Тимоте де Фомбель - Глаза Элизы
Ему повезло в жизни. За несколько лет он достиг больших успехов. Добился доверия отца, расположения дровосеков, независимости для этого края.
Удача сопутствовала ему. Лишайник оплел сначала основной ствол, а потом стал заполонять ветви. И теперь жители Дерева надеялись только на дровосеков, во главе которых стоял Нильс Амен.
Нильс хорошо платил своим людям. Строил для них поселки, где они жили с семьями. Не было на Дереве людей благополучнее лесорубов. Теперь жители Дерева говорили: «счастливый, как лесоруб», «смеяться до упаду лишайника», «толще малыша дровосека».
Все знали, что Нильс Амен может постоять за своих, и для него не указ ни Гнездо Лео Блю на Вершине, ни Джо Мич со своей котловиной. Да, Нильс Амен ни от кого не зависел, зато от него зависели многие.
Нильс преуспел. И, как часто бывает с успешными людьми, на праздник остался в одиночестве.
— Я могу идти домой? — спросил точильщик, который заточил топор Нильса.
— Конечно, — отозвался Нильс.
Он совсем забыл, что тот еще не ушел.
— К вам опять заходил тот самый парнишка, дровосек 505.
— А по имени он не назвался?
Нильс не любил, когда дровосеки называли себя номерами.
— Нет. Я сказал, что вас сегодня не будет.
— Спасибо. Этот 505-й приходит уже в третий раз, — вспомнил Нильс. — А у меня все нет времени. Жаль, что тебе пришлось задержаться. Закрой за собой дверь поплотнее и что есть духу беги домой. Счастливого праздника! Поздравь от меня жену.
— И вы тоже, — сказал в ответ точильщик.
Нильс улыбнулся. Жены, которую он мог бы поздравить, у него не было.
Он бы с удовольствием поздравил отца, но вот уже несколько месяцев Норц работал на другой стороне Дерева, на лесопилке.
Норц здорово его поддерживал. Как только он проникся к сыну уважением, Нильс расцвел и показал, на что способен. Норц помогал сыну не только советами: он старался привить ему стремление к независимости, которым всегда отличались жители леса Аменов.
Нильс был последним в длинной династии лесорубов. Когда-то Амен-старший поступился своей независимостью и пошел на службу к богачам. Он работал на госпожу Арнорелл, бабушку Тоби Лолнесса, известную своей черствостью и скупостью. Однажды оступившись, Норц Амен был готов на все, чтобы отстоять вновь обретенную свободу.
С суровым видом он неустанно повторял одно и то же:
— Помни, Нильс! Ты будешь свободным или умрешь!
Другому он бы уже давно надоел своими нравоучениями, но Нильс с ангельской кротостью всегда отвечал:
— Да будет так!
Отец с сыном научились понимать и любить друг друга.
По комнате пробежал сквозняк. Нильс поглубже запрятал руки в карманы и вновь погрузился в изучение карты. Отец, верно, там, наверху, празднует с друзьями веселый зимний праздник. Норц умел радоваться жизни.
Нильс потянулся и взял кисточку и банку для воды.
— Нашлась работа?
— Да, — кивнул Нильс. — Я люблю работать.
И только тут сообразил, что в комнате есть кто-то еще. Если бы он обернулся, то увидел бы молодого лесоруба примерно своих лет, который каким-то чудом вошел к нему в дом. Но Нильс не обернулся и продолжал водить кисточкой, закрашивая большие пятна зеленым цветом.
— Я дровосек номер 505.
— Знаю, — отозвался Нильс. — И Новый год с семьей ты не празднуешь.
— Нет, — ответил тот. — Не праздную. И ты тоже?
— И я тоже. Что тебе от меня понадобилось?
— Хочу тебя поблагодарить и попросить о помощи.
— Говори, чем помочь. Поблагодаришь после.
— Однажды ты мне уже помог, только давно.
— Вполне возможно.
— Рисковал ради меня жизнью.
Кисточка Нильса Амена застыла в воздухе. Да, было такое. Но только один-единственный раз. Неужели?..
— Тоби?
— Да, Нильс.
Наконец Нильс обернулся.
Он не сразу узнал Тоби в одежде лесоруба. А потом со слезами бросился ему на шею. Они обнялись, посмотрели друг на друга и снова обнялись. В глазах у них стояли слезы, но они не могли удержаться от смеха. Сколько воды утекло! Сколько прошло лет!.. Но они не забыли, чем были друг для друга!
Наконец Тоби сказал:
— Я понял, почему твои лесорубы тебя любят. Ты так сердечно их встречаешь…
Нильс с улыбкой отстранился от Тоби.
— Помолчал бы лучше, 505-й!
Он усадил друга напротив и спросил:
— Почему в одежде лесоруба?
— Хотел повидаться с тобой, а тут вижу — нанимают на работу, я и нанялся.
— И сколько же ты работаешь?
— Два дня.
— Ну, рассказывай, — попросил Нильс. — Здесь считают, что тебя нет в живых. Расскажи в двух словах.
— В двух словах: я голоден!
Нильс потянул за веревку и вытянул из-за окна корзину со всякой снедью. Тоби запустил в нее руки и с удовольствием принялся за вафлю со сладким сиропом.
Несколько лет назад, когда за Тоби гнались сотни людей, он тоже подкрепился в лачуге дровосека, но с тех пор меню у Нильса заметно улучшилось.
— Кто тебе готовит? — спросил Тоби с набитым ртом.
— Друзья.
— Готовят, как у меня дома.
Тоби показалось, что он ест всякие вкусности на ферме Селдор.
— А где твой дом? — вполне серьезно поинтересовался Нильс.
Тоби перестал жевать. Давненько ему нечего было ответить на этот вопрос.
— Расскажи мне о Дереве, — попросил Тоби.
— А что тебя интересует?
— Всё.
Нильс пристально посмотрел на друга.
Видно, что Тоби пришел издалека.
Он изменился. Во все стороны торчат отросшие волосы. В плечах раздался не сильно — куртка великовата, — зато в движениях чувствуется сила и гибкость.
Нильс рассказал, как помирился с отцом, как стали наступать лишайники, как разрослось его небольшое предприятие. Он рассказывал обо всем сдержанно, не приписывал себе никаких заслуг, говорил, что ему повезло. Объяснил, как работает с бескрайними лесами, как делит их на участки, как строит поселки для лесорубов. Их ремесло стало доходным.
Тоби внимательно слушал Нильса и следил за его рукой, которая порхала бабочкой над картой, показывая, где находится тот или иной район, где растет тот или иной лишайник. Труднее всего рубить бородатые, из-за длинных висячих побегов.
— Вот так все и идет, — закончил Нильс. — Идет неплохо. Жизнь меня не обижает.
Тоби помолчал, стряхнул с рук прилипшие крошки и, посмотрев Нильсу в глаза, спросил:
— Ну, а как со всем остальным?
— Остальным?
— Ну да. Что вообще делается на Дереве? За пределами леса?
— Там дела намного хуже. Так я думаю.
— Думаешь или?..
— Я… У меня очень много работы, Тоби. Я не могу заниматься всем на свете.
Нильс поднялся, направился к маленькому шкафчику и достал из него бутылку.
— Неужели ничего не знаешь?
— Знаю.
— Так скажи, что знаешь.
— Знаю, что с Деревом плохо. Что твои родители работают в котловине у разжиревшего безумца. Что другой опасный сумасшедший завладел Вершиной. Знаю, что жизнь превратилась в кошмар, что Деревом завладели безответственные негодяи. Я все знаю, Тоби, но я не хранитель Дерева. Я отвечаю за тех, кто со мной рядом. А это уже немало.
Нильс налил в крошечные деревянные стаканчики сероватую жидкость.
— Серая уснея, — объяснил он. — Поднимает настроение.
Тоби осторожно, но настойчиво свернул к прежней теме.
— Я знаю, тебе не откажешь в мужестве, Нильс. Я остался в живых только благодаря тебе. Но не понимаю, как ты, говоря о Дереве, не проронил ни слова об Облезлых, не рассказал, чем заняты Джо Мич и Лео Блю.
— Я забочусь о тех, кто со мной рядом, — ответил Нильс. — А ты? Где ты был? Что ты делал для Дерева?
Нильс потихоньку пил лишайниковую воду. В комнате воцарилась тишина. Изредка с глухим шумом, сорвавшись с лишайника, падал на землю ком снега. Друзья сидели, опустив глаза в пол.
— Прости, — сказал Тоби после длительного молчания. — Я сказал тебе то, что говорю сам себе.
Нильс собрался было ответить, но не ответил. И опять в воздухе повисла тишина. Наконец Нильс заговорил:
— Обо всем, о чем ты говоришь, я думаю ночами. Мне не спится, и я думаю, что многое в этом мире пошло не так. Думаю о твоих родителях. Я видел твою мать всего раз в жизни на Вершине, когда мы были еще маленькими, но думаю о ней каждый день. Каждый день, Тоби! У меня просто недостает сил. И я не знаю, с чего начать.
— Это самый главный вопрос, — согласился с Нильсом Тоби. — С чего начать? Я и сам не знаю, с чего начать.
— А ты, видно, здорово устал.
— Уже которую неделю я сплю в гостиницах весьма сомнительного качества, — отозвался, потягиваясь, Тоби.
— Может, у меня будет получше.
Нильс Амен пригласил Тоби последовать за ним. С высокого пня они спустились по скрипучей лестнице и целый час шли по густому лесу. Шли по зарослям, без дороги, петляя то туда, то сюда. Тоби заметил уловки Нильса: тот старался не оставлять следов. Тоби понял, что они идут по тайной тропе, змеящейся под оплетенными плющом ветвями, ныряющей в переходы, проделанные под корой.
