Александр Аронов - Цирк приехал!
А чем плохо сняться в костюме морского волка за штурвалом парусного фрегата, который бесстрашно бороздит океан, невзирая на шторм в двенадцать баллов. А внизу подпись: «Смотри на копию, но вспоминай оригинал!»
Фотограф был занят. Накрывшись черным покрывалом, он утонул головой в огромном ящике, стоящем на треноге. Аппарат был направлен на «нейтральный фон».
На табурете перед простыней сидела жирная белесая девица с испуганными глазами. Казалось, она боялась, что из аппарата сейчас прямо на неё выскочит поезд на всех парах.
Расфранченный толстый деревенский парень, стоящий, сзади неё, самодовольно и напряженно улыбался. Рука его опустилась на плечо подружки.
— Жених и невеста! — тихо прокомментировал Валька.
— Мы на минутку, — сказал Борька. — Жди нас!
Не успел Валька и глазом моргнуть, как оба приятеля скрылись в толпе.
Ребятам все время казалось, что за ними следят. Борька ужасно нервничал. Друзья стояли у телеги, на которой сидел совершенно голый чумазый цыганенок с большим ломтем арбуза в руках. Мальчонке было явно не до ребят: плача, он отгонял от себя рой мух.
Борька огляделся по сторонам и шепнул:
— Бросай!
Влас опустил руку в карман за крестиком, но его остановил Борька.
— Стой! Идут!
К телеге приближалась шумная толпа цыган. Пришлось искать новое место.
Ребята подошли к молочным рядам и уже пристроились было у пустой деревянной стойки, но им помешала босая и грязная старуха нищенка. Вынув из кармана рваной кофты корку хлеба, она начала макать её в лужицу пролитого на стойку молока…
Крестик Влас выбросил в самой толкучке у зеленных рядов. Борька стоял рядом. Он почувствовал, как Влас запустил руку в карман, вынул крестик и выпустил его из рук.
— Все в порядке.
— Ну, и слава богу…
По дороге в ателье ребятам попались Ромка и Петька. Лицо Ромки было заревано.
— Наше вам с кисточкой! Что с тобой?
Ромка не ответил. Губы его задрожали, и он всхлипнул.
— Проигрался он… — сказал Петька.
— Как — проигрался? Где? Ромка заплакал громче.
— Его мать моей матери тридцатку должна, — пояснил Петька — Просила Ромку отнести. Вот и проигрался… Я говорил ему — не играй! Полтинник один остался.
— Да где проигрался-то?
— Здесь; на рынке… — всхлипнул Ромка. — В три листика.
Ребята втиснулись в плотный круг зевак, столпившихся перед сидящим на корточках мужчиной лет сорока. Среди любопытных стояли в разных местах Ноздря и Чума. Мужчина держал в руке три карты: даму, валета и туза.
— А ну, кто разбогатеть желает? Давай сыграем! Без обмана! Ставь на туза! Следи за тузом! — предлагал он гнусавым голосом пареньку в железнодорожной форме. — Твой рупь, мои три! Рискую! Ставь на туза!
— Ставь рупь, не бойся! — подзадоривал парня Ноздря. — Не бойся, что ставки такие. Зато много выиграешь!
Парень положил на землю рублевку. Вытащив из-за пазухи мятую трешку, мужчина бросил её рядом с рублем.
— Теперь следи за мной!
Мужчина показал карты, а потом бросил их перед собой картинками вниз.
— Куда попал туз?
— Налево! — ответил парень.
— Верно, налево! Твои деньги! — вздохнул мужчина, передал парню выигрыш и тут же предложил: — Сыграем ещё!
— Ставь на все! — шептал парню в ухо Чума. — Видишь, везет тебе! Я тоже вон сколько деньжищ выиграл. Вот — гляди!
— И меня так подначивали, — шепнул ребятам Ромка.
— На сколько ставишь? — прогнусавил мужчина.
— На все!
— Правильно! — похвалил Чума.
— И меня так хвалили! — горько вздохнул Ромка.
— Согласен! Разоряй меня! Твои четыре — мои четыре!
Гнусавый накрыл деньги камешками.
— Куда попал туз? — спросил он, раскинув карты. Борька с Власом видели точно, что туз лег налево.
— Налево! — ответил парень.
— Переверни карту! — предложил мужчина. Налево оказалась дама.
— Ну что ж, давай отыгрывайся! — посоветовал парню Ноздря.
Парень поставил и проиграл снова. Игра продолжалась. Борька внимательно следил за руками картежника.
— Я, кажется, понял, в чем тут дело, — задумчиво шепнул он ребятам. — Один такой фокус в цирке есть. Мне его Андрон с Никитой показывали. Тут все дело в ловкости рук. Дай-ка сюда полтинник твой!
Ромка вытащил полтинник.
— Смотри последний-то не проиграй…
— А, пионерчик! Здорово! — ухмыльнулся Ноздря. — Никак, тоже поставить хочешь? Молодец!
— Не играй! Я все спустил, — посоветовал парень.
— А спустил, так мотай отсюда! — возмутился Чума. — Игра честная идет.
— Здесь все по-честному! — прогнусавил мужчина. — Как в аптеке. У тебя просто счастья не было. А у него, может, и будет. Рыжие — они счастливые… На сколько играем?
— На полтинник.
— Что так помалу?
— Для начала хватит! Борька выиграл.
— Разоряешь меня, рыжий! По скольку ставим?
— По десятке. Зеваки загудели.
— А у тебя сколько денег? — недоверчиво спросил Чума.
— Не твоя забота!
— Клади деньги!
— Я же не убегу никуда. Сказал, деньги есть — значит, есть. Сто рублей есть. Ну, не хотите, как хотите…
— Ладно… Борька выиграл.
— По скольку? — азартно спросил гнусавый.
— По девятнадцать!
— Может, по двадцать для ровного счета? — шепнул побледневший Ромка.
Руки его тряслись. Глаза горели.
— Нет, по девятнадцать! — твердо сказал Борька. Гнусавый раскинул карты:
— Где туз? Направо? Налево?
— В центре! — ответил Борька.
Гнусавый перевернул карту. В центре была дама.
— Гони монету! — радостно воскликнул гнусавый. — Или ещё хочешь?
Борька стал совершенно бледным. «У меня одиннадцать рублей, — лихорадочно высчитывал он. — Восемь я уже должен. Значит… значит, надо играть на двадцать два… нет, на тридцать восемь. А если проиграю снова, то сколько надо будет ставить? Семьдесят шесть! Ой как много! Неужели у фокуса другой секрет?»
Борька проглотил слюну и выпалил:
— На тридцать восемь…
— Идет!
Гнусавый снова молниеносно бросил карты:
— Где туз? Направо? Налево?
— В центре!
— Играем ещё? — спросил гнусавый, зло глядя на Борьку, так и не перевернув карту.
— Нет, хватит… Давайте деньги.
Гнусавый швырнул Борьке мятые бумажки.
— Играй на все! Заработаем, поделимся! — азартно шепнул Ромка. — Я рискую…
— Нет, хватит! — тихо ответил Борька, вытирая выступивший пот.
Ребята выбрались из круга.
— Больше никогда не играй! — сказал Борька, отдавая Ромке деньги.
— Борька, расскажи секрет, расскажи! — умолял Ромка.
— Ни за что! — вспыхнул Борька. — Жадина ты. На футболе сколько бабок заработал, на Ашикаге! Хватит с тебя.
— Спасибо бы лучше сказал! — рассердился Влас.
— Ой, прости, Борька! Спасибо тебе! Спасибо! В жизни не забуду, — забормотал Ромка, хватая Борьку за руку.
— Да ладно, ладно… — Борька выдернул руку.
В прекрасном настроении вернулись друзья в «Гранд-Электро». «Молодых» уже сфотографировали. Теперь они с любопытством следили за тем, как Иван Михайлович переснимал негатив.
— Неужто же это мы? Как арапы черные? Вот дела! — удивлялся жених.
Девица стыдливо хихикала.
Завернув мокрые фотографии трубочкой в газету, мастер галантно вручил их молодоженам:
— Скоро просохнут. Всего наилучшего! Сфотографировать Борьку и Власа отец разрешил сыну. Борька залез за холстину с парусным фрегатом.
— Какую давать выдержку? — деловито спросил Вираж-Фиксаж, засовывая в рот прозрачного петушка на палочке.
— Три секунды.
— Спокойно, снимаю! — важно, совсем как отец, сказал Валька, накинул на себя покрывало и повернул аппарат на треноге в сторону Борьки. Сорвав с объектива крышку, Вираж-Фиксаж прошептал: — Двадцать один… двадцать два… двадцать три…
— Чего это ты бормочешь? — спросил Борька.
— Ровно три секунды получается. Проверено, — ответил Валька. — Что вертишься? В аппарат гляди!
— Оглянись! — крикнул Борька. — Облава!
Мимо бежали люди. Свистели милиционеры. Спекулянты поспешно прятали товары. Рынок пустел.
Ребята выбежали из ателье. Место, где они выбросили крестик, было пусто.
— Подобрали, слава богу! — шепнул Борька.
— Ещё бы! Крестик-то чистого золота…
Потом друзья фотографировались, катались на карусели, ели пряники.
По окну мерно стучал дождь. В комнате уютно и тепло.
Стрелки на часах сошлись на десяти. Пора было спать. Фрушка давно замер на своей жердочке. Влас, лежа на кровати, читал «Робинзона Крузо». Борька разглядывал картинки через лупу.
— Гаси свет! Пора! — зевнул Влас.
Борька придвинул стул к своей кровати, постелил постель, разделся и повесил брюки на спинку стула. Что-то выскочило из них и звякнуло об пол.
