестаньте меня позорить перед миссис Иванс.

И тут же миссис Иванс закричала из маминой спальни:

– Я считаю, миссис Майклс, что вы сделали платье Элайши немного узковатым. Ей трудно в нем дышать.

Мама широко раскрыла глаза.

– Простите, миссис Иванс, – ответила она. – Не волнуйтесь – я всегда могу немножко выпустить в швах.

– И я не уверена, что подшивка ровная. Это трудно определить, поскольку перед зеркалом гардероба стоит ваша кровать, но кажется, платье спереди задирается, – ворчала миссис Иванс.