Мальчик из Югуру - Олимп Бели-Кенум
— Если вы хотите, чтобы мой отец согласился, снизьте еще немного цену, дядя, — сказал Бурайма старому торговцу, у которого он нашел «великолепный матрац».
— Пойди посмотри на мой матрац, какой он толстый! Совсем как в нашей книге по чтению! — воскликнула Сита.
— А я выбрал такой, что его хватит на всю жизнь: не матрац, а сказка! Прочный, плотный, клопам туда не пробраться, — заявил Ассани.
— Ах, молодой человек, не стоит вам к нему ходить, раз уж мы сошлись в цене, — поспешно сказал старый торговец Бурайме, собравшемуся было бежать к брату.
— Да я сейчас вернусь, дядя! — ответил Бурайма извиняющимся тоном.
— А вдруг тебе тот понравится больше?
— Даю вам честное слово, ваш матрац — это то, что мне нужно.
— А если тот продавец тебя уговорит?
— Не беспокойтесь... в любом случае все будет зависеть от того, как решит мой отец. Он разговаривает сейчас со своим другом в другом конце, под навесом.
Как только Бурайма подошел к Ассани и Медину, около него тут же появился торговец, которого так опасался старик. Он стал предлагать свой товар, расхваливая его на все лады, показывая со всех сторон:
— О прочности и высоком качестве товара, в данном случае матраца, о том, что выгодно его отличает от других, можно судить по тому, насколько молод и силен тот, кто его сделал: каков мастер, таков и матрац. Если ты дашь двадцать пять франков, то он того и стоит. Иначе говоря, это его настоящая цена.
Такое бахвальство не понравилось Бурайме. Но старый торговец, настроенный воинственно, тут жё вмешался, приведя в восторг всех трех мальчиков из Югуру:
— Если уж старики способны производить только плохие вещи, то что же тогда ожидать от юнцов, которые не могут отличить дерзости от силы, накопленной годами и жизненным опытом, и считают, что их матрацы лучшие в мире, словно они уже родились с охапкой тростника?..
Бурайма, Исдин и Ассани прыснули от смеха.
— Мои маленькие друзья, я уже не в том возрасте, чтобы затевать ссоры, но послушайте меня. Здесь есть одна старая женщина, которую все дети называют нам Сикиди. Мы с ней одного поколения. Но никто не может сказать, что ее изделия из тростника плохие. Плохие потому, что она старая. Что касается изготовления матрацев, Сикиди единственный человек, перед чьим искусством я преклоняюсь.
— Нам Сикиди живет рядом с нами, в Югуру, — вмешалась Ньеко и добавила, обращаясь к братьям: — Вас отец зовет.
Они оставили торговцев спорить и отошли, но вскоре вернулись, и Бурайма, ловко убедивший Исдина и Ассани отказаться от их выбора и купить матрацы у старика, наказал таким образом молодого, самонадеянного торговца.
Все матрацы, купленные у старого торговца, у нам Сикиди и у друга Киланко, были аккуратно свернуты и крепко завязаны. Плотные, мускулистые носильщики взвалили их себе на голову, отнесли на берег реки и погрузили в лодку, которая отправлялась в Югуру, Атаку́, Ниасси́, Идумбе́ и другие деревни, расположенные по берегам реки.
Было за полдень, и дети, проголодавшись, приуныли. Тогда Айао со всей своей детской непосредственностью спросил:
— Скажи, баа, мы есть не будем до самого дома?
— Ты хочешь сказать, что проголодался, да?
— Мне кажется, что да.
— А вы? — спросил Киланко, указывая подбородком на старших.
Все, хотя и недружно, ответили утвердительно.
— Мать, должно быть, уже приготовила обед, и мы бы успели вернуться, если бы не этот случай с Айао. Но поскольку голодный желудок глух к словам, мы купим что-нибудь и поедим в лодке...
— Значит, мы вернемся домой по реке? — спросила, обрадовавшись, Фива.
— Ну, пошли! Попрощаемся с нам Сикиди. Ее тоже надо поблагодарить, ведь она специально для Айао сделала матрац. Вернувшись домой, кто-нибудь из вас, старших, зайдет к ней и заберет его.
15. ВОЗВРАЩЕНИЕ ПО РЕКЕ
Когда они подошли к лодке, там уже было несколько пассажиров. Их свернутые матрацы лежали рядком около того места, которое Киланко с детьми поспешили занять, так как лодочник торопился, намереваясь, как обычно, сделать до конца дня еще три или четыре поездки.
Усевшись, все, кто был в лодке, тут же принялись за еду. Семья Киланко не отставала от других. Дети уписывали за обе щеки кукурузные лепешки, испеченные на углях, и жареные рыбешки-краснобородки.
— Осторожнее, не запачкайте покупки, — повторял то и дело Киланко, но никто его не слышал.
В лодке все разговаривали наперебой, обсуждая свои дела, причем каждый обращался чаще всего к кому-нибудь, кто сидел на другом конце длинной и широкой лодки. Никто не заметил, как Самба́, перевозчик, отвязал цепь, которой лодка была привязана к большой узловатой палке, торчащей из воды, поднялся на корму и с помощью длинного гибкого шеста оттолкнулся от берега.
Лодка медленно, с трудом выбралась из лабиринта многочисленных пирог, вышла на открытое пространство, и Самба повел ее свободно и уверенно.
Высокий, мускулистый, оголенный по пояс, перевозчик твердо стоял на корме. Равномерными взмахами погружая в воду шест, он, наклонившись, с силой опирался на него, отталкивался и погружал его снова. С каждым взмахом шеста, с которого струйками стекала вода, тяжело нагруженная лодка приподнимала нос, скользила по поверхности воды и, разрезая волны, уверенно продвигалась вперед. Все движения лодочника были направлены на то, чтобы как можно дальше отойти от старых каиков, рыбачьих шаланд и самых разнообразных лодок и пирог. Он упорно, как настоящий хозяин реки, вел свою лодку. А река, с давних пор привыкшая нести на себе груз этой тяжелой пироги, недовольная упорством лодочника, ворчала, брызгая пеной.
Колышущаяся масса лодок у берега стала исчезать вдали. Вскоре одна за другой начали появляться деревни. Словно вырвавшись из гущи прибрежных зарослей, тянулись к раскаленному небу огромные кокосовые пальмы, бессильно опустив поникшие от жары ветви. Время от времени в воздухе стремительно проносился ястреб, а над водой повисал, трепеща крыльями, зимородок. Внезапно он камнем падал в набегающую волну и снова взмывал ввысь, неся в клюве пойманную рыбешку.
Уже не стало видно многочисленных пирог, скользящих у пристани в Афежу. Лодка Самбы обогнула покрытый густыми зарослями островок. Считалось, что здесь было много крокодилов, ящериц и огромных жаб. Говорили, что крокодилы затаскивали на островок неосторожных рыбаков, упавших в реку,
