У царя Мидаса ослиные уши - Бьянка Питцорно
А две подруги, закрывшись у Лалаги в спальне, подсчитывали в тетрадке количество приезжих детей: получилось двенадцать мальчиков и девять девочек, не считая, конечно, малышей из начальной школы и тех, кто уже выбыл из игры, потому что ему исполнилось шестнадцать.
И не считая Тильды, которая тоже пока не появилась.
Глава вторая
С приездом своих подруг, Анны Лопес и Сюзанны Ветторе, синьора Пау тоже открыла отпускной сезон, вдруг превратившись из островитянки в отдыхающую. Её муж и дети, по крайней мере, те трое, что жили на острове, купались уже с середины мая. Но сама она всегда дожидалась июля и лишь тогда доставала из шкафа свой самый элегантный сарафан, купальник, соломенную шляпу и зонтик. Конечно, пляжный сезон в Плайямаре со всеми его развлечениями был бы куда предпочтительнее, но, за неимением лучшего, синьора Пау довольствовалась тем, что имела. В конце концов, летом, после долгой зимней изоляции, казавшейся ей хуже тюрьмы, на Серпентарии появлялась хоть какая-то возможность поучаствовать в общественной жизни.
Анна Лопес дель Рио и Сюзанна Ветторе принадлежали к тому же кругу, что и она сама, а с Сюзанной они и вовсе учились в одном классе.
Три дамы арендовали на лето большую яхту, на которую по утрам грузили детей и нянек, отправляясь на пляж, и которую после обеда использовали для морских прогулок и экскурсий.
Под парусом, если, конечно, позволяла погода, проводили большую часть времени все отдыхающие на Серпентарии: остров славился сильными ветрами, дувшими почти каждый день.
Самые лучшие пляжи располагались далеко от Портосальво, и добираться до них приходилось морем. Внимания заслуживали четыре: один с мельчайшим песком, один с вкраплениями белой гальки, один каменистый и один поросший бурыми водорослями, страшно вонючими, но очень богатыми йодом, полезным для здоровья детей с их нежными миндалинами.
Приезжие обычно распределялись по пляжам равномерно, по шесть-семь зонтиков на каждый, да и те на довольно приличном расстоянии друг от друга. «Моя дочурка Джиролама», как называлась яхта, арендованная матерью Лалаги и её подругами, всегда приставала к пляжу с выбеленной солнцем галькой, который назывался Конским лиманом.
– Какая здесь тишина! Какой покой! Настоящий рай на земле, – блаженно вздыхала Сюзанна Ветторе, раскладывая свой шезлонг в тени.
Франка Марини (в замужестве Пау) тосковала по весёлой толпе на Лидо в Плайямаре и вечному шуму динамиков, разносящих повсюду новые модные песенки, но не смела признаться в этом, потому что Анна Лопес дель Рио как-то презрительно заявила:
– Совершенно плебейское место! Туда ездит только пошлый народец, всякие вшивые нувориши! Я бы там и на пять минут не осталась.
Экипаж «Моей дочурки Джироламы» обычно состоял из девятнадцати человек, в том числе двух пожилых матросов, единственных взрослых мужчин в компании. Инженер Ветторе собирался приехать только в начале августа, а профессор Лопес дель Рио ходить под парусом не любил – предпочитал остаться в деревне, чтобы почитать газету и сыграть в карты с теми, кого мог завлечь. Играл он на деньги и, поговаривали, уже проиграл большую часть семейного состояния.
В конце первого дня Лалага составила на клетчатом листке, выдранном из тетради с гордым названием «Летний дневник», список пассажиров яхты. (Вести дневник предложила матушка Эфизия, но Лалага не была уверена, что по возвращении в школу захочет показать написанное учительнице словесности, как-никак монахине.)
Список получился таким:
Франка Пау
Анна Лопес дель Рио - матери
Сюзанна Ветторе
Лалага Пау
Саверио Пау
Аннунциата Лопес
Франциска Лопес - старшие дети
