Продавец счастья: магия кинематографа, или Новые приключения Ское - Елена Эдуардовна Бодрова

— Конечно хочу, — горячо проговорила Ника, но осеклась. — То есть я не против совсем, чтобы ты шел со мной. Чтобы мы шли… Я пойду. Пока, — и она поспешно скрылась в подъезде.

Ское постоял немного и тоже собрался было уходить, но тут из окна подъезда высунулась Никина голова.

— Ское! Скорее сюда!

Все ступеньки, ведущие к Никиному этажу, были исписаны стихами: по слову или фразе на каждой. Затем строки ползли к ее двери, последняя строчка лежала рядом с ковриком у порога. Ребята стали читать.

Упали бесцветные крылья,

Ушла в направлении ветра.

Вернешься? О том, что было,

Еще песня не спета.

Кружи придорожной пылью,

Взметни ее ввысь — вместо неба.

Танцуй — безнадежно, бессильно,

Безраздельно и слепо!

На асфальте себя нарисую:

Белый контур, душа — наизнанку.

Увидишь: я тоже танцую

Безответное танго.

Ское молча переступал, стараясь не задеть ботинком ни одного мелового слова. Ника глядела, как он осторожно перешагивает стихи, и тоже шла тихо, почти не касаясь бетонного пола. А ведь через пару дней этих строк не будет, их съест людская обувь. Проглотит, стопчет, спеша пройти.

— О тебе, — еле слышно проговорил Ское, добравшись до порога Никиной квартиры. Ника расслышала, но вместо «Почему?» переспросила:

— Что?

— Тебе, — сказал он.

— Ты же не это сказал, — тихо проговорила девочка. Ское поднял на нее задумчивые глаза и вместо ответа спустился к началу стихотворения, чтобы прочесть его еще раз.

37

— Ника, подожди!

Не сбавляя шага, девочка обернулась. Вадим догонял ее у школьной ограды, на ходу застегивая новую куртку. Он поравнялся с ней и пошел рядом. Они молча добрались до арки, ведущей в Никин двор. Вадим взял ее за руку и развернул к себе.

— Ника, подожди.

Девочка остановилась.

— Обижаешься? — всматривался он в ее лицо. Лицо казалось безразличным.

— Нет.

— А что тогда?

— Ты о чем?

— О вчерашнем. Я ушел, не проводил тебя.

— Я удачно дошла сама.

— Тогда почему не разговариваешь со мной?

— Я разговариваю. Вот — разговариваю же.

— Да что с тобой? — Вадим все пытался разглядеть что-то в ее глазах. Он поднес руку к ее лицу, провел по щеке.

— Ника! — раздался голос сбоку от ребят. В арку заходила женщина с кучей пакетов в руках.

— Мама, — произнесла девочка. Женщина подошла к ним, остановилась и переводила ошарашенный взгляд с Ники на Вадима и обратно. — Это мой одноклассник, — сказала девочка. Вадим вздрогнул от этих слов.

— Я знаю, что он твой одноклассник, — процедила мама Ники, недвусмысленно уставившись на Вадима. Она видела своими глазами, как он гладил ее дочь по щеке. Само собой, просто одноклассник!

— Вообще-то, я ее парень, — сказал тот и обнял девочку за талию.

— Ника, — тихо, зловеще проговорила мать. — Быстро за мной! — повернулась и, не оглядываясь, удалилась в сторону дома.

Ника отстранилась от Вадима. Лицо ее горело.

— Лучше бы ты так своей матери сказал! — выпалила она и пустилась вслед за мамой, которая уже скрылась в подъезде.

— Подожди! — крикнул вдогонку Вадим, но девочка даже не обернулась, убежала.

— Ника, ну-ка подойди, — с мрачным спокойствием проговорила мама, когда девочка вошла и остановилась на пороге, не снимая обувь.

— Не хочу, — ответила она, глядя на отслоившийся кусок обоев на стене прихожей.

— Что? Не хочешь? — в голосе матери появились угрожающие нотки.

— Не хочу, — повторила Ника тверже.

— Так и будешь стоять у порога теперь всю оставшуюся жизнь?

— Так и буду, — Ника отвернулась к стене, чтобы мать не видела правую половину ее лица, где по щеке уже ползла слеза. В дверь позвонили.

— Нас нет дома, — громко сказала мать. — Не открывай. Мы еще не договорили.

Ника стерла ладонью слезу, повернулась к двери и открыла. На пороге стоял Вадим. Он решительно шагнул в прихожую.

— Я ее парень, и вы с этим ничего не сможете сделать, — уверенно заявил Вадим, оперся спиной о косяк двери, скрестил руки на груди и спокойно взирал на женщину. Та опешила от такой наглости и не нашла ничего лучше, как просто уставиться на «парня» круглыми водянистыми глазами. — Мир так устроен, у девушек появляются парни. Никто не может этого изменить, — продолжал он. — И ругать вы ее за это не будете, если не хотите, чтобы она закончила жизнь старой девой. Или матерью-одиночкой, как вы.

Лицо мамы Ники стало пунцовым, она часто задышала, подняла руку с оттопыренным указательным пальцем, направила ее на дверь и прохрипела в негодовании:

— Вон из моего дома! И чтобы я тебя никогда больше не видела возле моей дочери!

— Увидите, — пообещал Вадим. — Смиритесь со мной.

— Вон! — выкрикнула женщина, все еще тыча пальцем в дверь. — Вон отсюда!

— Прежде чем прощаться, давайте знакомиться. Меня Вадимом зовут. А вас как? — поинтересовался тот.

Мать повернулась к дочери и заявила:

— Ника, чтобы через минуту его тут не было!

В негодовании кинулась в комнату, хлопнув дверью. Сразу стало оглушительно тихо, как после бомбежки. По левой щеке девочки тоже бежала слеза.

— Пойдем погуляем, пусть она остынет, — проговорил Вадим, наклонившись к самому Никиному лицу. Он поцеловал ее прямо в слезу на щеке.

— Нет, я останусь, — девочка опустила голову.

— Тогда и я останусь, — сказал Вадим.

— Нет. Ты иди.

— Ника…

— Иди.

Вадим помедлил, но, глядя на отстраненное выражение лица девочки, взялся за ручку двери, быстро поцеловал Нику и в правую щеку тоже и вышел.

Ника сняла куртку, ботинки и юркнула в свою комнату. Думала, мать выбежит, услышав, что дверь хлопнула, примется кричать, отчитывать. Девочка достала из сумки учебники, открыла дневник на странице с домашним заданием, уставилась в него непонимающим взором в ожидании скандала. Но мать до ночи так и не вышла из своей комнаты. В квартире стояла непривычная тишина.

38

Облака рвало ветром на пушистые пучки и рассыпало по небу. По краям пешеходной дорожки еще лежали серые льдистые глыбы снега, никому не нужные, лишние в конце марта.

«Кажется, я нашел второй лик весны», — размышлял Ское, вышагивая по дорожке. Под ногами тут и там мелькали первые рисунки мелом на асфальте. Робкие и косые бабочки, цветы и девочки в треугольных платьях, с неизменными бантиками в черточках-волосах. Ское аккуратно их перешагивал. Весна — это свидание с неизвестным. Это долгожданная встреча с ветром-невидимкой, взлохматившим небу облака, а какой-нибудь девчонке — волосы. Девчонка пытается удержать прическу руками, ругая ветер, а небо — не пытается. Оно посмеивается и